Сонно мечтая об этой ночи вдвоем, она почти не услышала, как
в комнату вошла Хильда уже в пальто и с подносом.
— Мистер Мэннинг сказал, что вы уже проснулись, вот я и
принесла вам завтрак перед уходом, — объяснила она и, подождав, пока Ли
неохотно сядет, вручила ей поднос, содержащий обычное утреннее меню Ли: творог,
грушу и кофе. — Я все прибрала после вечеринки. Больше ничего не нужно?
— Абсолютно. Желаю хорошо провести выходной. Собираетесь к
сестре в Нью-Джерси?
Хильда кивнула.
— Сестра сказала, что ей недавно очень повезло в «Харра».
Вот я и решила пойти с ней туда.
Ли едва сдержала улыбку, потому что, насколько она могла
судить, у Хильды абсолютно не имелось простых человеческих слабостей, если не
считать одной: страсти к «одноруким бандитам»в Атлантик-Сити.
— Мы вернемся не раньше чем завтра к вечеру, — неожиданно
сообразила Ли. — Я сразу поеду в театр, а у мистера Мэннинга — деловой ужин,
который продлится допоздна, так что вам совершенно не обязательно приезжать.
Почему бы вам не провести у сестры два дня и не испытать игорные автоматы в
других казино?
Соблазнительная перспектива двух выходных подряд повергла
экономку в состояние полнейшего внутреннего конфликта, отразившееся на простом
некрасивом лице Хильды и заставившее Ли спрятать очередную улыбку. В войне
против грязи и беспорядка Хильда Бруннер была неутомимым, несгибаемым
генералом, идущим на ежедневную битву в полном вооружении — с пылесосом и
чистящими порошками. Мрачное решительное выражение ее лица предрекало мусору и
пыли неминуемое поражение. Взять сразу два выходных для Хильды равнялось
добровольному отступлению, а следовательно, было совершенно немыслимым. С
другой стороны, если она примет предложение Ли, сможет провести целых два дня в
компании сестры и игральных автоматов.
Хильда оглядела безупречную спальню, тоже входившую в число
ее личных полей сражений, заранее пытаясь определить степень поражения,
возможно, ожидающего ее после двух дней отсутствия.
— Я бы хотела обдумать ваше предложение.
— Разумеется, — кивнула Ли, изо всех сил стараясь сохранить
серьезную мину. — Хильда! — окликнула она, когда немка поспешила к двери.
Хильда, занятая процессом подпоясывания пальто, обернулась:
— Да, миссис Мэннинг?
— Вы настоящее сокровище.
Ли надеялась уехать из театра к четырем часам, но режиссер и
автор пьесы, просмотрев дневной спектакль, решили внести небольшие изменения в
две ее сцены, а потом бесконечно спорили о том, какие именно изменения следует
сделать, пробуя сначала один вариант, а потом другой. В результате Ли сумела
освободиться только в начале седьмого.
Волокна тумана, переплетенные с полосами легкого снежка, затрудняли
обзор. Ли с трудом выбралась из города. Дважды она пыталась позвонить Логану по
сотовому, предупредить, что опоздает, но либо он где-то забыл телефон, либо в
этой горной местности сотовая связь не действовала. Пришлось оставить сообщения
на автоответчике.
К тому времени как она добралась до гор, снегопад
значительно усилился и поднялся сильный ветер. «Мерседес»— седан Ли, машина
тяжелая, уверенно пробивался вперед, но дорога была такой скользкой, а
видимость — никудышной, что дальше чем на пятнадцать футов от лобового стекла
ничего не удавалось разглядеть. Временами было невозможно различить большие
дорожные знаки, не говоря уже о приметах, обозначенных Логаном на самодельной
карте. Придорожные рестораны и автозаправки, обычно открытые часов до десяти,
давно закончили работу. На парковках не было ни единой машины. Дважды Ли
разворачивалась в полной уверенности, что пропустила дорожный знак или нужный
съезд. И поскольку ни остановиться, ни спросить дорогу было невозможно,
оставалось только ехать дальше и искать.
Когда, по ее расчетам, до хижины оставалось всего несколько
миль, Ли свернула на никак не обозначенный проезд, перегороженный штакетником,
и включила верхний свет, чтобы снова проверить указания Логана. Она была почти
уверена, что две мили назад пропустила поворот, который Логан описывал как
«двести футов к югу от крутого склона, как раз за маленьким красным сараем». И
поскольку за последние два часа намело не менее шести дюймов снега, то, что
казалось маленьким красным сараем, могло легко оказаться большим черным
загоном, невысокой силосной башней или грудой замерзших коров. Ли решила
вернуться и проверить поточнее.
Она дала задний ход, осторожно развернулась, нашла крутой
поворот и еще больше сбавила скорость, выискивая гравийную дорогу. Но спуск был
почти отвесным, а местность слишком дикой, чтобы кому-то пришло в голову
прокладывать здесь дороги. Она как раз сняла ногу с тормоза и стала прибавлять
скорость, когда сзади из темноты ударил свет фар, обогнувший поворот и с
ужасающей скоростью сокращавший расстояние между ними. Ли боялась ехать
чересчур быстро, но неизвестный водитель мчался очертя голову. Правда, он
перестроился на левую дорожку, чтобы не врезаться в ее багажник, но все-таки
потерял управление и ударил в «мерседес» чуть правее сиденья водителя.
Воспоминания о том, что последовало дальше, по-прежнему были
до жути живы: хлопок надувшихся подушек безопасности, визг разрываемого металла
и звон стекла, когда «мерседес» пробил дорожное заграждение и, кувыркаясь,
полетел вниз. Несколько раз машина ударялась о деревья, прежде чем рухнуть на
булыжники и с оглушительным грохотом перевернуться. Еще один костоломный
толчок, и пять тысяч фунтов изуродованной стали наконец замерли.
Ли повисла на своем ремне безопасности, головой вниз, как
оглушенная летучая мышь в пещере, и оставалась неподвижной, пока вокруг не
начали взрываться огни. Яркие. Многоцветные. Желтые, оранжевые и красные.
Пожар!
Невыразимый ужас привел в себя Ли. Она нашла кнопку ремня,
нажала, с размаху приземлилась на крышу перевернутого автомобиля, и, тихо
хныча, попыталась выползти через дыру, которая когда-то была окном со стороны
пассажирского сиденья. Кровь, густая и липкая, лилась по рукам и ногам, капала
в глаза. Пальто оказалось чересчур толстым, чтобы пролезть в отверстие, и она
как раз срывала его, когда то, что остановило падение машины, неожиданно
подалось. Ли услышала собственный вопль, когда горящий «мерседес» рванулся
вперед, покатился и на несколько секунд взлетел в воздух, прежде чем снова
рухнуть вниз и с оглушительным всплеском свалиться в ледяную воду.
Лежа с закрытыми глазами в больничной постели, Ли вспомнила
этот нырок в воду, и сердце учащенно забилось. Машина немедленно начала тонуть,
и она, потеряв голову от страха, принялась колотить во все, до чего могла
дотянуться. И неожиданно обнаружила еще одну дыру, и когда легкие, казалось,
готовы были разорваться, протиснулась сквозь нее и из последних сил добралась
до поверхности. Прошла целая вечность, прежде чем порыв холодного ветра ударил
ей в лицо и она наконец глотнула воздуха.
