– И вы тоже? – осведомился Митчел, повернувшись к ней.
– Разумеется.
– Вы рассуждаете как безнадежный романтик.
– Возможно, так оно и есть, – призналась она.
– Но она предала его, – напомнил Митчел. – И если бы
настоящий убийца не был найден, Зак Бенедикт по-прежнему гнил бы в тюрьме,
потому что доверился женщине, которая обманула это доверие.
– Вижу, вы не слишком великодушны.
– Скажем так: я не романтик, – заверил Митчел, но, несмотря
на это, Кейт, глядя в его красивое лицо, вспомнила некоторые вчерашние поступки
и пришла к собственному заключению.
Слегка улыбаясь, она вгляделась в яхту Зака Бенедикта.
– И чему вы радуетесь? – полюбопытствовал он.
– Решала про себя, романтик вы или нет.
– И что же?
– Думаю, вы все-таки романтик.
– Воображаете, что можно делать подобные заключения, всего
лишь взглянув мне в глаза?
Кейт утвердительно кивнула, но ответ вышел немного
нерешительным:
– Я искренне, искренне надеюсь, что это так.
Митчел отметил ее смущение и несколько секунд играл с мыслью
удивить ее, привезя на борт яхты Бенедикта и объяснив, что очень близко знаком
с Заком и Джулией и прекрасно относится к последней. Но пока что он не
собирался откровенничать, сказав что-то такое, что наверняка приведет к
пространному обсуждению ее любимого романтического героя. Сейчас его занимала
только одна мысль – поскорее затащить ее в постель.
Глава 15
– Ветеринарная клиника находится всего в нескольких
кварталах отсюда, – сообщил Митчел, помогая ей сойти на пристань капитана
Ходжеса в Филипсберге, оживленном живописном городке на голландской территории
Сен-Мартена. – Туда можно легко добраться пешком, но с вашей сумкой и собакой
лучше взять такси.
– Вы, наверное, правы, – начала она, но тут зазвонил ее
мобильник. Вынув его из сумочки, она посмотрела на номер звонившего. – Я должна
ответить. Уезжая, я просила управляющего рестораном звонить на этот номер.
– Я пока заберу сумку, собаку и найду такси, – пообещал
Митчел, отходя.
Кейт поднесла трубку к уху и закрыла ладонью другое,
поскольку уличный шум был почти невыносим: с моря доносилось тарахтенье
лодочных моторов, а по мостовой проносились машины. Под конец пришлось
поставить звук на полную громкость.
– Я вас не слышала, Луис, но сейчас все в порядке. Вчера
что-то случилось, о чем мне следует знать?
Медленно бредя вслед за Митчелом, Кейт слушала, как Луис
Келлард перебирает все вчерашние события. Поставщик овощей привез только
половину от заказанного, и фирменное блюдо закончилось к середине вечера;
бармен отказался подавать спиртное пьяному, который закатил скандал, за что и
был выброшен из ресторана; утром звонил его адвокат и пригрозил подать в суд,
требуя возмещения за моральный ущерб, нанесенный клиенту; запас вин нужно
пополнить еще до возвращения Кейт...
Не прекращая разговора, Кейт уселась на заднее сиденье
такси, и Макс немедленно устроился рядом, так что ей пришлось забиться в уголок
и уже оттуда давать Луису инструкции:
– Если адвокат перезвонит, не вступай с ним в спор. Просто
переадресуй его к нашему адвокату. Какой бармен дежурил вчера? Джимми? Передай
ему, что следует быть более тактичным. Отец говорил мне, что он ведет себя как
настоящая примадонна и что давно пора бы его уволить. Ты поговорил с
поставщиком овощей? Выяснил, почему наш заказ сократили вдвое?
Пока такси медленно катилось по Фронт-стрит, усеянной
лавчонками и забитой туристами, Кейт слушала бесчисленные жалобы Луиса,
стараясь как можно быстрее решить все проблемы, но чаще всего отвечала вопросом
на вопрос:
– А как бы поступил мой отец?
К тому времени как разговор закончился, Кейт вовсю
паниковала, чувствуя себя совершенно беспомощной и ничтожной.
– Перезвони сегодня, как только узнаешь, что случилось с
заказом на овощи и почему столового белья вдруг перестало хватать, – напомнила
она, перед тем как он повесил трубку, после чего закрыла телефон, сунула в
сумочку и тяжело вздохнула.
Митчел повернулся к ней, недоуменно вскинув брови.
– Хотите спросить насчет этого звонка?
– Я невольно слышал все, что вы говорили, и несколько
удивлен. У меня создалось впечатление, что вы социальный работник, а ресторан
принадлежит вашему отцу. Похоже, вы решили управлять им вместо отца?
Кейт прерывисто вздохнула, но голос прозвучал ровно.
– Мой отец мертв. Убит по пути домой из ресторана, три
недели назад поздно ночью. Полиция считает, что это обычное разбойное
нападение, потому что несколько дней назад в этом же квартале произошел еще
один подобный случай.
– И теперь вы пытаетесь управлять рестораном?
Кейт кивнула.
– Уволилась с работы, чтобы целиком посвятить себя
отцовскому делу. Я работала в ресторане неполный день, когда училась в старших
классах и колледже, но не уверена, что смогу достойно заметить отца. Я... – Она
осеклась и опустила глаза, запоздало сообразив, что Макс, положив голову ей на
колени, встревоженно смотрит на нее.
– Боитесь, что потерпите неудачу? – тихо докончил за нее
Митчел.
– Перепугана до смерти, – призналась Кейт.
– Может, лучше его продать?
– Это не так легко сделать, как кажется. Мой отец любил этот
ресторан и вложил в него всю душу. Он и меня любил, и поскольку большую часть
времени проводил в ресторане, многие мои счастливые воспоминания связаны с этим
местом. Ресторан был частью нас обоих. Теперь это все, что осталось от него...
вернее, от нас... это трудно объяснить...
Удивленная внезапным желанием рассказать Митчел у о жизни с
отцом, она молча гладила Макса, пытаясь справиться с ненужным порывом. После
долгой нерешительной паузы она искоса взглянула на Митчела, ожидая встретить
рассеянный или скучающий взгляд. А наткнулась на пристально-сочувственный.
– Продолжайте, – попросил он.
Кейт попыталась доходчивее объяснить, почему ресторан хранил
дорогие воспоминания о счастливых минутах жизни с отцом, и остановилась на
первом, что пришло в голову:
– Обычно ресторан был закрыт днем, поэтому в детстве
примерно с трех до пяти я делала уроки, сидя за стойкой бара рядом с отцом,
пока тот занимался своими делами. И всякий раз, когда мне требовалась помощь, я
обращалась к нему. Собственно, мы и сидели рядом, поскольку для него это было
единственным способом убедиться, что я действительно делаю домашние задания.
Вообще он любил математику, историю и естествознание, но ненавидел английскую
грамматику и правописание. А я так люто ненавидела все предметы, поэтому, чтобы
сквитаться с отцом, заставляла заниматься со мной грамматикой и правописанием.
