– Господи! – взорвалась она, когда первоначальный шок
сменился раздражением. – Что это с вами, праведниками? Или вы в каждой бочке
затычки и подключены к каждой акушерке в этом городе? Убирайтесь! Она сама
способна решить за себя!
– Вы, должно быть, Холли, – кивнул священник, слегка
улыбаясь.
– И нечего меня пугать! Оставьте свои брошюрки на крыльце,
и, обещаю, она их получит, – буркнула Холли, пытаясь закрыть дверь.
Но он взялся за дверную ручку.
– Я отец Донован, дядя Кейт. Вчера она приходила ко мне, но
меня не было дома. Моя экономка сказала, что Кейт выглядела расстроенной. На
мои звонки она не отвечает. А теперь могу я войти?
Пристыженная, но полная решимости Холли отступила, открыла
дверь и прошептала:
– Кейт сейчас спит, и, кроме того, ей сильно нездоровится. Я
не хочу ее будить. Если желаете подождать, пройдите на кухню.
Священник молча последовал за ней.
Холли закрыла кухонную дверь и тихо спросила:
– Хотите кофе?
– Нет, спасибо. Насколько я понял, Кейт беременна?
Бунтарка по натуре, Холли питала мало уважения к религии и
еще меньше – к ее служителям.
– Вам придется обсуждать это с ней, отец Донован, – объявила
она, не давая себя запугать.
Полочка с винами находилась в углу комнаты, и она,
бесцеремонно вытащив бутылку красного вина, принялась ее открывать. При этом
Холли пыталась вспомнить, кто не одобряет алкоголя – католики или баптисты.
– Мне сейчас очень грустно из-за Кейт. Вот я и собираюсь
утопить свою печаль в большом стакане вина, – предупредила она. – Надеюсь, вы
не возражаете.
Судя по тону, даже посторонний мог заключить, что ей в
высшей степени плевать на все возражения.
– Собираетесь выпить всю бутылку сами?
– Возможно. А что?
Не дождавшись ответа, она обернулась и неожиданно
обнаружила, что смотрит прямо в глаза, такие же зеленые, как у Кейт, но
исполненные веселого любопытства.
– Если не осилите всю бутылку, – пояснил он, – я бы мог
разделить ее с вами. Выпьем по стаканчику, пока Кейт не проснулась.
– Разумеется, – пробормотала Холли, смущенная собственной
грубостью. Нужно же быть такой невежливой! – Но я все равно не собираюсь
рассказывать вам о... маленькой проблеме Кейт. Если она хочет исповедаться
перед священником, это ее дело.
– Я здесь не как ее духовник, – заметил он, ~ а как родной
дядя.
– Вы священник. И обязательно станете твердить, что она
обязана сохранить... младенца от этого ублюдка, – упрямо буркнула Холли,
разливая вино по стаканам. Втайне она ожидала, что отец Донован станет
возражать. – Именно это и собираетесь сделать, верно? – с горечью продолжала
она, протягивая ему стакан и садясь напротив.
– Полагаю, Кейт приходила сегодня ко мне сообщить, что
беременна. И значит, она уже знала, что именно я собираюсь ей сказать, а это, в
свою очередь, заставляет меня задаться вопросом, что она хочет услышать?
Удивительно другое: как она могла полюбить человека, которого вы считаете
ублюдком? Обычно она прекрасно разбиралась в людях.
Холли пригубила вина и вздохнула:
– Только не на этот раз.
Отец Донован, в свою очередь, приложился к стакану.
– Должно быть, он все же обладал некоторыми привлекательными
качествами, иначе она вряд ли поддалась бы на удочку.
– Он бессердечная свинья, – рассерженно объявила Холли,
глотнув вина. – Но бессердечная свинья с невероятным обаянием и соответствующей
внешностью.
– Ясно. Бедняжка Кейт. Она встречалась с этим молодым
человеком четыре года. Насколько я понял, та бессердечная свинья, о которой мы
говорим, – это не он?
– Нет. Но эта бессердечная свинья сегодня разорвала их
помолвку и вышвырнула Кейт из своего офиса. С той бессердечной свиньей, которая
ее обрюхатила, она познакомилась несколько недель назад на Ангилье. И не
просите меня рассказать больше.
– Не попрошу.
Холли долго молчала, прежде чем поднять взгляд на человека с
глазами Кейт.
– Поверить не могу! На что он пошел, лишь бы насолить
Эвану... – измученно выдавила она.
– Эван – та бессердечная свинья, что бросил ее сегодня?
– Да. А Митчел Уайатт – тот, кто использовал ее и разбил
сердце. Я пыталась вдолбить ей в голову, как следует обращаться с ним, когда им
предстояло встретиться... а он... он мимоходом разбил ей сердце еще раз. И на
этом конец.
– Но вы желали ей добра. Тут нет вашей вины.
Холли растерянно прикусила губу.
– О нет, отчасти тут есть и моя вина, иначе она вообще не
связалась бы с ним. Эван повез ее на Ангилью и оставил в одиночестве, а я
посоветовала ей завести интрижку, что она и сделала.
– А я уверен, что это был выбор Кейт, – возразил отец
Донован.
– Вот уж нет! – рассерженно бросила Холли. – Она встретила
Митчела Уайатта в ресторане и случайно плеснула ему на рубашку «Кровавой Мэри».
Потом оказалось, он знал, что она подружка Эвана, но притворился, будто ему
ничего не известно...
– Какая печальная история, – искренне вздохнул отец Донован
час спустя, после того как Холли, не выдержав, выложила ему все до мельчайших
подробностей, закончив рассказом о столкновении Кейт с Уайаттом на
благотворительном вечере в пользу детской больницы.
На столе между ними стояла уже вторая бутылка вина вместе с
бумажной коробкой, из которой Холли время от времени вытягивала салфетку, чтобы
промокнуть глаза.
– Так бы и придушила голыми руками! – яростно прошипела она.
– Я тоже! – объявил отец Донован.
Холли с искренним уважением уставилась на него:
– Правда?
– Это всего лишь оборот речи.
– Но что теперь делать? – спросила она, беспомощно
протягивая ему руки. – Ей нужно управлять огромным рестораном, а рядом нет
никого, кто бы о ней позаботился.
Отец Донован изумленно вскинул брови.
– У нее есть вы, Холли, – улыбнулся он. – Вы – человек
храбрый, верный и сильный. И у нее есть я. Мы поможем ей пройти через это. А
когда все будет сделано и сказано, у нее появится ребенок, которому она отдаст
любовь и который отдаст свою любовь ей. А мы будем делить эту любовь с ней.
