– Я понесу Дэнни, – вызвался Калли, как пушинку, поднимая с
заднего сиденья спящего мальчика.
Кейт стала подниматься по ступенькам трапа, но на полпути
что-то загородило свет. Кейт подняла голову. Перед ней стоял Митчел. Широкие
плечи едва помещались в проеме.
«Это прощание», – подумала она, словно только сейчас осознав
все до конца.
Что-то укололо в самое сердце. Боль была такой мучительной,
что Кейт поклялась больше никогда не позволять себе оказаться в таком
положении.
Митчел выступил вперед и протянул ей руку. Кейт взяла ее и
даже изобразила улыбку, входя в роскошно обставленный салон.
– По какой-то причине, – заметила она, – я никак не
представляла тебя в интерьерах ар-деко.
– В какой же обстановке ты меня представляла? –
поинтересовался Митчел, забирая Дэнни и внося его внутрь.
Калли деловито принялся разгружать мешки, которые ухитрился
тайком умыкнуть из квартиры Кейт.
Кейт мгновенно забыла о вопросе, наблюдая, как Митчел
осторожно укладывает спящего сына посреди большого серого кожаного дивана и
нежно накрывает большой ладонью его руку. Большой ладонью... с маленькими
синячками на костяшках пальцев. Кейт с зачарованным ужасом уставилась на
неоспоримое свидетельство того, что Митчел оказался способен на жестокое
насилие. Но почему-то не испугалась, испытав, к собственному стыду, необычайное
удовлетворение. Наконец кто-то нашел в себе мужество хотя бы отчасти отплатить
Эвану за все, что он натворил без всякого следа сочувствия или раскаяния.
Она так погрузилась в размышления, что не заметила, как
Митчел протянул ремень безопасности поперек раскинувшегося во сне Дэнни.
– Очень важная поездка? – спросила она Митчела, когда
помогал ей снять замшевую куртку.
– Очень, – подтвердил он так торжественно, что Кейт
пристально присмотрелась к нему.
– Надолго улетаешь?
– Это зависит...
– От того, когда пройдут синяки? – язвительно хмыкнула она.
Митчел широко улыбнулся и покачал головой:
– Не совсем.
Безуспешно борясь с приступом неуместной тоски, Кейт
оглядела роскошный интерьер.
– Похоже на шикарную гостиную.
Калли что-то сказал на итальянском. Митчел нагнулся,
выглянул в окно и, подняв трубку телефона, что-то сказал на незнакомом Кейт
языке. Кейт предположила, что он отдает приказания пилотам по внутреннему
телефону, поскольку на аппарате не было ни циферблата, ни кнопок.
Еще минута – и в хвостовой части самолета раздался громкий
звук. Улыбающийся Калли выступил вперед, прошел мимо нее и устроился на большом
кожаном вращающемся кресле около кабины пилота.
– Что же, – вздохнула Кейт, глядя в веселые синие глаза
Митчела, – пора прощаться. Я думала, у нас будет больше времени. Давай будить
Дэнни, чтобы он смог попрощаться и увидеть твой самолет, пока мы еще здесь.
Странная улыбка скривила губы Митчела, и Кейт импульсивно
подалась вперед и поцеловала его, смаргивая слезы, когда его руки обвили ее.
Самолет слегка дернулся, и Кейт, выглянув в окно, сообразила, что он начал
двигаться.
– Хватай скорее Дэнни! – встревожилась она. – Мы едем! Нужно
как можно скорее выходить...
– Это не автобус, Кейт.
– Знаю. Но нам нужно...
Она схватилась за спинку кресла, подозрительно прищурившись,
когда Митчел уселся на диван и попытался потянуть ее вниз, на сиденье. Но Кейт
продолжала стоять, не сводя глаз с окна, за которым по дороге, ведущей к
площадке перед их ангаром, мчалась машина с мигалкой.
– Митчел, что все это значит? Что ты задумал?
Рев двигателей перешел в тонкий вой. Самолет стал набирать
скорость, и голос второго пилота, донесшийся из переговорного устройства,
ответил на все ее вопросы разом.
– Мидуэй-тауэр, это «Гольфстрим Один-Два-Танго-Фокс» требует
срочного взлета. Назовите номер взлетной полосы.
– Вас понял, «Один-Два-Танго-Фокс», – ответил диспетчер. –
рулите через Ки-Уай на взлетную полосу тридцать один в центре.
Сердце Кейт стучало в ритме все увеличивающейся скорости
самолета. Чтобы скрыть замешательство, она наклонила голову, поспешно села и
застегнула ремень. Она понятия не имела, куда и почему летит, но ей было все
равно. Важнее всего, что Митчел хочет быть с ней и Дэнни, а это означало, что
прошлой ночью он не лгал, говоря о своих чувствах.
Но ее по-прежнему беспокоило появление неизвестной
полицейской машины, которая, похоже, гналась за ними.
Кейт бессознательно затаила дыхание, наблюдая за машиной до
тех пор, пока самолет, резко свернув влево, еще набрал скорость и вырулил к
взлетным полосам.
Наконец машина затормозила и остановилась. Только мигалка
все еще работала. В переговорном устройстве снова раздался голос диспетчера:
– «Гольфстрим Один-Два-Танго-Фокс», это Мидуэй-тауэр.
Разрешаю немедленный взлет. Взлетная полоса тридцать один, центр.
– Мидуэй-тауэр, – ответил второй пилот, – вас понял.
«Гольфстрим Один-Два-Танго-Фокс» рулит на взлетную полосу тридцать один, центр.
Двигатели снова взревели, и самолет рванулся вперед.
Легонько гладя спинку Дэнни, Митчел изучал профиль Кейт,
отмечая, что хотя она не противится похищению, все же не смотрит на него. Она
по-прежнему не поднимала головы, а скулы заметно розовели. Митчел вдруг
сообразил, что ей немного совестно за то, что так легко, не противясь хотя бы
для вида, позволила ему увезти ее и сына. Улыбнувшись, он слегка качнул
головой. Почему-то ему припомнился полет из Сен-Мартена в Чикаго, когда он был
уверен, что Кейт навеки для него потеряна.
– Кейт, – весело начал он.
Кейт мрачно уставилась на него, возмущенная таким
произволом. Ничем его не проймешь!
– Я люблю тебя.
Кейт громко сглотнула, вновь опустила глаза и расстегнула
ремень, потому что Митчел расстегивал свой. Она по одному его взгляду поняла,
что в самолете есть спальня.
Полицейская машина все еще оставалась на площадке у ангара.
Грей и Макнил молча наблюдали, как самолет мчится по взлетной полосе, легко
отрывается от земли и начинает набирать высоту. Огни на полосе погасли, шасси
втянулись в брюхо самолета, и лайнер растворился в ночном небе.
– Ничего не скажешь, у этого человека есть стиль, –
улыбнувшись, задумчиво протянул Грей.
