Приоткрытая дверь слева вела на балкон; дверь справа,
видимо, открывалась в комнату, которую заняла Дженни. Тщательно избегая
смотреть на кровать, она уставилась на две другие двери, и как только Ройс
шевельнулся, вздрогнула и выпалила первое, что пришло в голову:
— К-куда ведут эти две двери?
— Одна в туалетную, другая в чулан, — отвечал он, заметив,
как она отворачивается от постели. — Не возражаете ли, если я попрошу
объяснить, почему, как мне кажется, вы находите перспективу лечь со мной в
постель более устрашающей теперь, когда мы женаты, чем прежде, когда вам было
что терять?
— Прежде у меня не было выбора, — нервно огрызнулась она,
поворачиваясь к нему лицом.
— У вас и теперь его нет, — резонно указал он. У Дженни
пересохло во рту. Она обхватила себя руками за талию, словно сильно замерзла, и
глаза ее наполнились отчаянием и смятением.
— Я вас не понимаю, — попыталась она объясниться. — Никогда
не знаю, чего от вас ждать. Иногда вы мне кажетесь почти добрым и вполне
разумным. Но стоит мне только подумать, что вы в самом деле очень милы… я хочу
сказать, нормальны, — поправилась она, — вы совершаете безумные поступки и
высказываете сумасшедшие обвинения. — Она протянула руки, словно упрашивая его
понять. — Я не могу легко чувствовать себя с непредсказуемым незнакомцем!
Он сделал вперед шаг, потом другой. Дженни пятилась назад,
пока не наткнулась на кровать, да так и застыла в смятенном молчании.
— Не смейте прикасаться ко мне! Мне ненавистны ваши
прикосновения! — дрожащим голосом предупредила она.
Он нахмурил темные брови, дотянулся, подцепил кончиком
пальца ворот платья и, глядя прямо в глаза, погрузил палец в вырез, глубоко в
ямку между грудями. Этот палец заерзал там вверх и вниз, лаская груди, пока
крошечные пламенные искорки не забегали по всему телу Дженни, и она задышала
неглубоко и часто.
— Ну расскажите-ка, до чего вам ненавистны мои
прикосновения! — мягко пригласил он, играя пальцами с отвердевшим соском.
Дженни чувствовала, как при каждом вдохе грудь заполняет его
ладонь, отвернулась, неотрывно глядя на огонь в топке камина, и ее захлестнул
стыд оттого, что она не в силах справиться со своим предательским телом.
Он резко выдернул руку.
— Я начинаю думать, что вам нравится искушать меня, ибо у
вас это выходит лучше, чем у кого-либо другого.
Сердясь и досадуя на себя, Ройс провел рукой по волосам,
пошел к стоящему возле камина графину и налил немного подогретого вина с
пряностями в чашу. Повернулся и принялся молча ее изучать. А через минуту
сказал спокойным, почти извиняющимся тоном, который так изумил Дженни, что она
глянула на него.
— Я сам виноват, Дело вовсе не в том, что вы меня искушаете.
Вы лишь предоставили мне возможность сделать то, чего я жаждал с той самой
минуты, когда впервые увидел вас в этом наряде.
Она молчала, следя за ним с настороженной подозрительностью,
и он раздраженно вздохнул;
— Дженнифер, этот брак совершен не по нашему выбору, но дело
сделано, и нам надо найти способ жить в согласии. Мы причинили друг другу зло,
и ничто этого не изменит. Я надеялся похоронить прошлое, но, может быть, лучше
позволить вам поговорить о нем, на что вы явно настроены. Хорошо, — заключил
он, словно приняв решение, — давайте выкладывайте свои претензии. Что вы хотите
узнать?
— Для начала две вещи, — колко ответила Дженни. — Когда вам
наконец стало ясно, что вы предо мной виноваты? И как, ради Господа Бога, вы
можете заявлять, будто я причинила вам зло?
— Я предпочел бы оставить последний вопрос без ответа, —
бесстрастно заявил он. — Прежде чем прийти навестить вас нынче вечером, я
провел два часа в этой комнате, обдумывая, что вы наделали, и решил обо всем
позабыть.
— Какое неслыханное благородство с вашей стороны! —
усмехнулась Дженни. — Раз уж на то пошло, милорд, я не сделала ничего, за что
нуждалась бы в вашем прощении. Однако, — добавила она, — я буду счастлива дать
любые объяснения, какие вам будут угодны, в обмен на ваши. Согласны?
Скривив губы в невольной усмешке, Ройс созерцал разгневанную
красавицу в аквамариновом бархате, уже сменившую страх на ярость. Ему было
по-настоящему больно, когда она боялась его. С усилием согнав с лица ухмылку,
он кивнул:
— Совершенно согласен. Можете приступать. Всматриваясь в его
лицо в поисках каких-либо признаков обмана, Дженни резко спросила:
— Собирались вы или нет позволить Арику убить нынче того
мальчишку в деревне?
— Нет, — уверенно отвечал он. — Не собирался. Некоторые
страхи и враждебность Дженни начали понемногу рассеиваться.
— Так почему ж ничего не сказали?
— В этом не было необходимости. Арик действует только по
моему приказу. Он остановился не потому, что вы завизжали, а потому, что ждал
моего решения.
— Вы… вы не врете? — уточнила она, исследуя его
непроницаемые черты.
— А как вы думаете?
— Прошу прощения. Я вас нечаянно оскорбила.
— Продолжайте. Каким будет следующий вопрос? Дженни глубоко
вздохнула и медленно выдохнула, зная, что ступает теперь на опасный путь.
— Мне хотелось бы знать, почему вы сочли необходимым унизить
моего отца и мое семейство, доказывая, что способны штурмовать оборонительные
башни Меррика и выкрасть меня из собственной спальни? — Не обращая внимания на
внезапную вспышку гнева в его глазах, она упрямо продолжила:
— Всем прекрасно известны ваше искусство и храбрость в
подобных делах. Зачем, если когда-нибудь вам хотелось, чтобы мы жили в
согласии, надо было еще раз прибегать к столь ничтожному, дурацкому…
— Дженнифер, — резко перебил Ройс, — вы дважды выставили
меня дураком и один раз заставили самого им выставиться. Это рекорд, —
саркастически похвалил он. — Принимайте победный кубок, и покончим с этой
темой, Подкрепившись изрядным глотком вина и призвав на помощь добрую долю
врожденного упрямства, Дженни вглядывалась в его лицо. Несмотря на
саркастический тон, суровое выражение серых глаз подсказало ей, что, каков бы
ни был тот заговор, о котором он толковал, это не просто его разозлило, но
весьма глубоко ранило, чтобы толкнуть на жестокость. Пытаясь не обращать
внимания на опасную магнетическую притягательность, которая словно подталкивала
ее к нему с каждой минутой, она весело проговорила:
— Я с радостью приму кубок, но сперва хочу полностью
удостовериться, что достойна подобной награды.
— Вам прекрасно известно, о чем я говорю.
