Бланш содрогнулась, представив себе подобную перспективу, – ей и сейчас-то было тяжело находиться в одном доме с ними обоими, несмотря на толпы гостей, среди которых чаще всего не составляло труда затеряться… А уж если жить с ними постоянно и регулярно сталкиваться нос к носу… К тому же вся ее маскировка неизбежно пойдет коту под хвост, а девушка вовсе не желала сопровождать замужество подруги неизбежным выяснением отношений с ее супругом. Но озвучить все это Луизе Бланш пока что не была готова.
– Послушай, милая, но ты же сейчас не всерьез о каких-то условиях, выставляемых будущему мужу, правда? – мягко начала она урезонивать разошедшуюся подругу. Почти как было в детстве – только с точностью до наоборот. Прежде Бланш приходили в голову самые невероятные фантазии, которые она стремилась воплотить в реальность тут же, не медля ни минуты, а Луиза зачастую удерживала озорницу и направляла ее энергию в более приемлемое русло. Когда и почему они поменялись ролями? Девушки и сами не заметили.
Луиза уже открыла было рот возразить, что, разумеется, всерьез, но Бланш еще не закончила:
– Подумай сама, я действительно не смогу жить у вас постоянно, ведь это просто неприлично. У меня есть свое небольшое состояние, которое я получу уже совсем скоро – как только мне исполнится двадцать один год… Поэтому нет никакой необходимости делать из меня приживалку. К тому же ты определись, дорогая, чего ты хочешь больше: чтобы я была все время с тобой или все же выдать меня замуж за одного из прекрасных кавалеров, так неуклюже пытающихся за мной ухаживать, – нашла в себе силы пошутить она.
– О, так тебе все же понравился Дик? – тут же попалась на удочку Луиза, действительно от всей души желавшая счастья любимой подруге. – Или это Кассий, наверное… он? – тут же с сомнением переспросила она.
Бланш хитро улыбнулась: в конце концов, поговорить об ухаживании молодых людей, пусть даже они ей совершено не нужны, куда приятнее, чем о будущей замужней жизни Луизы – при обсуждении этой темы девушке постоянно казалось, что она ходит по тончайшему льду и каждый миг рискует провалиться.
– Оба вполне достойны внимания, – выдавила она.
– Ведь ты же не собираешься возвращаться в Италию? Да?
– Пока не собираюсь.
– Тогда тебе стоит отнестись к ним серьезнее! – хихикнула Луиза.
* * *
Несмотря на прохладный вечер и открытые окна, в столовой все равно было душно. Мистер Филлис нервно прошелся по комнате, дернул за шнур, раздвигая уже было прикрытые на ночь тяжелые бархатные портьеры на окнах, и бросил еще один взгляд на часы. Джон Бернс, как всегда, опаздывал, что у по-королевски пунктуального нотариуса вызывало привычное раздражение. Сняв тяжелыми чугунными щипцами нагар со свечей на каминной полке, мистер Филлис собирался было вновь взяться за изучение вечерней газеты, как в прихожей раздался шум, и вскоре на пороге наконец появился запоздавший гость.
Джон Бернс выглядел в точности на свои сорок пять лет: невысокий светловолосый толстяк с когда-то аристократически правильными, а ныне заплывшими жиром чертами лица и уже заметными залысинами, что, однако, не мешало ему обаятельной улыбкой покорять одно за другим женские сердца так же успешно, как в молодости. Элегантный синий костюм, шитый лучшим портным Эдинбурга, идеально сидел, скрывая грузность фигуры сэра Бернса.
– Мой дорогой Арчибальд, как же я рад вас видеть! – раскрывая объятия, вскричал он. – Простите, простите вашего покорного слугу, но миссис Эбитуэй ни в какую не желала отпускать меня, пока я не пригрозил, что в противном случае не появлюсь в ее салоне ближайшие две недели. Ни ради одной женщины мира я не манкировал бы вашим приглашением: в последнее время мы так редко видимся, мой друг… Вероятно, у вас чрезвычайно много работы?
