Глава 41
– Мистер Эллиот сейчас примет вас, мисс Донован, – сказала
секретарь.
Кейт встала и последовала за ней в кабинет. Вчера она
выглядела сущим чучелом, но сегодня уделила всяческое внимание своей внешности,
стараясь произвести впечатление элегантной женственности, которое, как она
отчаянно надеялась, поможет забыть последнюю неприятную встречу с прокурором
штата. Бирюзовый сарафан с завышенной талией скрывал набухший живот и выгодно
оттенял пестрый геометрический рисунок ее летней полотняной сумки в бирюзовых,
сиреневых и белых тонах. Длина немного выше колена придавала сарафану
определенный стиль, а высокие каблуки босоножек подчеркивали красоту ног.
В тон скроенному по моде шестидесятых сарафану была и
прическа. Кейт выпрямила волосы, заложила за уши и скрепила на макушке заколкой
из черепахового панциря.
Завидя ее, Грей вежливо поднялся, и, судя по его короткой
растерянной улыбке, она определенно выглядела лучше, чем во время их последней
встречи. Этого крошечного успеха оказалось достаточно, чтобы впервые за
несколько месяцев поднять ей настроение.
– Давайте сядем там, мисс Донован, – предложил он, обходя
стол и показывая на диван со стульями, где она и Холли сидели раньше.
Кейт раздвинула губы в ослепительной улыбке:
– Пожалуйста, просто Кейт!
– Хорошо... Кейт, – повторил он, бросив на нее
подозрительный взгляд.
И поскольку он уже заподозрил неладное, Кейт решилась быть
полностью откровенной и ошеломить его своей честностью.
– Я надеялась, что если мы будем менее официальны, –
призналась она, продолжая очаровательно улыбаться, – вы будете более склонны
сделать мне одолжение, о котором я пришла просить. Но для меня это крайне
важно, мистер Эллиот.
– Пожалуйста, зовите меня Греем, – вежливо попросил он,
поскольку она не оставила ему выбора, разрешив звать себя по имени.
Подойдя к журнальному столику, Кейт намеренно села на стул,
поскольку не хотела утопать в мягких подушках дивана и тем самым казаться ниже
ростом и более хрупкой, чем на самом деле. Очевидно, Грей Эллиот разгадал ее
маневр, поскольку, вместо того чтобы опуститься на диван, сел на стул, на
другом конце столика.
– Что будете пить? – спросил он.
– Спасибо, ничего, – покачала головой Кейт, после чего кокетливо
скрестила ноги и, украдкой наблюдая за ним, подалась вперед, чтобы поставить
сумку на диван.
Он взглянул на ее ноги и отвел глаза. Он не хотел смотреть,
но, очевидно, был неравнодушен к женским ножкам, грустно подумала она,
неожиданно представив Митчела, стоявшего на лоджии. Ее словно в сердце ударили,
а короткий духовный подъем мгновенно упал.
– Улыбаешься, потому, что я выгляжу неотразимой, или потому,
что с моим платьем что-то не так?
– Я улыбаюсь потому, что только сейчас понял, какие у тебя
шикарные ноги. Никогда их раньше не видел...
– Но они обе имелись при мне и раньше. Собственно говоря, я
отчетливо припоминаю, что они были привинчены ко мне, когда мы лежали в
постели...»
Она так углубилась в невеселые мысли, не замечая, что рука
по-прежнему лежит на стуле, а взгляд устремлен на спинку дивана, что
вздрогнула, когда Грей Эллиот спросил:
– Кейт, вы хорошо себя чувствуете?
– О да, прекрасно, – поспешно солгала Кейт.
Грей кивнул и перешел к делу:
– Чем я могу помочь?
Кейт нервно облизнула губы и глубоко вздохнула:
– Когда я в последний раз была здесь, у вас на столе
громоздилась гора папок. В тех, что вы сняли сверху, были фото – мои с Митчелом
Уайаттом. Я верно предположила, что в этих папках было досье на него?
Грей нахмурился. В больших серых глазах светилась настороженность.
– Почему вы спрашиваете?
– Но вы вели расследование? – спокойно, но упрямо
допытывалась Кейт.
Грей продолжал молчать, и поэтому она ответила за него:
– Разумеется, вы за ним следили. Не потратили же вы кучу
денег налогоплательщиков, посылая детективов на Карибские острова, только
затем, чтобы сделать непристойные фотографии в доказательство, что он соблазнил
меня... и кого бы там ни было еще, кроме меня, – добавила она, словно что-то
вспомнив.
– Если, придя сюда, вы желаете выяснить именно это, могу
охотно признать, что вы – единственная, кем он заинтересовался, находясь на
Ангилье.
– Как мне повезло, – иронически бросила Кейт. Но тут же
тряхнула головой, запрещая себе выказывать любые чувства, особенно горечь. –
Честно говоря, он и мной не слишком интересовался...
Она искренне попыталась сказать правду, но недоверчивая
улыбка Грея остановила ее на полуслове.
– Но эти снимки говорят обратное. Я бы сказал, что он
полностью поглощен вами, – возразил Эллиот.
– Вернее, хотел, чтобы я так считала. Впрочем, это не важно
Я отвлекаюсь от темы, – пробормотала Кейт и решила отказаться от тщательно
составленного плана и сразу перейти к тому, что считала важным: – Мне нужно
кое-что у вас спросить, но прежде скажите, готовы ли вы дать слово, что
сказанное в этой комнате не выйдет за ее пределы?
– Это зависит от того, имеет ли предмет разговора какое-то
отношение к криминалу, – полушутя ответил он, что ужасно рассмешило Кейт.
На этот раз ее улыбка была теплой и искренней.
– Если доверчивость и просчет в оценке ситуации можно
назвать преступлениями, я согласна, доставайте наручники.
Он вернул ей улыбку и, откинувшись на спинку стула,
приготовился слушать.
– Даю вам слово, что разговор останется только между нами.
– Спасибо. Мне нужна информация о Митчеле Уайатте из ваших
досье, но как подозреваемый в убийстве он меня не интересует.
– Что же является предметом вашего любопытства?
– Я не любопытна, – коротко пояснила Кейт. – Я беременна.
Эти два слова разорвались в тишине комнаты словно бомба,
посылая во все стороны ударные волны. Грей долго ошеломленно молчал, прежде чем
пробормотать:
– Вам, скорее всего, удастся его разыскать, если долго
шарить в Интернете. Впрочем, я готов дать его адреса.
– Не собираюсь я его разыскивать, – заверила Кейт, и второй
раз за несколько минут Грей Эллиот лишился дара речи.
