Митчел, закрыв глаза, ждал того, что сейчас последует. В
глубине души он уже все знал.
– П-папу нашли в к-колодце возле н-нашей фермы.
– Мне очень жаль, – хрипло выдавил Митчел и, открыв глаза,
тряхнул головой, чтобы немного прийти в себя. – Колодец? Он упал в колодец?
– Не упал. Его убили. Выстрелили в грудь.
Опасаясь сказать что-то не то, Митчел беспомощно ждал, что
еще сообщит мальчик.
– Продолжай, Билли. Я здесь. Я тебя слушаю.
– Его застрелил управляющий Аделлов. Он уже признался,
г-грязный старый пьяница. Он все рассказал полиции, когда те стали его
допрашивать. Ничтожество, ублюдок... застрелил папу. Пожалуйста, Митчел, ты не
можешь приехать домой? Мама закрылась у себя в комнате, и я не знаю, что с ней,
а дедушка Сесил... его отвезли в больницу с приступом стенокардии.
– Я приеду, – пообещал Митчел.
– Сегодня? Пожалуйста, скажи, что прилетишь сегодня! Я
стараюсь быть храбрым и настоящим мужчиной, как потребовал дедушка Сесил. Он
еще сказал, что я остаюсь главой семьи, пока ты не приедешь и не позаботишься
обо всем.
Его голос прервался, и сердце Митчела сжалось от жалости к
мальчику.
– Дядя Митчел, я в самом деле боюсь за маму. Она захватила с
собой снотворное и теперь не отвечает мне.
– Я скоро буду.
– Ты сейчас вылетишь?
Митчел снова посмотрел на часы.
– Нет. Часов в пять, не раньше. Это три часа по вашему
времени. К восьми буду у вас.
– Хорошо, – покорно пробормотал мальчик. – Дядя Митчел!
– Что, сынок?
– Мой папа очень вас любил. Он... сказал, это вы заставили
его гордиться, что он Уайатт.
Митчел проглотил странный, колючий ком в горле и посмотрел в
окно.
– Спасибо, что сказал мне это.
Билли повесил трубку, развалился в кресле Грея и широко
улыбнулся завороженной публике.
– Ну, как все прошло? – спросил он, выстукивая веселый ритм
ручкой по блокноту. – Конечно, наговорил всякой чуши, но думаю, это сработало,
верно? Особенно вранье насчет старого пьяницы. Чистая импровизация, но зато,
какой эффект!
Лили Рирдон невольно передернулась, стараясь не встретиться
глазами с коллегой.
– Ты великолепен, Билли, – гордо объявил Грей, вставая. –
Просто великолепен!
Глава 26
Митчел отложил телефон и несколько минут простоял у
журнального столика неподвижно, с опущенной головой, стараясь справиться с
нахлынувшей волной скорби по брату, которого он едва знал и о чьей гибели
услышал только сейчас.
Еще восемь месяцев назад он и не представлял, что это такое
– иметь родственников, не говоря уже о потере одного из них. Теперь же стал
немного понимать, каково это, и душа разрывалась от боли.
Он так живо представлял Уильяма, стоявшего в гостиной его
лондонской квартиры рядом с Кэролайн и Билли.
– Я понимаю, Митчел, почему ты не отвечал на мои звонки и
письма, – с улыбкой заметил Уильям, когда взбешенный Митчел ворвался в
гостиную, намереваясь раз и навсегда выбросить их из своего дома, – но родню не
выбирают, так что, боюсь, тебе придется довольствоваться нами.
Несмотря на решимость отвергнуть все притязания брата,
Митчела постигло настоящее потрясение при виде человека, так явно на него
похожего.
– Мне братья не нужны! – отрезал он.
– Зато нужны мне, – дружелюбно возразил Уильям. – Разрешишь
нам сесть?
На языке Митчела уже вертелся отказ, но тут он заметил
пристальный взгляд Билли. Кэролайн же улыбалась ему, словно желая сказать:
«Понимаю, что вы должны чувствовать. Но поверьте, нам это тоже нелегко».
Он и сам не заметил, как согласился повидаться с ними
завтра, а потом послезавтра, а потом послепослезавтра...»
Уильям не скрывал, что стремится получше узнать Митчела,
хотя ему уже было известно о брате больше, чем самому Митчелу о себе. По
крайней мере, он успел выведать обстоятельства зачатия и рождения Митчела, а
также просмотрел старые документы, обнаруженные в сейфе Сесила, включая письма
и отчеты из школ, где учился Митчел. Уильям честно признался, что ни те, ни
другие даже не были распечатаны.
А то, что Уильям не смог отыскать в документах, обнаружил в
Интернете. Оказывается, он знал о дипломах Кембриджа и Оксфорда, о Ставросе
Константиносе, о браке с Анастасией. Он даже поддразнивал брата получившими
широкую известность интрижками с гламурными женщинами.
Митчел ничего не желал слушать об отце и деде и вообще о
семейке Уайаттов, и Уильям поначалу вроде бы с этим смирился, но, как скоро
обнаружил Митчел, по характеру братец был чем-то вроде бесшумного локомотива,
ломавшего все преграды и появлявшегося там, где его не ждали.
Как-то вечером, когда Митчел был в Чикаго, где у него
имелись общие дела с Мэттом Фаррелом, Уильям пригласил его к себе на ужин и
выложил, как надеялся, козырную карту, чтобы заинтересовать брата знакомством с
Сесилом.
– Пойми, нужно брать в расчет большие деньги...
– Его или мои? – саркастически бросил Митчел, хотя уже знал,
что Сесил Уайатт очень богат.
Кэролайн быстро опустила глаза, чтобы скрыть улыбку. Уильям
громко рассмеялся, но, тут же став серьезным, пояснил:
– Половина моего наследства по праву принадлежит тебе.
– Мне оно не нужно.
– Я не спрашиваю, нужно ли оно тебе, просто ставлю в
известность, что не приму его. Как твой старший, хотя, возможно, не слишком
мудрый брат, я оставляю за собой возможность действовать в твоих интересах, –
объявил он и со смущенной улыбкой добавил: – Я постоянно думаю, как все могло
быть, если бы мы выросли вместе. Так и представляю, как ты повсюду таскаешься
за мной, а я защищаю тебя от хулиганов, а ты... ну, словом, понимаешь...
– Совсем не понимаю, – честно ответил Митчел.
– А ты во всем бы подражал старшему брату, советовался по
любому поводу, смотрел на него снизу вверх и все такое, – улыбаясь, докончила
за мужа Кэролайн.
Митчел уставился на «старшего брата», сидевшего во главе
элегантно накрытого стола в столовой чикагского особняка. Уильям был на
несколько дюймов ниже, на несколько лет старше и на много фунтов тяжелее
Митчела. Но он был самым порядочным и великодушным человеком, которого знал
Митчел.
