— Райли! Посмотри, что ты наделал! Нордем, моя подпись достаточно разборчива?
— Боюсь, что нет, ваша светлость, — ответил поверенный — он был потрясен взрывом Райли. — Но я смогу подготовить новый документ к завтрашнему дню.
— Отец, забудьте про эти чертовы документы! Вы знаете ее всего два дня и уже включили в завещание?
Джона сердито отложил перо.
— Ты не будешь заботиться о ней, когда меня не станет. В этом я не могу на тебя положиться. Я прав?
Райли с такой силой сжал обеими руками спинку кресла, что у него побелели костяшки пальцев.
— Ну, конечно, — пробормотал он, качая головой. — Ей нужно наследство. Вот ее задача! Как только ее имя будет в завещании, наследство у нее в кармане!
Герцог снял очки.
— Почему ты так упорно продолжаешь ее подозревать? Она понятия не имеет, что я включил ее в завещание. Это — мое решение. Я хотел сделать ей сюрприз сегодня за обедом.
— Неужели вы не видите, что она вами манипулирует? У вас с Джереми что, шоры на глазах? Неужели ни вы, ни он не понимаете, какую хитроумную мошенницу впустили в дом?
— И Джереми, и я в своем уме, а вот ты ослеплен ревностью. Нордем, составьте документ. Я подпишу его завтра. А что касается тебя, молодой человек, — сказал он, встав и распрямив плечи, — то ты всегда был циником в отношении женщин, которые были в моей жизни. Я сыт по горло светскими правилами. Следование им не принесло мне ничего, кроме несчастий, теперь я это понял. И тебя ждет то же самое. Советую тебе сойти с пьедестала… пока ты с него не свалился. А то ты вознесся так высоко, что забыл — падать придется долго.
С этими словами герцог вышел, громко хлопнув дверью.
Райли аж заскрипел зубами. Эта маленькая негодяйка не только может погубить его репутацию и состояние, но и вбивает клин между ним и его семьей!
— Старина, надеюсь, ничего ужасного не случилось? — с недоумением спросил Нордем.
Взгляд у Райли был решительный и непреклонный.
— Нет, случилось. Окажи мне услугу, Нордем. И дай мне слово джентльмена, что все сказанное останется между нами.
Они знали друга еще по учебе в Итоне, и Нордем доказал, что на него можно положиться.
— Слово джентльмена. В чем дело?
Райли тяжело опустился в зеленое кожаное кресло.
Тщательно подбирая слова, он описал свалившиеся на них неприятности в лице Эйприл, которая околдовала брата и отца. Не вдаваясь в подробности, он рассказал Нордему, что Эйприл объявила, будто она — дочь Джоны и куртизанки, с которой он водил знакомство много лет назад.
— Отец настолько попал под чары этой девчонки, что готов отдать ей наследственное поместье Джереми.
Нордем покачал головой:
— Он сказал мне, что она дальняя родственница. Вот наглая девица! Почему ты не послал за констеблем и не отправил ее в тюрьму?
— Я хотел, но не смог. У отца слабое здоровье, а он вне себя от радости, что обрел дочь.
— Понимаю, старина. Что я могу для тебя сделать?
— Прежде чем я посажу ее в тюрьму, я должен доказать отцу, что она его обманула. Мне нужны улики. Я бы хотел, чтобы ты проверил ее прошлое и узнал, кто она на самом деле. Расходы не имеют значения. В ее рассказе полно дыр, и я намерен сделать так, чтобы она угодила в одну из них. Но скандал мне не нужен. Поэтому, пожалуйста, постарайся действовать осмотрительно.
— Это займет не один день, но, думаю, сделать это можно. Что ты о ней знаешь?
— Немного. Только то, что она сама нам поведала. Она сказала, что ее мать определила ее в пансион благородных девиц — школу для девочек некой мисс Уэйверли, но я уверен, это ложь. Юная мисс Деверо обладает кое-какой изысканностью, но налета улицы ей не скрыть. Она приехала со служанкой по имени Дженни Хэр, хотя подозреваю, что их отношения больше похожи на дружеские или сестринские, чем хозяйки со служанкой.
Райли дописал еще несколько штрихов к портрету Эйприл, основываясь скорее на ее поведении, чем на словах.
— Мне необходимо посмотреть, как она выглядит. Я мог бы с ней встретиться?
— Приходи завтра на обед. Вот тогда ты ее и увидишь. А пока что я постараюсь собрать побольше сведений о нашей протеже. Пора подкрепить домыслы фактами.
— Я тотчас этим займусь. Не беспокойся.
— Спасибо, дружище. Но я бы хотел попросить тебя еще кое о чем. — Райли уставился на сцепленные в замок руки. — Я уважаю твои дела с моим отцом, поэтому не прошу тебя пренебречь его поручением переписать завещание. Все, о чем я прошу, — это немного отсрочить процедуру. Ты же мастер обходить установленные правила, чтобы ускорить дело. Возможно, на этот раз ты, наоборот, будешь неукоснительно следовать этим правилам.
Нордем улыбнулся:
— Можешь на это рассчитывать.
После беседы с Джоной Эйприл, обуреваемая вопросами, на которые не было ответов, стала бродить по дому. Ну и семейка! Полная головоломка. Как ее сложить, чтобы увидеть всю картину?
Эйприл долго ходила по коридорам и комнатам, пока не очутилась в длинной галерее, где стены украшали портреты семейных предков. Мужчины в доспехах, бриджах и военной форме. Она заметила физическое сходство у мужчин разных поколений, и это вызвало у нее улыбку. Мужчины из рода Хоторнов были очень похожи: все красивые, с горделивой, королевской осанкой.
Эйприл обошла галерею по второму разу и удивилась, не найдя ни одного женского портрета. Неужели в доме всегда жили мужчины, ненавидящие женщин, или картины с изображением леди семьи Хоторнов находятся в другом месте? Она стояла и размышляла об этом, когда за спиной раздался голос Райли:
— Присматриваете место на стене для себя? Не рановато ли?
Эйприл вздрогнула, повернулась к нему и… застыла, пораженная. Райли стоял под собственным портретом, но на нем он был значительно моложе. Оба лица сурово смотрели на нее, и Эйприл не могла сказать, какое выглядело более угрожающим. Аристократы своим гордым Видом могут напугать кого угодно!
Эйприл кашлянула и сказала:
— Едва ли, милорд. На стенах, кажется, не нашлось места ни для одной женщины.
— Правильно. Эта галерея предназначена для того, чтобы отдать дань уважения герцогской родословной на протяжении веков. Мужчины, которых вы здесь видите, пожертвовали многим ради величия Англии. Первому герцогу Уэстбруку, — Райли указал на всадника, — титул был пожалован Генрихом Пятым за доблесть на полях сражений. — Райли подошел к картине, где был изображен мужчина со шпагой. — Сесил Хоторн служил офицером во флоте королевы Елизаветы, когда английский флот противостоял испанской армаде. А Уильям Хоторн, — Райли указал на более поздний портрет, висевший дальше на стене, — был премьер-министром. Не хочу показаться нескромным, но я горжусь своей семьей и ее достижениями.
