Девушка так быстро пришла в себя, что Митчел почти поверил,
будто она не поняла, что именно должно было случиться минутой раньше. Почти. Если
бы не предательские розовые пятна, выступившие на высоких скулах. Ее
притворство показалось ему забавным, но совершенно зряшным и ненужным. Оба они
взрослые люди, их явно тянет друг к другу, и, следовательно, вечер просто
должен закончиться на мягкой огромной кровати ее номера. И нет никаких причин
изображать невинность и делать вид, что ничего особенного не происходит.
– Если бы я нанимал музыкантов, – сухо сообщил он, –
объяснил бы, что предпочитаю куда более медленный темп – по крайней мере,
сначала.
Кейт отлично поняла двойной смысл, вложенный им в якобы
невинную реплику, и на миг широко раскрыла глаза. Чуть раньше, утверждая, что
он слишком напористо действует, она не ожидала, что он так быстро и почти без
пауз перейдет от разговора о блохах к попытке поцелуя и откровенным намекам на
секс.
Или этот человек настолько самовлюблен, что действительно
считает себя неотразимым для любой женщины? Но может, она ошибается?
В конце концов, Кейт решила, что воображение сыграло с ней
злую шутку, и напомнила себе, что собиралась сегодня быть идеальной хозяйкой.
– Позвольте вам чего-нибудь налить, – предложила она с
улыбкой, подходя к хорошо укомплектованному бару. – Что предпочитаете?
– Водку с тоником, если у вас есть лед. Если же нет, тогда
просто водку.
– Уверена, что лед у нас есть, – кивнула она, поднимая
крышку ведерка для льда. – Здешние служащие все предусмотрели. И даже раздают
на пляже охлажденные полотенца.
Из маленького холодильника появились миниатюрная бутылочка
водки, тоник и свежий лайм.
– Пока вы переодевались, кто-то звонил, – вспомнил он.
Кейт взглянула на красную лампочку автоответчика, осуждающе
подмигивавшую с телефонного аппарата, и открыла бутылку.
– Знаю. Прослушаю сообщение позже.
– Когда вы его ожидаете? – небрежно, словно продолжая давно
начатый разговор, спросил он.
Кейт растерялась. Откуда он догадался, что она ожидает
мужчину? Но, быстро взяв себя в руки, она умудрилась улыбнуться и так же
небрежно ответить:
– Возможно, завтра вечером.
Добавляя льда в стакан, она напрасно ожидала ответа Митчела.
Молчание с каждой минутой становилось все более неловким. И поэтому Кейт сочла
нужным сообщить об Эване дополнительную информацию, хотя, откровенно говоря,
вообще не желала о нем упоминать:
– Все дни он проводит в суде, где рассматривается сложное
дело, а по вечерам сидит над бумагами, пытаясь выработать соглашение между
сторонами. Четыре дня назад он прилетел сюда со мной, но судья отказался дать
отсрочку по делу, и ему пришлось немедленно лететь обратно. Он думал, что суд
быстро закончится, но, как видно, ошибся.
Выпалив все это, Кейт поняла, что, возможно, правильно
поступила, упомянув об Эване. Теперь она не только подтвердила существование
бойфренда, но и сумела воздвигнуть нечто вроде невидимого барьера между собой и
Митчелом. Если упоминание о «темпе», который предпочитает Митчел, действительно
имеет сексуальный оттенок, этого больше не повторится. Впредь он не попытается
ее поцеловать, и, следовательно, у нее не будет искушения позволить ему...
Каким бы славным и привлекательным ни казался Митчел, все же факт остается
фактом: он совершенно незнакомый человек, и они одни в номере.
– Мы встречаемся уже несколько лет, – добавила она для
пущего эффекта, чтобы окончательно лишить его всяких надежд, после чего
безмятежно налила водки в стакан Митчела в твердой уверенности, что предстоящий
вечер будет полностью лишен всяких выводивших из равновесия подводных течений.
Митчел молча наблюдал за ней, в свою очередь, совершенно
убежденный, что бойфренд-адвокат не является препятствием для сегодняшнего
завершения вечера в одной постели. Для него было совершенно очевидно, что Кейт
не считала себя влюбленной: вокруг влюбленной женщины создается особенная
атмосфера, тем более, когда она говорит о возлюбленном. А вот в голосе Кейт
Донован звучало почти нескрываемое равнодушие.
Парень не помешает им, даже если они решат насладиться друг
другом еще день-другой.
По опыту Митчела адвокаты, предсказывающие успешное и скорое
окончание «сложного дела», либо тешат несбыточными надеждами себя, либо
сознательно вводят в заблуждение других, в данном случае Кейт.
В мозгу Митчела уже сложился образ преуспевающего законника
среднего возраста, которому несколько лет назад удалось вскружить голову Кейт,
вероятно, почти сразу после того, как она окончила колледж. Митчел мог бы
подтвердить свои подозрения несколькими вопросами, но настроение вечера было бы
непоправимо испорчено, хотя бы потому, что просто неприлично обсуждать с ней ее
любовника и вмешиваться в личную жизнь незнакомого человека в самое
неподходящее для этого время. Согласно личному кодексу европейской сексуальной
этики, спать с любовницей другого мужчины вполне допустимо. Но только по
взаимному согласию. Однако судачить о человеке в его отсутствие – дурной тон и
недостойно джентльмена. А Митчел ненавидел и презирал неджентльменские
поступки.
Не подозревая о том, что рассказ об Эване произвел прямо
противоположное впечатление тому, на которое она рассчитывала, Кейт добавила к
водке с тоником ломтик лайма и отнесла готовый напиток Митчелу. Когда она
протянула стакан, он, помня о злосчастной «Кровавой Мэри», отступил на шаг и с
преувеличенной осторожностью взял стакан. Кейт решила, что из всех его
привлекательных качеств ей больше всего нравится обезоруживающее чувство юмора,
вероятно, потому, что так было легче забыть о его внешности и расслабиться.
Добродушно улыбаясь его выходке, она задала первый пришедший на ум вопрос:
– Где вы научились голландскому?
– В Голландии, – пожал он плечами, пригубив водку.
– Когда вы там были?
– Лет в одиннадцать-двенадцать.
Он, похоже, не слишком спешил откровенничать, но Кейт упорно
продолжала допрос, наверное, потому, что это казалось достаточно подходящей
темой для начала беседы:
– А почему вы оказались в Голландии в таком возрасте?
– Я учился в школе с мальчиком, семья которого жила в
Амстердаме, и два года подряд он приглашал меня проводить летние каникулы с его
семьей.
– А я никогда не была в Европе, – с легкой завистью протянула
Кейт, отворачиваясь и снова направляясь к бару, – но Амстердам мне хотелось бы
увидеть больше всего! Знаете, что я представляю, когда при мне кто-то упоминает
об Амстердаме?
