— Но... граф был крайне... мирный человек. Как вам удалось вынудить его взяться за шпагу?
— Да... Пошутил насчет любовных шашней его жены с господином де Лувуа. Всем известно...
Больше офицер ничего не успел сказать. Кулак Альбана обрушился быстрее ядра из катапульты, и Лэссак, потеряв сознание, опустился рядом со своей жертвой. Шевалье де Лоррен подошел поближе и поправил пенсне, разглядывая упавшего.
— Черт подери! Какой удар! И часто вы пускаете в ход кулаки, задавая вопросы? Я имею в виду не этот конкретный случай.
— Никогда. Только в том случае, если посягают на честь уважаемой дамы.
— Не притворяйтесь ребенком, мой дорогой, — усмехнулся де Лоррен. — Мужчины всегда обнажают шпаги из-за дамы, и чем она красивее, тем больше мужчин готовы рисковать своей жизнью...
— Где произошла эта ссора?
— У Куафье, во втором зале.
— Значит, были свидетели?
— И немало. Кстати, пора освободить всех из-под ареста. Мы не хотели, чтобы здесь присутствовали лишние люди, поэтому заперли гостей Куафье на время дуэли на ключ. Теперь уже можно освободить их.
— Дайте мне ключи! А вас, господа, я попрошу проследовать со мной в Шатле, куда доставят и труп!
— Месье, — обратился к Альбану д'Эффиа, — подобного рода приглашения не относятся к таким людям, как мы. Простительно, что вы нас не знаете, но перед вами господин шевалье де Лоррен и...
— Маркиз д'Эффиа. Я знаю вас обоих и знаю, что вы состоите в свите герцога Орлеанского, брата Его величества. Стало быть, я доставлю вас к господину де ла Рейни лично, отдавая должное таким людям, как вы, — добавил он с едва уловимым оттенком презрения. — Я всего-навсего комиссар. Ему решать, какой ход следует давать делу, вокруг которого и без того будет много шума.
Альбан подозвал сержанта.
— Ты, Жакмен, и ты, Дюбуа, отправляйтесь в «Львиный ров» и освободите из-под замка мэтра Куафье и его посетителей. Расспросите их, но ничего не говорите об исходе дуэли. Постарайтесь дать понять, что мы подоспели вовремя и не дали ей состояться. Слухи по Парижу разносятся быстрее ветра, к утру все уже будут знать, что здесь произошло. Подойдите еще двое! Возьмите тело господина де Сен-Форжа и обращайтесь с ним со всей почтительностью, на какую только способны.
— Непривычные слова в устах полицейского, — насмешливо улыбнулся шевалье.
Его насмешливость была неуместна. Оскорбленный Делаланд ответил весьма зло:
— Неужели? Вы считаете меня грубым мужланом? Но перед покойником принято обнажать голову всем. К тому же незлобивость графа общеизвестна, до фатальной вспышки его могла довести только нестерпимая боль. Мы не станем помещать его в мертвецкую, где лежат выброшенные Сеной утопленники и жертвы разбоя, он дождется решения господина де ла Рейни в отдельном помещении.
— Ваши люди могут отнести его в мою карету, она ждет неподалеку, под деревьями. Мы последуем за вами, — изволил дать согласие де Лоррен.
Когда Альбан со своими спутниками подъехал к Шатле и взглянул наверх, он вздохнул с облегчением. Окна кабинета его начальника светились, значит, де ла Рейни на месте и не придется его разыскивать.
Альбан был потрясен, узнав в убитом мужа Шарлотты. И тем большее смятение вызывало в нем обвинение де Лоррена, брошенное ему в лицо после приказа прекратить дуэль. Альбан никак не мог справиться со своим душевным волнением. В ином случае он бы просто арестовал всех участников и начал разбираться с ними поутру. А теперь, мысленно возвращаясь к произошедшему, он не мог не винить себя в смерти де Сен-Форжа, потому что именно на его окрик обернулся несчастный граф, дав возможность де Лэссаку вонзить клинок ему в грудь... Стремительно взбежав по лестнице, Альбан запыхался, и лицо его было так сумрачно, что главный полицейский невольно поднялся ему навстречу.
— Что с тобой? Заболел? Похоже, ты едва держишься на ногах!
— Нет, я здоров, но Адемар де Сен-Форжа только что убит на дуэли, и я косвенный виновник его смерти.
— Сен-Форжа? На дуэли? Не может этого быть! Я был уверен, что он и шпагу-то держать не умеет!
— Его смерть — лишнее подтверждение тому, что мы никогда не знаем, что таится за внешностью и манерой поведения. Кстати, именно граф вынудил своего противника драться. Не найдется ли у вас чего-нибудь выпить?
— Есть, и ты знаешь, где найти спиртное. Налей, а потом расскажешь, что произошло.
Альбан залпом осушил стакан, потом рассказал обо всем де ла Рейни и закончил:
— Я оставил Жакмена и Дюбуа заниматься посетителями «Львиного рва», а к вам привез ближайших друзей герцога Орлеанского. Должен сказать, что на этот раз они повели себя с немалой долей... смирения. Что особенно удивительно со стороны шевалье де Лоррена. Но я думаю, трагедия не оставила его равнодушным, точно так же, как и маркиза д'Эффиа.
— Ты все сделал правильно. Мне придется давать отчет королю, и мне важно знать, в каком расположении духа находятся эти господа. Если они под впечатлением от трагедии, тем лучше. Они охотнее прислушаются к моим доводам. Я, со своей стороны, хотел бы всеми силами уменьшить неизбежный скандал, который вызовет эта смерть. Странное исчезновение мадам де Сен-Форжа еще не изгладилось из памяти придворных. Бог знает, что по этому случаю скажет мадам де Ментенон.
— Что вы можете сделать для того, чтобы скандал не разгорелся?
— Повидать брата короля. Дворянин принадлежал к его свите, и, стало быть, его слово главное. Лоррен и остальные увидят его раньше меня, я знаю, но это мой долг.
— А... король?
— Может, и не стоит беспокоить его первым из-за заурядной дуэли. Ему и так вскоре доложат о ней... И Ментенонше тоже!
Воцарилось молчание, и вдруг едва слышным шепотом Альбан спросил:
— А с ней... Что будет с ней?
— Ты имеешь в виду мадам де Сен-Форжа? Я увижу ее, когда мы будем отвозить в Сен-Жермен тело ее супруга. Не сомневаюсь, что именно таково будет решение относительно его погребения. Свои земли он проиграл.
— Но часовня, где погребены его предки, должна была сохраниться? Не думаю, что Сен-Жермен и склеп де Фонтенак — единственное подходящее место для графа...
Де ла Рейни посмотрел Альбану в глаза.
— Не понимаю, почему тебя это беспокоит. Бедный молодой человек мертв, и надеюсь, ты не хочешь отказать ему в достойных похоронах?
— Я ни в чем ему не отказываю. Я только оказал ему дурную услугу... И, возможно, у меня были дурные мысли... Но позвольте мне вернуться к заданному мной вопросу. Когда вы намерены оповестить... его вдову?
— А почему бы тебе не взять это на себя? Ты стал невольным виновником смерти графа, и у тебя будет возможность попросить за это прощения.
— Чтобы я...
— Да, чтобы ты! — внезапно рассердился де ла Рейни. — Или ты собираешься плясать здесь целый день, как на раскаленных углях? Поезжай, или я отправлю Дегре!
