Сэр Годфри послушно пошел выпрашивать у упомянутой леди
танец, а Ройс повел Дженни в укромный уголок зала. Подав кубок вина, он
загородил ее от взглядов стоявших прямо перед ними людей, уперевшись рукой в
стену у нее над головой.
— Спасибо, — проговорила она, счастливая, раскрасневшаяся, с
тяжело вздымающейся от возбуждения грудью. — Мне в самом деле надо минутку
передохнуть. — Взгляд Ройса оценивающе скользил по порозовевшей коже в
квадратном вырезе ее наряда, заставляя Дженни странным образом волноваться. —
Вы прекрасный танцор, — сказала она. и он неохотно заставил себя смотреть ей в
глава. — Должно быть, много танцевали при дворе.
— И на поле битвы, — добавил он с обезоруживающей улыбкой.
— На поле битвы? — озадаченно переспросила она. Он кивнул и
ухмыльнулся еще шире, — Взгляните на любого воина, который пытается уклониться
от стрел и копий, и увидите удивительнейшие танцевальные па и кульбиты.
Его умение посмеиваться над собой грело Дженни душу, и без
того уже хорошенько согревшуюся от нескольких кубков крепкого вина и
нескончаемых танцев. Она смущенно глянула в сторону и увидела всего в
нескольких ярдах Арика. В отличие от всех смеющихся, обедающих и танцующих Арик
стоял, скрестив на груди руки, широко расставив ноги, глядя прямо перед собой,
с абсолютно безжизненным выражением лица. А у него под боком приклеилась
тетушка Элинор, приставая с разговорами так настойчиво, словно бы от его ответа
зависело спасение ее жизни.
Ройс проследил за взглядом Дженнифер.
— Кажется, вашей тетке, — поддразнил он, — доставляет
неимоверное наслаждение находиться рядом с опасностью.
Одурманенная вином, Дженни улыбнулась в ответ.
— Арик когда-нибудь разговаривает… я хочу сказать,
настоящими фразами? Смеется?
— Никогда не видел, чтоб он смеялся. А говорит ровно
столько, скольк?? необходимо.
Глядя в его непреодолимо притягивающие глаза, Дженни
странным образом чувствовала себя в безопасности, под защитой, однако же с
беспокойством сознавала, что муж, в сущности, остается для нее загадкой.
Предполагая, что в нынешнем разговорчивом настроении он может охотно ответить,
она тихо спросила:
— Как вы с ним познакомились?
— Собственно говоря, мы с ним так никогда и не знакомились,
— пошутил он.
Она продолжала смотреть на него, ожидая дальнейших
разъяснений, и он вынужден был рассказать.
— Я впервые увидел Арика восемь лет назад в гуще сражения,
бушевавшего больше недели. Он пытался отразить нападение шестерых атакующих,
которые выбрали его единственной своей жертвой и осыпали ударами мечей и
стрелами. Я пришел на помощь, и вместе нам удалось уложить нападавших. Когда
схватка закончилась, я был ранен, но Арик даже поблагодарить меня не соизволил
за все мои старания. Просто глянул и ускакал, снова бросившись в пекло боя.
— И все? — допытывалась Дженни, когда Ройс умолк.
— Не совсем. На следующий день, ближе к вечеру, меня снова
ранили и на сей раз заодно выбили из седла. Наклонившись, чтобы поднять щит, я
посмотрел вверх — на меня летел всадник, нацелив копье в самое сердце. В тот же
миг он был обезглавлен, а на его месте свешивался с седла Арик, подхватывая
свой окровавленный топор. Потом вновь ускакал. И опять без единого слова.
Из-за ранений я оставался практически беспомощным, и в ту
ночь Арик являлся еще дважды откуда ни возьмись и разгонял противников,
превосходивших меня числом. На другой день мы, обратив врага в бегство,
пустились в погоню. Я оглянулся и увидал Арика, скакавшего рядом со мной. С тех
пор он всегда на этом месте.
— Стало быть, вы завоевали его вечную преданность, потому
что спасли от шестерых нападавших? — подытожила Дженни.
Ройс покачал головой:
— Подозреваю, что я завоевал его вечную преданность через
неделю после этого, когда убил большую змею, пытавшуюся незаметно для Арика
забраться к нему под одеяло.
— Не хотите же вы сказать, — хихикнула Дженни, — что этот
гигант боится змей?
Ройс осадил ее притворно-возмущенным взглядом.
— Только женщины боятся змей, — непререкаемым тоном
провозгласил он. — Мужчины же их ненавидят. — И испортил произведенный эффект
мальчишеской ухмылкой. — Впрочем, это одно и то же.
Заглядывая в смеющиеся синие глаза, Ройс ощутил страстное
желание поцеловать ее, а Дженни, увлеченная его нежно-заботливым, смешливым,
общительным настроением, неожиданно задала вопрос, который ее неотступно
преследовал:
— Вы действительно собирались позволить ему нынче убить
ребенка?
Он чуть напрягся и спокойно проговорил:
— Я думаю, нам пора подняться наверх.
— Зачем?
— Затем, что вам хочется поговорить, — спокойно растолковал
он, — а мне хочется уложить вас в постель. В любом случае для обеих целей мои
покои подходят больше, чем этот зал, Дженни не захотела закатывать сцену,
которая только унизила бы ее, и знала, что у нее нет выбора, как только
последовать за ним. Ее поразила одна мысль, и она обратила на него умоляющий
взгляд.
— Они ведь не собираются провожать нас… — жалобно
пробормотала она. — Я хочу сказать, не будет ведь никаких свадебных ритуалов?
— Даже если б и были, тут нет ничего страшного, — терпеливо
отвечал он. — Это древний обычай. Поговорить мы можем и потом, —
многозначительно добавил он.
— Пожалуйста… — попросила Дженни. — Из этого выйдет фарс,
ведь весь мир знает, что мы уже… уже делали это, а после проводов в постель
только пойдут пересуды.
Он не ответил, но, проходя мимо Арика с тетушкой Элинор,
остановился поговорить с Ариком.
Заминка удалявшихся новобрачных была почти сразу замечена, и
к тому времени, как они миновали стол на помосте, лицо Дженни побагровело от
непристойных советов и пожеланий, которые выкрикивали Ройсу. Поднимаясь по
лестнице, она бросила через плечо боязливый взгляд и с облегчением увидела, что
Арик расположился на нижних ступенях, скрестил на груди руки, заняв пост — явно
по приказу Ройса, — и преградил путь пирующим, которые пожелали бы сопровождать
их.
Когда Ройс отворял дверь своей спальни, Дженни уже пребывала
в состоянии панического ужаса и беспомощности. В застывшем молчании она
наблюдала, как он закрывает дверь, а изумленный взор ее с любопытством отметил
чрезвычайные размеры и пышность покоев, где стояла гигантская четырехспальная
кровать под балдахином с прекрасными бархатными занавесями, пара массивных
кресел с резными ручками перед большим камином с навесом, три сундука у стены,
большие, украшенные богатой резьбой, — один для одежд, не глядя догадалась
Дженни, в остальных, видно, хранились деньги и прочие ценности, судя по
величине тяжелых замков. Пара высоких серебряных канделябров с горящими свечами
была установлена по обеим сторонам кровати, другая — по бокам возле камина. На
стенах висели гобелены, и даже на натертом деревянном полу лежал коврик. Но
самым поразительным в комнате оказалось окно — огромное окно — « фонарь» со
стеклами в свинцовых переплетах, выходившее во двор замка; днем в покои через
него должен был литься солнечный свет и свежий воздух.
