— Мистер Валенте! — крикнула она.
Они обернулись и приостановились, ожидая, пока она подойдет
ближе: Бьюкенен — с хмурым удивлением, Валенте — с выражением презрительного
неверия.
День выдался холодным. Снежинки кружились на ветру, небо
было серым, и Сэм, поеживаясь, обхватила себя руками и пыталась овладеть
ситуацией, к которой была совершенно не подготовлена, да к тому же не одета,
как следует.
— Мистер Валенте, — начала Сэм, — у меня есть кое-какие
вопросы. Я…
Но Бьюкенен тоном, таким же ледяным, как зимний ветер,
прижимавший к телу тонкую блузку, перебил ее:
— У вас была возможность задавать вопросы там, наверху,
детектив. Это совершенно неподходящее место для того, что вы имеете в виду.
Но Сэм, проигнорировав разгневанного адвоката, сосредоточила
всю силу своего обаяния на его циничном клиенте. Пытаясь играть «честно».
— Мистер Валенте, я нахожусь в прискорбном меньшинстве, но
все же никогда не верила и не поверю, будто вы или миссис Мэннинг убили Логана
Мэннинга.
— Если это заезженный прием «хороший коп — плохой коп», —
презрительно бросил Валенте, — вы явно переигрываете.
— Дайте мне время! Я совсем недавно работаю, — пояснила Сэм,
вздрагивая, и на миг ей показалось, что в ледяной броне появились чуть заметные
трещинки. Прибегнув к тону невинной искренности, постыдно граничащей с
наивностью, Сэм пыталась просочиться сквозь эти трещины в его сопротивлении. —
Я всего несколько недель, как стала детективом, так что, может, все делаю не
правильно, но не могли бы вы объяснить мне кое-что, может, я сумела бы помочь…
— Повторяю, детектив, тротуар не место для допроса моего
клиента, — гневно остерег Бьюкенен. — Майкл, мы опаздываем.
Едва он отвернулся, как вышколенный водитель немедленно
открыл заднюю дверцу лимузина.
Бьюкенен уселся, и Валенте уже хотел последовать за ним, но
Сэм не отставала:
— Мистер Валенте, почему вы и миссис Мэннинг притворялись,
будто не знаете друг друга?
— Я никогда и ни в чем не притворялся, — коротко ответил
Валенте, скользнув в машину.
И Сэм, вспомнив его поведение с Ли Мэннинг на месте аварии,
неожиданно поняла, что это правда. В отчаянии она вцепилась в дверцу и,
конвульсивно вздрагивая, попыталась в последний раз уговорить Валенте:
— Это верно… вы не притворялись… зато притворялась миссис
Мэннинг, и именно это вызвало наши сомнения и подозрения. Если действительно
хотите, чтобы мы поискали других подозреваемых, прошу, ответьте на мой вопрос.
Вы же хотите, чтобы мы нашли настоящего убийцу, не… — она хотела сказать «вас и
миссис Мэннинг», но решила сыграть наверняка, сделав упор только на Ли, — не
миссис Мэннинг.
Поколебавшись, он, к радостному изумлению Сэм, буркнул:
— Садитесь в машину.
Сэм немедленно выполнила приказ, и водитель закрыл дверь.
— Спасибо, — прошептала она, растирая руки и пытаясь не
стучать зубами. Она открыла рот, чтобы задать вопрос, но тут же испуганно
осеклась: лимузин плавно отъехал от обочины.
— Я опаздываю на встречу в мидтауне
[20]
, — сухо пояснил
Валенте. — Хотите выйти? Или поедете со мной?
Сэм уловила хорошо замаскированную иронию и поспешно
проглотила вертевшийся на языке достойный ответ. Интуиция предостерегала ее от
стычек с ним на любом уровне: недаром у нее было такое чувство, что Майкл
Валенте — противник куда более грозный, чем позволяла ему репутация. Она
поколебалась, не зная, имеет ли право проговориться о записке, найденной в
корзине с грушами, но все же решила рискнуть. Если у него действительно есть
алиби, Маккорду эта записка ничего не даст. Если же алиби окажется ложным,
Бьюкенен все равно узнает обо всем, поскольку по закону все материалы дела
предоставляются адвокату.
— Я жду, детектив, — нетерпеливо напомнил Валенте. Сэм
решила быть абсолютно искренней — если он ей позволит, — и готовиться к новой
карьере — если окажется, что она приняла неверное решение.
— Когда миссис Мэннинг еще была в больнице, детектив Шредер
нашел телефонограмму от вас и спросил, знакомы ли вы. Она сказала не правду,
ответив, что вы впервые встретились у нее на вечеринке несколько ночей назад.
Вы не знаете, почему она солгала?
— Она не лгала, — парировал он.
Сэм сразу усомнилась в оценке Маккорда, заключившего, что
клиент «был готов заговорить», и робко взглянула в мрачное лицо Валенте:
— Как давно вы знаете миссис Мэннинг?
— Четырнадцать лет.
Сэм испустила едва уловимый вздох облегчения. Это по крайней
мере честный ответ, но она была недовольна тем, на что пришлось пойти, дабы его
получить. Стараясь не давать воли воинственным интонациям, она спокойно
предложила:
— Если попытаетесь преодолеть свое вполне понятное нежелание
иметь со мной дело и тем более отвечать на мои вопросы, причем отвечать
достаточно чистосердечно, я, в свою очередь, постараюсь задавать их как можно
меньше. И даже отвечу на ваши. Договорились?
Хотя он отказался заключать с ней какие бы то ни было
сделки, все же снизошел до того, чтобы прояснить последний ответ:
— Она попросту не узнала меня, потому что все эти годы мы ни
разу не виделись. Кроме того, раньше у меня была борода.
— Хотите сказать, что она даже не вспомнила вашего имени? —
скептически хмыкнула Сэм.
— Она знала меня под другим именем.
— Фалько или Нипоте? — подсказала она, наблюдая за его
реакцией.
Она не замедлила себя ждать. У него вырвался короткий
сардонический смех.
— Так это вы стащили записку, которую я прислал вместе с
грушами! — воскликнул он, брезгливо морщась. — Вы, копы, каждый раз не устаете
меня поражать!
Не слишком горя желанием признаться, что это она взяла
записку, Сэм уклончиво пробормотала:
— Как вы могли прийти к такому заключению из сказанного
мной?
— Догадайтесь, детектив.
— Нет, так не пойдет, — твердо заявила Сэм. — Давайте
обменяемся объяснениями?
Она подождала его согласия, но он лишь вскинул брови и стал
молча ее рассматривать, поэтому Сэм, как заядлый игрок, все же предложила свое
объяснение первой, иначе говоря, честно рассказала, почему ее заинтересовала
корзина с грушами и как она нашла и прочла записку. Договорив, она намеренно
сделала паузу, чтобы придать большее значение своей следующей реплике:
