Калли взглянул на нее, вежливо улыбнулся, покачал головой и
сказал по-итальянски:
– Ты очень красива. Я предпочел бы получить тебя.
Поняв только, что воды он не желает, Холли пробормотала,
кладя одну бутылку обратно:
– Насколько я поняла, это означает «нет».
Из спальни вышла Кейт в третьем по счету платье. Сегодня она
собиралась ужинать с Митчелом и поэтому несколько затруднялась в выборе наряда.
Первые два лежали на диване в гостиной.
Митчел вместе с Дэнни отправился за покупками, и оба
отсутствовали с одиннадцати утра.
– Слишком нарядно? – взволнованно пробормотала Кейт,
медленно поворачиваясь перед Холли. Даже Калли с любопытством поднял голову от
стойки.
– Нет, но синее шерстяное мне нравится больше.
Раздраженная и сбитая с толку, Кейт решила узнать мнение
человека, лучше знавшего вкусы Митчела. Схватив с дивана оба платья, стала
поочередно подносить к Калли.
– Для Митчела. Что лучше? – допытывалась она.
Калли ухмыльнулся, уверенно показал на черное прямое платье
и пояснил по-итальянски:
– Митчелу не терпится снять его с тебя сегодня ночью, так
что лучше надень то, что с молнией, а не с пуговицами.
– Ладно, значит, черное платье, – кивнула Кейт и с теплой
улыбкой добавила, смело употребив одно из двух известных ей итальянских слов: –
Grazie
[12]
.
Калли кивнул.
– Твой рот создан для поцелуев, но Митчел мне как брат.
Кроме того, если он узнает, что я это говорил, вырвет мне сердце голыми руками,
– продолжал он на том же языке.
– Должно быть, итальянский куда более многословен, чем
английский, – удивилась Холли, но тут взволнованно попросила: – Кейт,
пожалуйста, будь поосторожнее. Митчел однажды уже разбил тебе сердце, и страшно
вспомнить, что было потом. А ты, вместо того чтобы поостеречься, снова
влюбляешься в него.
– Вовсе нет, – твердо ответила Кейт.
Калли вскинулся и озабоченно свел брови.
– Влюбилась, да еще как! – настаивала Холли.
Кейт привалилась к спинке дивана, забыв о зажатых в руке
вешалках.
– Ты права, – призналась она. – И я так боюсь! Прошлой ночью
я убедила себя, что ничего такого не случится, если я немного в него влюблюсь.
– А сегодня? Что ты чувствуешь сегодня?
Кейт обреченно вздохнула:
– Его нельзя любить немножко. Он настоящий наркотик. Если бы
я могла натянуть его на себя, как одеяло, и завернуться с головой, наверняка
сделала бы это и все же хотела бы стать еще ближе к нему: телом и душой. И
сложнее всего то, что, думаю, он испытывает то же самое.
– Ты и в прошлый раз так считала.
Кейт с силой оттолкнулась от дивана и опустила плечи.
– Знаю.
– Когда он возвращается?
– Он звонил сказать, что они запоздают, но постараются быть
к шести, – ответила Кейт, посмотрев на часы. – Я должна спуститься вниз к
восьми, поприветствовать мэра и его гостей, а потом мы с Митчелом поедем
ужинать.
Холли поднялась:
– Сейчас половина шестого, так что мне пора. Хочешь, чтобы я
по пути домой заехала и покормила Макса и кошек?
– Нет, – отказалась Кейт, возвращаясь в спальню, чтобы
повесить отвергнутые наряды.
Она уже накрасилась и причесалась, чтобы выглядеть как можно
лучше к возвращению Митчела и Дэнни, так что теперь время у нее было.
– Мы собираемся привезти их сюда, пока полиция не поймает
Билли Уайатта. Телевизор у меня постоянно включен на канал новостей. Я целыми
днями только и жду объявления об аресте Билли, но пока этого не произошло, мы
будем здесь жить. Тут охранная система намного лучше, чем в моем доме.
– А как там Молли?
– Поправляется. Завтра хочет приступить к работе. Но я хочу,
чтобы она осталась дома и отдохнула еще несколько дней.
– Мамочка, мамочка, смотри!
Кейт, заранее улыбаясь, поспешила вниз посмотреть, что купили
Митчел и Дэнни в своих скитаниях по магазинам. При виде Дэнни, стоявшего
посреди комнаты с выжидающей улыбкой, у нее едва не остановилось сердце. Куда
девались длинные локоны и одежда из «Бэби Гэп»! Его темные волосы были
подстрижены в точности, как у Митчела. И точно такой же костюм с пиджаком,
галстуком и сверкающими черными туфлями. Мало того, он и стоял в той же позе,
сунув руку в карман и заложив другую за спину.
Кейт задохнулась от гордости и одновременно вдруг
затосковала по малышу, каким он был всего несколько часов назад.
– Вы, никак, скупили весь «Бэби Брукс бразерс»! – пошутила
она.
– Подарок мамочке! – объявил Дэнни, вынимая руку из-за спины
и протягивая ей поникшую ромашку.
– Какая прелесть! – восхитилась Кейт, посылая Митчелу улыбающийся
взгляд.
Он улыбнулся в ответ и спросил Дэнни:
– А где другой мамочкин подарок?
Ухмыляясь знакомой улыбкой Митчела, Дэнни полез в карман
пиджака и вытащил изящный кулон на тонкой цепочке. Кейт дрожащей рукой взяла
чудесное золотое сердечко. Она все глубже и глубже утопала в мечтах. Мечтах, в
которых становилась частью семьи... возлюбленной и женой черноволосого мужчины,
который уже научил ее сына дарить матери цветы.
Она подняла глаза, чтобы поблагодарить Митчела, но его
внимание уже было приковано к телевизору. Одним прыжком оказавшись рядом, он
усилил звук.
– Сегодня, в четыре часа дня, – объявил диктор, – чикагская
полиция задержала Билли Уайатта, семнадцати лет, подозреваемого в недавнем
похищении малолетнего Дэниела Донована из местного парка. Надежные источники в
департаменте полиции информируют, чтоУайатт признался в преступлении, но во
всем винит чикагского адвоката Эвана Бартлетта, утверждая, что это он подал
идею похищения. Согласно этим источникам, мысль о похищении возникла у него
после того, как Бартлетт показал ему недавнюю газетную статью со снимками
Дэниела и его матери, владелицы ресторана Кейт Донован. Бартлетт
предположительно сказал Уайатту, что отец Дэниела – Митчел Уайатт, которого
Билли давно винил в своих бедах. Наш репортер Сидни Соломон встретился сегодня
с Бартлеттом в «Глениглз кантри клаб».
Кейт обернулась и в тревоге отступила при виде плотно сжатых
губ и сверкающих глаз Митчела, следившего за каждым движением Эвана. Тот,
спокойный и невозмутимый, с ракеткой в руке, явно спешил возобновить партию в
теннис.
