– А что ты ожидала найти, солнышко: брошенного любовника с
разбитым сердцем? – И прежде чем Кейт успела ответить, коснулся ее бокала своим
в подобии тоста и устало обронил: – Прощай, Кейт.
Он отошел, а Кейт обнаружила, что смотрит прямо в
прищуренные глаза Мередит Бэнкрофт. Еще секунда – и Мередит повернулась и
последовала за Митчелом.
Глава 35
– У меня от этого парня мурашки по коже, – признался Макнил
Грею, стоя вместе с ним у двустороннего зеркала и наблюдая, как рыдающий Билли
Уайатт выкладывает Джо Торелло подробности «случайной» гибели отца.
Они забрали мальчишку сегодня утром и привезли на допрос.
Тут же присутствовала Кэролайн.
– Удивляюсь, как она еще не вызвала семейного адвоката.
Эллиот, сложив руки на груди, обдумывал удивительное поведение Кэролайн.
– Думаю, она опасалась, что Билли имеет какое-то отношение к
смерти отца, с того дня в моем офисе, когда он говорил по телефону с Уайаттом.
Бедняжка выглядела потрясенной и расстроенной его импровизацией и той
отсебятиной, которую он нес, чтобы заманить дядю в Чикаго. Позже, когда я
сказал ей, что пуговица, найденная в колодце, сорвана с пальто Митчела Уайатта,
она ни словом не возразила. Не спросила, уверены ли мы, осмотрели ли его другую
одежду в поисках идентичных пуговиц, – словом, не задала ни одного из ожидаемых
вопросов. Кэролайн несколько раз попадала в список лучше всего одетых женщин.
Ей ли не знать, что пуговицы ручной работы отличаются от обычных!
– И все же не пойму, почему она еще не вызвала адвоката.
Грей немного подумал.
– Она любила Уильяма и любит Билли. Наверное, считает, что
единственный шанс спасти сына – заставить его сказать правду и снять с души
бремя вины. Их семейный адвокат – Генри Бартлетт, а она знает, что Бартлетт
выполнит любое пожелание Сесила. Сесил прикажет ему заткнуть Билли рот и потом
найдет способ снять парня с крючка.
– Не понимаю, как она может находиться в одной комнате с
ним.
– О, тут нет ничего сложного. Она винит себя за то, что не
сообразила раньше, сколько вреда принесет ее сыну появление Митчела Уайатта в
их жизни.
В это время Торелло вручил Билли ручку и блокнот.
– Прежде чем запишешь показания, давай еще раз повторим все
с самого начала, чтобы не было неясностей.
Кэролайн стояла позади Билли, положив руки на плечи сына,
словно оберегая его.
– Неужели ему необходимо еще раз пройти через это? Пусть
просто напишет, и покончим с этим.
– Всего один раз. С самого начала, – неумолимо повторил
Торелло.
Четырнадцатилетний подросток вытер глаза руками и дрожащим
голосом начал:
– Я поехал на ферму с отцом, как мы и собирались в тот
уик-энд. Ну... я подумал, что, может, постреляем дичь на ферме Аделлов, вот и
захватил дробовик. Пока мы гуляли, отец сказал, что собирается продать ферму
тому же застройщику, что купил землю Аделлов. Мы заспорили. Я сказал, что он не
имеет права это делать, а потом...
– А почему ты посчитал, что он не может это сделать?
– Потому что ферма должна была перейти ко мне! – яростно
прошипел Билли. Куда только девалась его мнимая приниженность! – Мой дедушка
Эдвард всегда говорил, что ферма будет моей, но забыл записать это в завещании!
– Ладно, и что было дальше?
– Мы с папой заспорили, и я так расстроился, что не видел,
куда иду. Споткнулся, и ружье выстрелило.
Потянувшись к коробке с салфетками, он принялся тереть
глаза.
– Отец отошел от меня всего на несколько футов и упал, когда
раздался выстрел. Я пытался сделать ему искусственное дыхание, но у него в
груди появилась огромная дыра, я был весь в крови и, увидев это, до смерти
перетрусил. Боялся, что ма никогда меня не простит, и я попаду в тюрьму. Но тут
вспомнил, что старый колодец совсем рядом, отодвинул крышку и... и... Остальное
вы знаете.
– Все равно досказывай.
– Я подтащил к нему отца, сбросил вниз, а за ним и дробовик.
Кэролайн подняла руку и на мгновение прикрыла глаза. Сильная
дрожь сотрясла ее.
– А как насчет отпечатков пальцев на ружье? – уточнил
Торелло. – Что ты с ними сделал?
– Вытер ружье о куртку, перед тем как сбросить в колодец.
– Что было потом?
– Вернулся домой, но тут мне в голову пришло, что я наделал
глупостей. Нужно было вызвать «скорую» и полицию. Поэтому я позвонил дедушке
Сесилу, во всем признался и спросил, что теперь делать. Дед велел мне сидеть
смирно и никуда не выходить, пока он не приедет. Пришлось долго ждать, потому
что пошел снег.
– Что сделал Сесил, когда приехал?
– Он... он сказал, что моему па уже ничем не поможешь и
теперь нужно думать, как спасти меня и уберечь от потрясений маму. Еще он
сказал, что мой па не хотел бы, чтобы его сын сидел в тюрьме из-за несчастного
случая, а если ма узнает о смерти отца, то не переживет этог??. И добавил, что
скажет копам, будто я провел уик-энд с ним, а к ферме и близко не подходил.
– А что получилось с машиной твоего отца? Почему ее нашли
брошенной в двадцати пяти милях от фермы?
Билли помедлил, чтобы снова вытереть глаза, на взгляд Грея,
казавшиеся, впрочем, совершенно сухими.
– Дедушка Сесил сказал, что будет лучше, если копы
посчитают, что и па не было на ферме в день исчезновения. Тогда они не будут
обыскивать округу и скорее всего не доберутся до старого колодца. Дедушка велел
мне сесть за руль папиной машины и ехать за ним по шоссе, пока он не найдет
подходящее место, где ее оставить.
– Тебе только четырнадцать. И ты умеешь водить машину?
Билли ответил презрительным взглядом.
– Я с двенадцати лет ездил по всей ферме. Вести машину по
шоссе во время снегопада было не так-то легко, но я справился не хуже отца,
если бы тот сидел за рулем.
Макнил, старавшийся не пропустить ни единого слова,
поморщился и передернул плечами:
– Парень – настоящий социопат.
– Мы почти закончили, Билли, – ободряюще заметил Торелло. –
А теперь пропускаем два месяца и сразу переходим к январю. Поиски твоего отца
прекращены, никому в голову не приходит заглянуть на ферму, но ты отправляешься
к мистеру Эллиоту и заявляешь, что слышал, как Митчел Уайатт врал твоей матери,
будто никогда не был на ферме. Ты прекрасно понимал, что это делает его главным
подозреваемым и мы непременно начнем шарить на ферме. Почему ты открыл эту
банку с червями, когда тебе и без того все сошло с рук?
