— Десять лет назад, работая в группе по особо тяжким
преступлениям, он расследовал похищение Силкмена, Джои Силкмена, того малыша,
который четыре дня пролежал в деревянном ящике, похороненный заживо, помнишь?
Сэм кивнула.
— Бригада Маккорда поймала одного из похитителей, когда тот
пытался забрать выкуп. Но он упрямо молчал. Прошло два дня, потом еще один, и
тогда Маккорд забрал парня из каталажки под свою ответственность и повез
прогуляться. Не знаю уж, о чем они говорили, но похититель тут же раскололся и
показал Маккорду место захоронения. Там они вдвоем выкопали мальчишку.
— Намекаешь, что Маккорд выбил из него информацию?
— Ничего подобного. На парне не было ни синячка. Он признал
себя виновным, получил послабление от судьи за помощь в спасении ребенка и
отправился отбывать свои двадцать пять лет. Два его приятеля получили
пожизненное.
В ожидании реакции Сэм Шредер принялся открывать пакет с
«эм-энд-эмз».
— Звучит впечатляюще, — признала она, сунув монетки в щель
автомата с газировкой, — но этого недостаточно для титула «легенда».
— Да я могу рассказывать хоть до утра. Только дай подумать.
О, вот еще. Маккорд возглавлял команду по ведению переговоров, когда четыре
психа захватили летний лагерь для мальчиков и угрожали убивать каждый час по
одному.
— И он спас всех, не вынимая оружия и ни разу не повысив
голос? — поддела Сэм.
— Нет. Одному парнишке пустили пулю в голову, пока члены
команды Маккорда, только прибывшие на место преступления, занимали свои места.
Сэм насторожилась:
— И что было потом?
— Как я уже сказал, его люди как раз съезжались н «. место
преступления, и никто точно не видел, как это случилось. Показания свидетелей
были крайне противоречивы. Но все сходятся на том, что Маккорд взбесился,
отправился прямо на поляну, где держали детишек, поднял руки и сказал что-то
вроде:» Зачем тратить время на двенадцатилетних сопляков, когда вы можете
прикончить копа?»
А потом объявил, что приказал своим людям открыть огонь
через шестьдесят секунд, и поскольку они все равно уже убивают детей, ни о
каких переговорах не может быть и речи.
Несмотря на былой скептицизм, Сэм почтительно покачала
головой.
— А дальше?
— Маккорд велел мальчишкам броситься на землю, чтобы их не
задели пули. Это одна версия. По другой, он просто заорал мальчишкам:» На
землю!»
— И?
— Психи тоже заорали, требуя, чтобы дети остались на ногах.
— И? Ну же?!
— Ребятишки, очевидно, вообразили, что Маккорд еще больший
безумец и куда опаснее, чем те четверо, потому что мигом повалились на землю, а
снайперы открыли огонь. Когда дым рассеялся, все четверо были мертвы. Тогда его
произвели в сержанты. Нет-нет… он получил повышение после того, как раскрыл
дело о подкупе и вымогательстве среди высших чинов городской администрации.
Пару лет назад он перешел в Бюро по борьбе с организованной преступностью и там
уже успел зарекомендовать себя. Потом снова перешел в городскую полицию и стал
лейтенантом в разыскном отделе. Ему уже около сорока пяти, и все считали, что
через пару лет он станет капитаном участка, а может, и главой всего разыскного
управления, но этого не случилось.
— А что случилось? — полюбопытствовала Сэм, глядя на часы. У
них еще оставалось четверть часа до встречи с Маккордом.
— Ничего. Год назад он заявил, что собирается уйти на покой,
когда истечет двадцатилетний срок его службы, что может случиться в любую
минуту. В прошлом месяце я слышал, что Маккорд уже подал заявление об отставке,
но, может, у него просто накопилась куча отпусков, которые он решил
использовать.
Шредер кивнул на пустые металлические столики, непременную принадлежность
столовой полицейского участка.
— С таким же успехом могли бы и посидеть, вместо того чтобы
болтаться за дверью, как парочка поденщиков, ожидающих папской аудиенции.
Обычно в это время дня здесь яблоку негде было упасть, но
все дежурившие в эту субботу, очевидно, поели раньше, поскольку столешницы были
буквально завалены остатками еды и одноразовой посудой. Сэм с омерзением
оглядела бумажные тарелки, скомканные салфетки с прилипшими огрызками, но
Шредер был не так брезглив. Усевшись за ближайший стол, он вытряс на ладонь
несколько конфеток.
— Что ты делаешь?
— Ищу, чем бы вытереть стул, — вырвалось у Сэм, прежде чем
она успела сдержаться.
Шредер хохотнул:
— Интересно, Литлтон, что с тобой будет, если придется
копаться в мусорных баках в поисках улик?
— Надену перчатки, как все остальные, и вперед, — сообщила
она, садясь на стул.
Шредер великодушно протянул ладонь с разноцветной горсткой
конфет.
— Вот, возьми.
Выглядел цветной горошек соблазнительно.
— Ты касался чего-то этой рукой, кроме спинки стула?
— Лучше тебе не слышать ответ.
Сэм в неодобрительном молчании воззрилась на него, хотя в
уголках губ играла легкая усмешка. Молчанием она пыталась запретить на будущее
подобные замечания, а улыбка служила добродушным признанием того, что на этот
раз она сама невольно дала повод для насмешек.
Шредер отлично все понял и принялся повествовать о
многочисленных геройских подвигах Маккорда на ниве защиты закона.
К тому времени как они встали, Сэм уже горела желанием
увидеться с человеком, обладающим инстинктами ясновидящего, интеллектом
создателя космических ракет и настойчивостью питбультерьера.
— Погоди секунду, — попросил Шредер, когда они проходили
мимо туалета. — Сейчас вернусь.
Пока она ждала Шредера, мимо прошли несколько человек —
полицейские, клерки и детективы, которых она встречала и раньше, но вместо
того, чтобы, как обычно, подчеркнуто не заметить ее, большинство кивали или
бормотали приветствия. Очевидно, отношение к ней менялось, и Сэм поняла, что
причина в Шредере, из кожи вон вылезшем, дабы Холланд и некоторые полицейские в
Катскилле узнали о том, как она сумела вывести дело Мэннинга на новый этап.
Несмотря на нелепый вид и сходство с ротвейлером, из-за чего
он заслуживал, по мнению Сэм, прозвище Шреддер, в нем была какая-то внутренняя
доброта, которую он старательно маскировал деланной свирепостью.
Когда он появился, Сэм мигом забыла обо всем и едва успела
спрятать улыбку. Шредер старательно смочил короткие черные волосы, причесался,
заправил рубашку в брюки и заново перевязал узел галстука.