Он похлопал по плечу виртуозно увернувшегося от объятий Филлиса и, не дожидаясь ответа на вопрос, извлек из жилетного кармана золотые часы.
– Вы только посмотрите, Арчибальд, это же просто произведение искусства! Какая изящная работа, ну и, разумеется, инкрустация бриллиантами – все остальные камни с золотом сочетаются самым отвратительнейшим образом. Нет-нет, только бриллианты – взгляните, как играет футляр даже при свечах.
Он протянул часы нотариусу, и тот принялся со вниманием рассматривать дорогую вещицу, не преминув между прочим поинтересоваться ее происхождением.
– Выиграл, представляете себе, мой друг? – ответствовал сэр Бернс, лучезарно улыбаясь. – Вчера провели прекрасный вечер у Лиденов, играли в вист почти до утра…
– В кои-то веки выиграли, Джон? – насмешливо переспросил Филлис, разливая по рюмкам херес, с которого обыкновенно начинались их вечерние посиделки. – И значит, в ближайшее время нужда в деньгах вам не грозит? Эдинбургские ростовщики и ломбарды могут расслабиться и передохнуть?
Но смутить сэра Бернса, казалось, было невозможно. Снова отеческим жестом похлопав собеседника по плечу, он отобрал у него часы и, спрятав обратно в карман жилета выигранную вещицу, перевел разговор на другую тему – грядущий через неделю выпуск в пансионе Святой Маргерит, находящемся под его попечительством.
Арчибальда Филлиса тема юных девиц не особенно волновала; попивая херес, он вяло поддерживал беседу, прикидывая про себя планы на завтрашний день. К полудню в контору должна была явиться миссис К. с очередным вариантом завещания… Потом, вероятно, придется ехать в суд. А векселями он займется позже. Нет, пока предъявлять их рано, тем более на фоне выигрыша…
– Ну что, Джон, не пора ли за ужин? Нас ждет восхитительнейшая утка, а потом яблочный пирог – Глэдис сегодня постаралась на славу. Ну а позже, если ваш азарт распространяется на другие игры, кроме карточных, я предложил бы партию в шахматы, – подмигнул мистер Филлис, вернувшись к реальности в финале длинного монолога гостя о прелестных выпускницах и грядущем бале с их участием.
* * *
Дни, остававшиеся до даты помолвки, бежали незаметно. Чаепития сменялись прогулками, карточные игры – танцами, охота чередовалась с играми в волан… Еще не раз юношеская компания проводила время в том самом гроте с гомеровскими фресками, благо погода стояла на редкость жаркая: за всю неделю на небе не появилось ни одной тучки, и дорога в дальний уголок сада, к гроту, окончательно высохла, теперь даже привередливые Лаура-младшая с Дианой легко преодолевали ее.
Кассий Джонс, равно как и прибывшие на следующий после охоты день молодой лорд Грегори Мореган и Джей Лоукс, отчаялись привлечь внимание загадочной и неприступной мисс Мэри Вернел и вслед за девушками посчитали ее заносчивой гордячкой, полностью отдавшись ухаживанию за теми, кто принимал знаки внимания куда более охотно. И только Дик Уолтер, казалось, был сражен окончательно и бесповоротно. Как ни пряталась Бланш от общества – и от него в том числе, – рано или поздно он оказывался рядом и по-прежнему настоятельно пытался быть занимательным собеседником и вообще всячески приятным и полезным. От глаз Луизы не укрылось происходящее, как ни была она занята собственным женихом (который после случая с зайцем столь же старательно избегал общества Мэри, как и она – его). Добрая и желающая всем счастья Луиза искренне радовалась и категорически не могла взять в толк, чем никак не может угодить любимой подруге такой замечательный и явно заинтересованный в ней молодой человек, как Дик. Конечно, Луиза далека была от мысли приписать, вслед за остальными, поведение Бланш гордыне: она-то знала, что дело в чем-то ином, но вот в чем… Каждый вечер она давала себе слово назавтра поговорить с подругой по душам и вытянуть из нее все-все, но по утрам, подхваченная потоком увеселений и занятая кокетством с женихом, она забывала о своих намерениях до вечера.
