Эмилиан содрогнулся.
– Джорди и еще двое видели Толлмана в лесу незадолго до пожара. И с ним был еще кто-то.
Ариэлла глубоко вздохнула:
– Толлман в тюрьме.
Он странно посмотрел на нее:
– Сегодня утром его отпустили под залог.
– Пообещай мне, что не станешь мстить ему.
Он невесело улыбнулся:
– Я никогда ничего не обещал тебе, не так ли?
Ариэллу не обрадовали его слова.
– Ты не станешь собственноручно вершить правосудие.
– Почему же нет? Потому что я обременен обязанностями руководства, как твой отец? Потому что должен служить примером для общества, как де Уоренн?
– Да! – в испуге вскричала девушка. – А еще потому, что ты лучше их!
Он пренебрежительно фыркнул:
– Никогда не понимал, что ты нашла во мне особенного, помимо моего смазливого лица и хорошего телосложения.
Ариэлла отпрянула.
– Все кончено, Ариэлла.
Время для нее остановилось.
– Что?
– Все кончено , – повысив голос, повторил он.
Слова Эмилиана потрясли ее до глубины души.
– Между нами все кончено? Вот так? Из-за такого подонка, как Толлман?
– Все кончено, потому что ты принцесса-gadji , а я цыган, – отрезал он.
Ариэлла стала медленно отступать.
Эмилиан схватил ее за запястье и заставил смотреть себе в лицо.
– Что? Нежной мольбы не последует? Испугалась дикаря-полукровку?
На глаза Ариэллы навернулись слезы.
– Ненавижу, когда ты ведешь себя так.
– Вот и хорошо, потому что я ненавижу всех gadjos , всех и каждого, черт подери!
Девушка отерла слезы.
– Ты ненавидишь вовсе не всех gadjos , и тебе это отлично известно. Ты не испытываешь ненависти ко мне .
Эмилиан яростно затряс головой:
– Я так не думаю.
Ариэлла разрыдалась.
– Я отпускаю себя на свободу, – жестко произнес он. – Здесь и сейчас я свободен.
– Эмилиан!
Он развернулся и пошел прочь.
Глава 16
Ариэлла наблюдала за тем, как горничная достает из шкафа ее платья. На кровати лежали сумки, заполненные личными вещами, но наряды необходимо перевозить прямо на вешалках и тщательно упакованными. Ариэлла возвращалась в Лондон. Все кончено.
Сердце девушки щемило от боли. Прошло уже две недели. Сначала она уверяла себя, что Эмилиан не уйдет с табором, но потом, когда стало очевидно, что он именно так и сделал, она надеялась, что он осознает свою ошибку и вернется. Ариэлла непрестанно молилась и то и дело с надеждой смотрела в окно, но с каждым проходящим часом и днем надежда эта таяла и наконец полностью угасла.
Эмилиан не вернется.
Девушка смотрела в окно на земли, где впервые раскинулся цыганский лагерь, постепенно устремляясь взглядом на север, куда они держали путь. Сколько раз он говорил, что не испытывает к ней ответных чувств? Ариэлла обхватила себя руками. Она всем сердцем полюбила мрачного, измученного жизнью и очень замысловатого человека. Теперь задача ее состояла в том, чтобы забыть о его существовании.
Но это было невозможно.
Правда заключалась в том, что ее упрямое сердце не желало ничего забывать, оно было уверено, что ничего еще не закончилось и никогда не будет закончено. Сердце намеревалось любить его даже на расстоянии, лелея драгоценные воспоминания. Оно собиралось ждать возвращения Эмилиана, даже если это займет долгие годы.
Ариэлла, однако, вознамерилась не позволить сердцу взять верх над ее жизнью. Она не могла ни спать, ни есть и с каждым днем чувствовала себя все хуже и хуже. Сегодня утром она ощутила тошноту и головокружение, и эти признаки также являлись поводом для беспокойства. Ариэлла надеялась, что это симптомы простуды. Она понимала, что ради собственного спокойствия, здоровья и счастья ей необходимо покинуть Роуз-Хилл и постараться вернуться к прежней жизни. В противном случае ей оставалось лишь ждать его возвращения, все глубже и глубже погружаясь в пучину отчаяния и горя и ставя под угрозу собственное здоровье. Возможно, Эмилиан будет отсутствовать несколько лет. К тому же вовсе не обязательно, что он вернется к ней, или, возвратившись, он будет настроен против их совместного будущего с прежним предубеждением.
Дверь спальни была открыта. Почувствовав, что она уже не одна, Ариэлла обернулась. На нее взирали две пары глаз: Аманды – с немым вопросом, и Дианы – насмешливо.
– Я слышала, что ты уезжаешь сегодня после обеда, – спокойно произнесла ее мачеха.
Девушка поняла, что ни для кого не секрет ни ее влюбленность в Эмилиана, ни испытываемые ею страдания в связи с его отъездом. Такое горе невозможно было утаить.
– Я возвращаюсь в Лондон, – серьезно ответила она. – Не могу дольше оставаться здесь в таком состоянии.
Аманда обняла падчерицу, заставив ее пожалеть о собственной неискренности. На глаза Ариэллы навернулись слезы.
– Ну как ты поедешь в город совсем одна? Там же так жарко летом! – посетовала Аманда. – Почему бы тебе не остаться с нами в Роуз-Хилл? На следующей неделе состоится балл, а через два дня мы уезжаем. Ты могла бы отправиться вместе с нами в Уиндсонг, – добавила женщина, говоря об их имении в юго-западной части Ирландии.
Ариэлла же понимала, что в Уиндсонге, так же как и в Роуз-Хилл, она не будет делать ничего иного, кроме как бесцельно бродить по окрестностям и предаваться горестным мыслям об Эмилиане.
– Нет. Я возвращаюсь в Лондон, где у меня много друзей. Там я смогу с головой погрузиться в научную деятельность и общественные дебаты, я буду целыми днями пропадать в библиотеках и музеях и чувствовать себя при этом счастливой. – Ариэлла сама не верила тому, что говорила.
«Я отпускаю себя на свободу».
Поначалу девушке казалось, что Эмилиан хочет освободиться от нее, но очень скоро осознала, что он жаждет свободы от жизни в жестоком мире, где каждый день он испытывает лишь презрение и где бессилен защитить свой народ от ненависти, предрассудков и гонений.
Ариэлла никогда не сможет стать свободной. Даже бегство в Лондон не изменит прошлого, не поможет стереть воспоминания или избавиться от томящей сердце любви.
– Я так переживаю за тебя, – сказала Аманда. – Но у меня есть и хорошие новости.
Девушка сильно сомневалась, что такое возможно.
– Толлман признался в поджоге, и его арестовали. На этот раз ситуация совершенно однозначная – он нарушил закон и будет осужден по всей строгости.
