– Он сделал это не ради тебя, – хмыкнул Мэтт. – Просто хотел
показать мне, что все еще может чем-то тебе помочь. Добиться того, что мне не
по силам. Бывшие рабочие сталелитейного завода из Гэри, штат Индиана, не могут
стать членами клуба, независимо от того, насколько преуспели в жизни. Знаешь,
каким образом я это усвоил?
Плечи Мередит тряслись от смеха, потому что она уже имела
некоторое представление о том, каким может быть ответ.
– И каким же образом, дорогой?
– Твой отец сказал. Повторил пятьдесят раз. Только на этой
неделе Мередит рассеянно улыбнулась и снова устремила взгляд на Митчелла.
– О, смотри, Оливия Хиберт держит его под руку, до чего же
забавно наблюдать, как он ухаживает за маленькой старушкой. Ему бы куда больше
подошла роскошная красавица с экзотическим именем, а он относится к тетке с
таким терпением и искренним энтузиазмом.
– Митчел все делает с искренним энтузиазмом, – суховато
ответил Мэтт, – и ему легко сегодня быть терпеливым, потому что завтра он
улетает в Европу. Он уже сказал, что мечтает лишь об одном поскорее оказаться
по другую сторону океана и как можно дальше от Чикаго.
Лицо Мередит помрачнело.
– Что-то его тревожит.
– То есть не обвинение в убийстве брата, необходимость отдать
паспорт и вынужденно оставаться в городе, пока Грей Эллиот не проверит его
показания? Ты это хочешь сказать?
Мередит, проигнорировав иронию в его тоне, усердно закивала:
– Что-то кроме вышеперечисленного. Эти проблемы разрешились,
и поскольку Кэролайн сегодня с ним, значит, согласна, что он непричастен к
гибели Уильяма. Нет, у него на уме совсем другое.
– Я не заметил в нем ничего необычного.
– Мужчины таких деталей не замечают, – вздохнула она. – Тебе
не приходило в голову, что он ни разу не упомянул при нас имя Кейт? Она была
настолько небезразлична ему, что он собирался курсировать между Чикаго и
Карибскими островами, только чтобы видеться с ней каждый вечер. Но с тех пор он
молчит. Я попыталась кое-что выведать, спросив: не появился ли в его жизни
кто-то особенный? Он сказал, что нет.
– Митчел не рассуждает вслух о женщинах в своей жизни.
– Да, но при этом позвонил Заку, чтобы поговорить о Кейт, –
возразила Мередит. – Интересно, что с ней произошло?
– Она так и не побывала на яхте. Когда Зак спросил, что
случилось, Митчел буркнул: «Возникли сложности», – и больше тот от него ничего
не дождался, – напомнил Мэтт как раз в ту минуту, когда рядом остановился
официант с подносом канапе.
– Да, ты уже говорил. Так, значит, для Мариссы путь
свободен?
Мэтт так и замер с протянутой к подносу рукой.
– Для нашей дочери? Мариссы?
– Когда я вчера поцеловала ее на ночь, она сказала, что
решила выйти замуж за Митчела, когда подрастет.
– Я к такому не готов! – объявил он, выбрав, наконец, канапе
с подноса.
– Похоже, наш будущий зять потихоньку курсирует в нашем
направлении, – ухмыльнулась Мередит.
– Кейт, – сочувственно прошептала Холли, – мы не можем
просидеть весь вечер в дамской комнате. Выпей это и идем.
Говоря это, она вынула пустой бокал из трясущейся руки Кейт
и заменила на свой, полный.
– Пей до дна, – одобрила Холли.
– Митчел там! – едва не заплакала Кейт. – Я видела его с
балкона.
– Знаю. А теперь постараемся, чтобы он увидел тебя.
– Я не готова выйти на люди.
– Готова-готова!
Кейт машинально осушила бокал, второй за десять минут.
– Как я выгляжу?
Холли критически осмотрела подругу. Серое атласное платье,
подражание элегантным роскошным нарядам тридцатых годов, косого покроя, с узким
лифом фасона «американская пройма» и глубоким треугольным вырезом, невероятно
шло Кейт. Чтобы дополнить ретро-стиль платья, Кейт уложила волосы волнами и
заколола с одной стороны старинным гребнем с аметистами и бриллиантами,
позаимствованным у матери Эвана.
– Мне нравится эта прическа а-ля Вероника Лейк
[6]
. –
объявила Холли. – А, глядя на гребень, каждый сочтет, что твои серьги
настоящие, а не обычная бижутерия.
И в самом деле, с ушей почти до плеч Кейт свисали длинные
серьги с поддельными аметистами и бриллиантами.
Обе посторонились, когда две женщины, воспользовавшись
туалетом, прошли через увешанное зеркалами помещение. Женщины улыбнулись,
кивнули, прежде чем выйти, и в открытую дверь донеслись смех и музыка.
Холли подождала, пока дверь снова закроется, после чего
снова отняла у Кейт бокал и взяла ее под руку.
– Я обещала наставить тебя и объяснить, как пройти через
это, – начала она торжественно, глядя в широко раскрытые, лихорадочно блестящие
зеленые глаза. – И я намеренно выжидала нужного момента. – Она повернула Кейт
лицом к зеркалу и бесцеремонно ткнула пальцем в ее отражение: – Взгляни на
себя. Ты абсолютно неотразима! Это твоя ночь, Кейт! Твой дебют в качестве
будущей жены Эвана, и сегодня ты увидишь, что даже самые закоренелые снобы
будут приветствовать тебя как свою. Они уже знают, что ты не какая-нибудь
жалкая охотница за приданым, а дочь владельца чикагского ресторана, который
тоже был знаменитостью в своем роде. Ты его преемница. Обладаешь природной
элегантностью, умеешь держаться и выделяешься из толпы. А главная твоя черта –
доброе сердце, что делает тебя бесконечно привлекательной. Пока что тебе все
ясно?
Смущенная всей этой лестью, Кейт кивнула:
– Я все поняла. Хочешь, чтобы сегодня я считала себя
блистательной.
– Ты в самом деле блистательна. А теперь речь пойдет о
Митчеле Уайатте. В течение следующих двух часов тебе предстоит обязательно с
ним столкнуться...
Три женщины, смеясь и болтая, вошли в комнату, чтобы
поправить косметику. Девушки мгновенно повернулись к зеркалу, делая вид, что
занимаются тем же. Кейт вытащила из сумочки помаду, но при мысли о том, что она
снова взглянет в синие глаза Митчела, увидит это жесткое красивое лицо, ей
становилось не по себе. Он заставил ее смеяться, стонать от наслаждения, сжимал
в объятиях так крепко, словно не собирался отпускать. И всего хуже, он так
вскружил ей голову, что она вообразила себя влюбленной.
А потом он отослал ее на виллу, велев как можно скорее
порвать с Эваном, хотя сам не собирался больше видеться с ней.
