– Скажи мне еще раз: почему? – спросил он полным боли голосом.
– Почему – что? – резко парировала Элен, все еще злясь на Райана из-за того, что он силой удерживал ее, и на себя, потому что почувствовала удовлетворение, когда он продемонстрировал и ей, и всем вокруг безудержную решимость всегда видеть ее рядом с собой.
– Почему ты ушла к Гамбьеру?
– А может, я устала от того, что ты решаешь за меня, как мне жить? Ты не можешь перевезти меня, как вещь, и рассчитывать на то, что я захочу остаться.
– Могу, – заявил Райан с мрачной решимостью. – И буду держать тебя здесь до тех пор, пока ворота в преисподнюю не покроются инеем и пока ты не объяснишь мне, почему ушла из этого дома.
Ей захотелось ударить Райана, но она понимала, что драться с ним бесполезно, если не опасно, тем более в ее положении. К тому же им надо было прояснить еще пару вопросов, чтобы не возвращаться к ним снова. Она опустила глаза и, помолчав, сказала:
– Мне это казалось лучшим...
– Лучшим? Лучшим для кого?
– Для нас обоих...
– Ты могла бы прежде спросить меня, а не решать мою судьбу. – С горьким сарказмом Райан подшучивал над Элен, слово в слово повторяя ее собственную жалобу и презирая себя за то, что в этот момент ему захотелось поцелуем снять капельку дождя с ее щеки, упавшую с ресниц.
– Мне показалось более удобным уйти самой, пока меня не выбросили за ворота. Немного найдется жен, которые согласятся делить свой дом с любовницами мужа!
Его лицо застыло.
– Что-то похожее ты уже говорила. Я думаю, тебе лучше это объяснить подоходчивее, – мрачно проговорил он.
– Флора Мазэн.
Элен показалось, что ей удалось застигнуть Райана врасплох. Но поскольку на его лице все еще оставалось выражение недоумения, она была вынуждена продолжать:
– Флоре предстояло обручение, однако жених после смерти ее отца отказался выполнять обещания, которые давал ему. Тебя видели с месье Мазэном в тот момент, когда вы обсуждали какое-то очень важное дело.
– Так, значит, только на основании этого я и должен быть этим женихом? Гамбьер, между прочим, проводил с Мазэном гораздо больше времени – и до, и после того, как мы высадились в Новом Орлеане.
– Он отрицает, что должен был стать женихом Флоры.
– И это все, что требуется?
– У меня нет оснований сомневаться в его словах.
– Тогда предположим, что я тоже отрицаю это.
– Но ведь это должен был быть кто-то из вас двоих. Мазэны больше никого не знали.
– На шхуне всегда поблизости находился и Морвен, и другие мужчины из команды, – спокойно ответил Райан.
– Морвен и Флора? Прошу, не говори глупостей! А что касается людей из твоей команды, то Мазэн предпочел бы для дочери кого-нибудь из благородных.
– В таком случае большое спасибо, – сказал он с иронией.
– Как бы то ни стало, но, уезжая, ты не сказал мне ничего, что могло бы свидетельствовать о твоем желании видеть меня здесь после твоего возвращения.
– Какой непростительный грех! Я-то воспринимал тебя всерьез и считал твое пребывание в доме само собой разумеющимся.
– Ты ускакал не оборачиваясь, не бросив на меня даже прощального взгляда, – резко проговорила Элен.
– Значит, мне нужно было дать клятву в бессмертной любви и умолять тебя подождать меня?
Элен молчала, опустив голову.
– А впрочем, – сказал он тихо, – я, кажется, начинаю кое-что понимать. Я еще не забыл, что ты женщина целеустремленная...
Элен стиснула зубы, стараясь сдержать себя.
– Неужели это так плохо? – справившись с собой, спросила она.
– Совсем неплохо. Но не вижу причин, по которым ты не могла бы оставаться моей женщиной, – спокойно заметил Райан.
Потом, опершись одной рукой о матрас, а другой в это время распустив узел ее мокрого капора и развязав шаль, он снял их и отбросил в сторону.
Заметив, как взгляд Райана скользнул по пуговицам ее платья, Элен провела языком по внезапно пересохшим губам.
– Если я останусь лишь твоей женщиной, то всегда буду бояться тебя потерять, – заговорила она быстро и не очень связно.
– Нас разлучит только смерть. – Он прикоснулся к ее щеке, потом провел пальцем по линии ее скулы и челюсти до самого кончика ее подбородка.
Задохнувшись, Элен вымолвила:
– Не могу ничего с собой поделать.
– Не можешь? Только тот, кто не боится смерти, станет рисковать своим здоровьем и принимать мышьяк, пусть даже для того, чтобы его кожа становилась нежной.
– Я этого не делала! – возмущенно вскрикнула она, рывком головы освобождая свой подбородок из его рук. – И не стала бы, потому что это было бы слишком опасно для...
В дверь постучали.
Райан вполголоса чертыхнулся, но все же поднялся, сев на краю кровати, и громко предложил войти.
В спальню вошел Бенедикт с сообщением, что месье Морвен Гент и еще какой-то господин пришли обсудить вопросы, связанные с предстоящей дуэлью.
– Морвен для актера оказался весьма пунктуальным, – сухо проговорил Райан. – Скажи ему, что я приду через минуту.
Как только за Бенедиктом закрылась дверь, Элен приподнялась и села.
– Тебе незачем снова драться с Дюраном, – сказала она, положив ладонь на руку Райана. – Пожалуйста, сделай что-нибудь, чтобы остановить все это.
– На дуэль меня вызвал Дюран. – В его голосе прозвучали металлические нотки.
– Но ведь из-за твоего поведения. Ты мог бы извиниться за то, что сбил его с ног.
– Я не уверен, что мои извинения смогут удовлетворить Дюрана. Существует маленькая проблема – у него отобрали невесту.
– Говорю в последний раз: я ему не невеста! Если бы ты только мог вести себя благоразумно! – выкрикнула Элен.
По губам Райана пробежала улыбка, от которой у нее защемило сердце и похолодело внутри.
– Я веду себя вполне благоразумно. Но до тех пор, пока никто не пытается отобрать у меня то, что принадлежит мне. Если Дюран хочет заполучить тебя, то сначала ему придется меня убить, – проговорил он и, вскочив с кровати, быстро вышел из спальни.
Через некоторое время Райан с секундантами вышли из дома. Они так и не сказали, куда направляются, однако легко было догадаться, что они ушли по делам, связанным с дуэлью.
За время их отсутствия Дивота принесла вещи Элен. Горничная, не спрашивая у Элен, нужно ли распаковывать ее сундучок, сама стала суетиться и раскладывать их на привычные места. Элен молча наблюдала за ней, удивляясь своей пассивности.
– Ты хорошо себя чувствуешь, сherе? – спросила Дивота, на время оставив свои хлопоты.
