– Кэролайн пришла сюда сразу после того, как вы заставили
Билли позвонить Митчелу на Сен-Мартен. Она рассказала, что происходит, и была
вне себя, думая, что мы пригрели на груди убийцу. Я ответил, что это наверняка
какая-то ошибка.
– Вы знали, что Билли подкинул пуговицу?
– Мы беседуем без протокола?
Грей, поколебавшись, кивнул:
– Без протокола.
– Я сразу сообразил, что это должен быть Билли. Кому еще
выгодно нечто подобное? Кроме того, он сидел прямо передо мной, когда Кэролайн
сообщила о найденной вами пуговице подозрениях насчет Митчела и телефонном
звонке, который по вашему требованию, сделал Билли, чтобы выманить его в
Чикаго. По выражению лица Билли сразу можно было заключить, что это он всему
причина. Он улыбался, явно гордясь своей сообразительностью.
Грей тяжело вздохнул, удивленный откровенностью Сесила.
– Если бы пальто доставили Митчелу до исчезновения Уильяма,
мы бы арестовали его и судили за убийство брата. Неужели вы позволили бы, чтобы
его осудили только ради спасения жизни Билли?
Подавшись вперед, Сесил положил руки на стол и с гордостью
ответил:
– Митчел никогда бы не позволил такому случиться. Он умеет
выйти с честью из любой ситуации, совсем как я и они... – Он подбородком
показал на портреты предков.
Вместо того чтобы бесцельно оспаривать логику Сесила, Грей
перешел к истинной цели своего визита:
– Помогая Билли, вы сами совершили несколько преступлений...
– Нам совершенно ни к чему обсуждать это сегодня. И
арестовать меня вы тоже не сможете. Генри и Эван Бартлетт уже заверили меня,
что это дело не в вашей юрисдикции. Кроме того, признания Билли ничего не
стоят, потому что при его допросе не присутствовал адвокат. У вас не было права
допрашивать его без присутствия адвоката.
– Но при этом присутствовала его мать, и она дала свое
согласие.
– Кэролайн не в таком состоянии, чтобы судить здраво, не
говоря уже о вещах, касающихся Билли. Вы зря тратите время...
– Я вполне могу позволить себе потратить еще одну минуту, –
ледяным тоном заверил Грей, многозначительно глядя на часы в оправе орехового
дерева на письменном столе Сесила. – С вашей стороны будет весьма мудро
позволить мне потратить эту минуту и выслушать меня очень внимательно, потому
что в моей власти вывести вас отсюда в наручниках.
Сесил откинулся на спинку стула и оскорбленно свел брови, но
все же промолчал.
– Генри Бартлетт говорит вам то, что вы хотите слышать.
Версия, которую я буду отстаивать в суде, такова: в тот уик-энд Билли поехал на
ферму с отцом, заранее намереваясь его убить, а это означает, что замысел
преступления созрел в округе Кук. Генри может затянуть это дело на год или
больше, пытаясь изменить мотив преступления и заставить Билли отказаться от
своих показаний, но, поверьте, рано или поздно я настою на своем, и вы
предстанете перед судом как сообщник Билли. Ну а за это время папарацци
примутся за вас по-настоящему, вытащив из шкафов все фамильные скелеты,
накопившиеся там за последние сто лет.
Лицо Сесила оставалось бесстрастным, но тонкие пальцы
сжимались и разжимались.
– Если сделаете Генри одолжение, отправившись на тот свет
еще до того, как дело попадет в суд, он, вероятно, посоветует Билли изменить
показания и заявить, что это вы убили Уильяма и убедили бедного мальчика взять
вину на себя. В конце концов, вы будете мертвы, а платить жалованье Генри
придется Билли, так к чему адвокатишке и дальше защищать вашу репутацию?
Говоря это, он пристально наблюдал за реакцией Сесила.
Минуты шли, и крошечный маятник на часах мерно ходил взад-вперед.
– Что вы предлагаете в качестве альтернативы?
– Я не стану обвинять вас в сообщничестве, а вы позволите
судебной системе округа Кук поступить с Билли по справедливости. Он
несовершеннолетний и уже потому отделается легче, чем следовало бы.
– Но у него должны быть лучшие защитники в стране!
– Я не требую, чтобы вы оставили Билли без защиты. Просто
прошу: пусть он ответит за содеянное сейчас, а не через два года.
Сесил снова поколебался, прежде чем кивнуть.
– И еще одно, – добавил Грей, вставая. – Каким образом погиб
Эдвард? Он звонил вам за час до того, как выброситься с балкона. Вы уверяли,
что говорили о совещании, на котором должны были присутствовать на следующее
утро. Но все было не так. Или вы задавались вопросом: уж не Митчел ли помог ему
перелезть через перила?
Сесил поднялся, очевидно, решив положить конец неприятной
беседе.
– Он был, как всегда, пьян и сказал, что хочет попрощаться,
потому что жизнь стала ему невыносима. Я ответил то, что отвечал всегда, когда
он приставал ко мне с подобными вещами. Велел ему взять себя в руки. Не думал,
что на этот раз он твердо вознамерился сделать то, что обещал. Я так долго
слушал это омерзительное нытье, что перестал обращать на него внимание.
Глава 37
Кейт поставила кружки с дымящимся горячим шоколадом на
поднос рядом с гигантской миской хорошо промасленного поп-корна – традиционное
угощение для зимних кинопросмотров, которые они с Холли устраивали два раза в
месяц.
Предстояло отнести поднос в гостиную. Кейт старательно
обошла Макса, развалившегося перед журнальным столиком. Холли, стоя у шкафа с
кассетами, вопросительно посмотрела на подругу.
– Как насчет «Памятного романа»? – спросила она, поднимая
кассету.
– Спасибо, у меня уже был один, который я стараюсь забыть.
Холли невесело усмехнулась и снова стала рыться в кассетах.
– Поверить не могу, каким же подонком оказался твой Уайатт!
На вечере он вел себя как последний негодяй!
Кейт и сама не верила. Но Митчел ясно дал понять, что
презирает ее, а это могло означать одно: он с самого начала в грош ее не
ставил, даже когда занимался любовью на Сен-Мартене.
– Он просто псих, – решила Холли, облекая мысли Кейт в
слова.
– Либо псих, – кивнула Кейт, пытаясь свести разговор к шутке
– либо не слишком любит, когда над ним подсмеиваются. – И, резко сменив тему,
спросила: – Как насчет «Дня свадьбы»?
– При условии, что ты не будешь перематывать пленку до сцены
танцев, где Майкл Бабл поет «Покачивайся».
– Заметано.
Холли вставила кассету и села на диван рядом с Кейт. С
минуту они сидели молча, положив ноги в толстых носках на журнальный столик и
набросив на плечи пледы.
