– Входная дверь намного ближе, – посоветовала Кейт.
– Если я пройду мимо этой кровати, уже через полминуты мы
окажемся в ней вместе.
– Вы ужасно уверены в себе, – поддела она. Митчел откинул
голову и закрыл глаза.
– Не советую подстрекать меня на подобные подвиги. Все, что
мне необходимо, – один крошечный, самый легковесный предлог, и я не посчитаюсь
со своей хрупкой новоявленной совестью.
Кейт мудро решила не искушать его. Митчел открыл глаза.
– Заеду за вами и Максом в десять. Отвезем его к ветеринару
на Сен-Мартен, проведем там день. И ночь, – многозначительно добавил он и, не
услышав возражений, спросил: – Любите азартные игры?
Кейт взглянула на человека, с которым согласилась провести
ночь после нескольких часов знакомства, и широко улыбнулась:
– Очевидно.
Поняв смысл ее ответа, он рассмеялся:
– В таком случае захватите вечернее платье. Что-нибудь
нарядное.
И, повернувшись, исчез на террасе.
Глава 12
Митчел сидел на корме яхты Зака Бенедикта. Перед ним на
столике стояли чашка кофе, тарелка с тостами и лежала развернутая газета.
Услышав, как сыплет ругательствами капитан, то и дело злобно поглядывавший в
сторону приближавшегося судна, Митчел поднял голову.
Весь в белом – от крахмального воротничка рубашки с
короткими рукавами до носков белоснежных парусиновых туфель на толстой
пробковой подошве, – капитан Натаниэл Прескотт, высокий, представительный,
прямой, как трость, джентльмен, прямо-таки излучал ауру уверенности и сознания
собственной значимости.
– Держитесь за поручень, – посоветовал он Митчелу. – Вот еще
один!
Не успел он договорить, как паром, идущий к одному из
соседних островов и битком набитый туристами, проскользнул менее чем в
пятидесяти футах от яхты и до них донесся усиленный мегафоном голос капитана:
– Леди и джентльмены, по правому борту находится яхта
водоизмещением сто двадцать пять футов, принадлежащая кинозвезде Заку
Бенедикту, который назвал ее «Джулией» в честь своей жены. Приготовьте камеры,
и я подведу вас немного ближе. Я вижу на палубе человека! Вполне возможно, это
сам Бенедикт!
Митчел выругался еще громче капитана и поднял газету,
закрывая лицо.
– Не знаю, как Зак это выносит. Я бы, наверное, стал
целиться в них из пистолета.
До вчерашнего дня «Джулия» была мирно пришвартована к
причалу в одной из прекрасных марин
[2]
Сен-Мартена, но какие-то горячие
поклонники Зака увидели яхту и сообразили, кому она принадлежит. Весть об этом
распространилась по острову, как лесной пожар. Через несколько часов причал
превратился в одну из туристических достопримечательностей, и фанаты целыми
днями вились вокруг яхты, надеясь выпросить автограф, делая снимки и чертовски
всем надоедая. Некоторые все еще торчали там прошлой ночью, когда Митчел
вернулся от Кейт, и, чтобы дать ему хоть немного покоя, капитан отвел яхту от
причала, едва пассажир поднялся на борт. Теперь яхта стояла на якоре у входа в
марину, что позволило избавиться от самых назойливых фанатов, но не давало
никакой защиты от туристов с паромов и прогулочных судов.
– Я узнаю на других маринах, нет ли у них достаточно
большого слипа, чтобы мы могли поместиться, – пробормотал Прескотт обреченным
тоном человека, который много раз попадал в подобную ситуацию в прошлом. – К
сожалению, придется пользоваться катером, чтобы доставлять вас на берег.
– Ничего страшного, – отмахнулся Митчел. – Сегодня утром у
меня дела на Сен-Мартене.
– Я прикажу Ярдли приготовить катер к... – Капитан помедлил,
ожидая ответа.
Митчел посмотрел на часы. Восемь пятнадцать.
– Через полчаса.
– Я позвоню вам на мобильный и дам знать, где мы
пришвартовались, чтобы вы смогли найти нас вечером, – пообещал Прескотт.
– Сегодня я не вернусь. Переночую в отеле.
– Да, там куда спокойнее, – кивнул Прескотт с извиняющимся
вздохом и, немного отойдя, обернулся и добавил с легкой улыбкой: – Рано утром
из Рима звонил мистер Бенедикт. Я сказал, что прошлой ночью нам пришлось выйти
из марины. Он велел передать, что там, где сейчас находится, все восхитительно
тихо и мирно.
Митчел оценил шутку Зака легкой улыбкой. Зак жил в римской
квартире Митчела, пока снимался в новой картине, а потом вместе с Джулией
собирался лететь на Сен-Мартен.
После ухода Прескотта Митчел еще посидел немного, наблюдая,
как над яхтой кружат чайки, и думая о своем, по меньшей мере, странном
обращении с Кейт Донован.
Утром, при свете дня, он был удивлен и немного пристыжен
теми крайностями, на которые пошел, чтобы ей угодить. Когда она попросила
помочь бродячему псу, он немедленно вызвал «скорую» и врача, после чего
вызвался отвезти собаку к ветеринару. Позже она фактически предъявила ему
ультиматум, когда отказалась не только спать с ним, но и вообще встречаться,
если он не захочет рассказывать о себе. Митчел это понимал. И не желал, чтобы
им манипулировали. Поэтому и ушел, поступив, как следовало в подобном случае,
Но всего через несколько минут, терзаемый неумолимой, жесточайшей, лишающей
разума похотью, сдался и вернулся, чтобы ответить на ее вопросы. И словно этого
было недостаточно, побуждаемый совершенно дурацким приступом благородства,
отказался спать с ней в номере ее любовника, решив подождать до завтра и
повезти ее в отель на Сен-Мартене.
И это было особенно странно и глупо, тем более что он был
совершенно откровенен относительно своих намерений переспать с ней.
Ели судить задним числом, его поведение прошлой ночью было
совершенно обескураживающим, и все же тому были причины. Стоило ему войти в ее
номер, как он действительно потерял голову. Наверное, потому, что впервые
встретил столь необычную женщину.
Так он, по крайней мере, чувствовал вчера. Но настал другой
день, и безлунного света и музыки, без сочетания обстоятельств, которые сделали
этот вечер абсолютно незабываемым, вполне возможно, что волшебство растает.
Прямо сейчас Митчел вовсе не был уверен, чего хочет. С самого приезда брата и
его семьи в Лондон Митчел временами ощущал, что становится мягче душой, и
подобные эмоции казались ему чуждыми и раздражающими. Сначала до него
достучался Уильям, потом он позволил тете Оливии пробраться к нему в сердце и
даже пожал руку деду. И вот теперь в его жизни появилась рыжая ирландочка!
Погруженный в размышления, Митчел не сразу заметил очередной
паром, идущий прямо к яхте, и, вместо того чтобы потянуться за газетой, схватил
тост, оторвал кусок и бросил за борт. Чайки с криками ринулись на добычу. Он
продолжал бросать куски поджаренного хлеба, на которые отовсюду слетались белые
птицы.
