Сэм нажала кнопку перемотки, подождала, пока кассета
закончится, и прослушала более короткое и, естественно, более прямое заявление
Мака. Он был чересчур резок и так смертоносно, разительно красив, что мэр
казался в сравнении с ним жалким коротышкой.
Одетый в кожаную куртку и распахнутую у ворота черную
рубашку Мак смотрел прямо в камеры и держался с неоспоримым достоинством.
— Джейн Себринг, — начал он, — была застрелена сегодня на
квартире Мэннингов за попытку убийства миссис Ли Мэннинг. До своей гибели она
успела признаться в убийствах Логана Мэннинга и доктора Шейлы Уинтерс. Слугам
миссис Мэннинг повезло больше. Джозеф О'Хара и Хильда Бруннер попали в
больницу, и состояние их признано стабильным. Врачи обещают поставить их на
ноги в самое ближайшее время. — Он помолчал, пережидая, пока возбужденные
репортеры немного успокоятся, и громко объявил:
— В начале нашего расследования Майкла Валенте ошибочно
посчитали главным подозреваемым. Но несмотря на это, сегодня вечером он не
только помог нам, но и сделал все, чтобы спасти жизнь миссис Мэннинг и, вполне
вероятно, жизни тех, кто присутствовал в комнате во время перестрелки.
Насколько мне известно, мэр готовит заявление, касающееся мистера Валенте,
которое и сделает с минуты на минуту. Ну а я хотел бы выразить мистеру Валенте
благодарность за содействие, вместе с моим восхищением его невероятной
выдержкой. — Закончив речь, он оглядел толпу и добавил:
— У меня есть время на три вопроса, и ни секундой больше.
— Лейтенант Маккорд, — крикнул репортер, — вы пытаетесь
сказать, что Майкла Валенте вообще не следовало бы подозревать в убийстве
Логана Мэннинга?
Сэм хихикнула, уже зная мгновенную язвительную реакцию Мака.
— Неужели ни у кого не найдется умного вопроса? — бросил он
с веселым презрением.
— Но каким образом Майкл Валенте замешан в убийстве
Мэннинга? — завопил второй.
— Похоже, никто из этого сборища не знает значения слова
«умный», — парировал Мак. — Последний вопрос.
— Лейтенант Маккорд, — раздался женский голос, — не хотите
ли прокомментировать нынешние отношения Майкла Валенте и Ли Мэннинг?
Мак расплылся в ленивой, издевательски-пренебрежительной
улыбке:
— Можете ли вы назвать хотя бы одну причину, по которой мне
вздумалось бы это делать?
С этими словами он отошел от микрофонов и стал пробираться
вперед, широкими плечами расчищая дорогу в толпе репортеров, фотографов и
зевак.
Сэм снова нажала кнопку перемотки. Что же, еще одно
доказательство того, что Маккорд не выносит дураков. Ее улыбка чуть потускнела
при мысли о том, что он, должно быть, точно так же не терпит строптивых
подчиненных вроде нее. Что ни говори, а она намеренно игнорировала его приказ,
рассказав Шредеру и Уомэку подробности истории отношений комиссара и Валенте.
Она все еще гадала, что теперь будет, когда кто-то позвонил
в дверь. Это, должно быть, Мак!
Сэм молнией пролетела через гостиную. Ее швейцар наверняка
остановил бы всякого, кто не имел жетона, и потребовал бы сначала позвонить,
прежде чем впустить кого-то в квартиру Сэм.
Забыв о том, что на ней один халат, она посмотрела в глазок,
повернула ручку и распахнула дверь. Перед ней действительно стоял Маккорд,
опираясь рукой на косяк. Выражение лица было столь же непостижимым, как
приветственная реплика:
— Ты никогда не проверяешь, кто пришел, прежде чем открыть
дверь?
— Я знала, что это ты, — пояснила Сэм.
— Прекрасно, потому что мне страшно подумать, что ты готова
впустить любого, стоя в одном… — его взгляд упал на островок гладкой смуглой
кожи между атласными бортами, — в этом.
Сэм смущенно стянула халат на груди и затянула пояс.
— Это халат! — глупо выпалила она, словно оправдываясь, но
тут же улыбнулась собственному идиотизму и отступила. — Хочешь войти?
Сэм была уверена, что Мак кивнет, но вместо этого он покачал
головой:
— Нет. Сэм удивленно вскинула голову:
— Почему же ты здесь?
Он отнял руку от косяка, и Сэм заметила в его ладони свой
сотовый.
— Пришел вернуть тебе это, — бесстрастно пояснил он, — и
убедиться, что с тобой все в порядке после… после случившегося сегодня.
Сэм не совсем поняла, имеет он в виду смерть Джейн Себринг
или свое отношение к ней, явно изменившееся к худшему после того, как она
проговорилась обо всем Шредеру и Уомэку. Она молча смотрела на него, гадая,
почему ее знание мужчин бессильно там, где речь идет о Маке. Дело Мэннинга
окончено, значит, они могут спокойно встречаться, но Мак, очевидно, не желает
больше иметь с ней ничего общего. Так обиделся на нее? Или просто устал после
невероятно длинного, тяжелого дня?! Как бы то ни было, Сэм дала единственный
ответ, который посчитала возможным.
— Я в порядке, — заверила она, забирая телефон, и все-таки в
последний раз попыталась завести разговор:
— Я видела оба выступления: твое и мэра. Похоже, ты уже
выиграл битву с мэрией.
Мак кивнул, невольно скользнув взглядом по ее рассыпавшимся
волосам, и выпрямился.
— Похоже, что так, — согласился он.
Сэм уже решила не настаивать. Пусть этот непредсказуемый тип
убирается, и черт с ней, с любовью! Но тут не веря ушам услышала собственный
голос:
— Сердишься, что рассказала Шредеру и Уомэку о том, что
сделал Труманти?
— Сердился, — поправил он. — Раньше.
Это оказалось последней каплей. Сэм никогда не выходила из
себя. Ни с кем. И только он обладал необыкновенной способностью бесить ее.
Сложив руки на груди, она прислонилась к двери.
— С таким же успехом можно было не начинать, Мак, потому что
ты кое-чего обо мне не знаешь.
— Чего же именно?
— У меня есть мозги, — сообщила она. — И каждое утро, стоит
мне проснуться, они тоже просыпаются и начинают работать. Не знаю почему, но
это именно так и есть. И поскольку ты не отдал прямого приказа молчать, мои
мозги постановили — верно или неверно, — что Шредеру и Уомэку тоже нужно знать
обо всем.
Она вдруг сникла. Голова закружилась, и хотелось только
одного: вернуться к себе и лечь.
— Прости. Мне в самом деле очень жаль. Спасибо за то, что
пришел и вернул это…
Она взмахнула телефоном, улыбнулась, показывая, что ничуть
не расстроена, шагнула назад и попыталась закрыть дверь. Но Мак вовремя
подставил руку.
