– Можно и так сказать. А ты возражаешь?
– Я?! – искренне удивилась Майя. – Вообще-то это не мое дело! Ты взрослый и сам себе хозяин.
Он явно успокоился.
– Но разница в возрасте тебя не смущает? – уточнил он, пристально на нее глядя.
– Тоже мне разница! – пожала она плечами. – Тебе всего-то тридцать шесть! Вот если бы твоей Арисе-Ларисе было, скажем, шестнадцать, тогда да!
– Что ты! – замахал он руками и снова рассмеялся. – О чем ты только думаешь?
– Да я так… пошутила, – с улыбкой ответила она.
Они помолчали какое-то время. Майя подлила чай в опустевшие чашки и взяла пирожное.
– А у тебя как с этим? – осторожно спросил отец.
– А никак! – равнодушно ответила она. – Был мальчик из параллельного класса, затем еще один с нашего двора… и еще… случайно на одной вечеринке познакомилась… Но все как-то несерьезно. Так, повстречалась с пару месяцев и пока-пока! А ты интересуешься? – лукаво добавила она и хитро на него посмотрела.
– Прости, если лезу не в свое дело! – смущенно ответил он. – Тем более обещал не доставать тебя излишней опекой. Но для меня все равно эта тема волнительна! Как все-таки с девочками сложно! Кто бы мог подумать! И я не могу избавиться от всяких тревожных мыслей!
– Ты не волнуйся, дальше поцелуев дело не заходило! Они вообще все придурки! – добавила она. – Даже и говорить-то неохота!
– Ясно, – растерянно проговорил он.
– Но я безумно люблю Гришу Радугу! – после паузы разоткровенничалась Майя.
Отец вскинул брови, на его лице было написано изумление.
– Солист «Китая», – напомнила она.
– Ах да, – закивал он. – Постер на твоей стене! Ты и сюда его привезла?
– А как же! – задорно ответила она, стараясь скрыть свое смущение.
Прошла неделя. Майя на удивление быстро освоилась на новом месте. Отец провел с ней два дня после приезда, они даже успели на окончание Снежного фестиваля на центральном бульваре Одори, которым славится Саппоро, а затем вышел на работу, и девушка была предоставлена сама себе. Но Майю это даже радовало. Она обегала все окрестности, полюбовалась местными достопримечательностями, восхитилась красотой водопада Сираито
[14]
и моста Нисики
[15]
, изучила близлежащие магазины, накупила кучу всякой мелочи, а отец сразу выдал ей баснословную, по ее понятиям, сумму в триста долларов, которые она по мере надобности меняла на йены, освоилась в квартире и даже начала готовить, причем не только для себя, но и для отца. Носясь весь день по окрестностям, она к ужину обязательно возвращалась домой – а отец сразу выдал ей комплект ключей от своей квартиры – и накрывала на стол. Ей доставляло удовольствие ждать его с работы, кормить, слушать его рассказ о том, что произошло за день, а затем убирать со стола. После ужина они обычно устраивались на диване и смотрели телевизор. Отец бегло переводил ей новости и фильмы, которые шли по программам. Иногда, если он возвращался не слишком поздно, они выходили погулять. Он любил посидеть в одном баре и выпить кружку местного пива. Майя устраивалась рядом на высоком стуле у стойки, пила сок или безалкогольные коктейли и украдкой изучала посетителей. Ей казалось, что она словно в каком-то фильме о красивой заграничной жизни, и даже жалела, что ее сейчас не видят подружки. По родному городку она совсем не скучала и с содроганием думала, что все равно ей придется туда вернуться. Но пока она была здесь и наслаждалась каждым днем.
В начале марта резко потеплело. Майя тут же накупила себе весенних нарядов, ей хотелось яркости, и белые, розовые и голубые джинсы, не менее яркие легкие курточки и кислотных рисунков футболки радовали ее. Отец только улыбался, когда она демонстрировала ему очередную обновку. Он не жалел денег, возможно, хотел компенсировать таким образом свое долгое отсутствие в жизни дочери. В один из выходных они все-таки слетали в Токио. Майя знала, что он хочет познакомить ее со своей «пассией», и приоделась для такого случая. Белые, живописно изодранные на коленях джинсы, розовые с черными черепами кеды, сиреневая футболка с черным иероглифом на груди и светло-голубая ветровка казались ей верхом изысканности. Майя полюбовалась на себя в большое зеркало на дверце платяного шкафа, тряхнула волосами и улыбнулась своему отражению. Не то что она очень нервничала перед знакомством с Арисой, но впечатление произвести ей хотелось. Однако когда они прилетели в Токио, она вдруг заметила, что почти вся молодежь одета вот так же ярко и вызывающе, к тому же здесь явно никто и ни на кого не обращал внимания. Смешение стилей также поразило ее. Создавалось ощущение, что каждый одевался так, как нравилось лично ему. Какие-то стили она, правда, узнавала: вот прошли мимо них готы с их типично черной одеждой, специфическим макияжем и обилием символики смерти, вот промчались явно байкеры, затянутые в кожу и длинноволосые, вот идут эмо с их длинными, закрывающими пол-лица челками и в черно-розовой одежде. К удивлению Майи, многие молодые парни и девушки были одеты в настоящую, на вид национальную одежду и держались при этом совершенно естественно. Поняв, что особо из толпы она не выделяется, Майя успокоилась и стала вести себя непринужденно.
На такси они приехали в какой-то показавшийся ей древним район. Небоскребы из стекла сменились небольшими, спрятанными за каменными оградами домами. Майя уже знала, насколько дорого жилье в Токио, и наличие собственного дома в этом огромном городе вполне определенно говорило о статусе его владельца. Тем более, как поняла Майя, они очутились не где-нибудь на задворках, а довольно близко от центра.
«Может, это и не ее собственный дом, – рассуждала она, стоя рядом с отцом возле кованой калитки, – может, она все еще живет с родителями, и все это принадлежит им».
Но, как оказалось, Ариса жила одна. Когда они вошли в ухоженный чистый двор и направились по довольно узкой, выложенной живописными камнями тропинке к дому, она вышла им навстречу. Майя ожидала увидеть японку в традиционном кимоно и с соответствующей прической, но перед ними была современная миловидная девушка в обычных голубых джинсах и свободной рубашке. Распущенные по плечам волосы оказались каштанового цвета, лицо гладким и немного смуглым, миндалевидные глаза без тени косметики показались Майе очень красивыми. Ариса мягко пожала ей руку. Отец их представил. Когда они вошли в дом, Майя с любопытством огляделась. Обстановка оказалась весьма своеобразной, так как наблюдалось явное смешение стилей – присутствовали и явно японские детали, например неизменная ниша в стене с композицией икебана, раздвижные ширмы и циновки на полу, и европейская мебель в виде мягкого дивана и пары кресел, обитых узорчатым гобеленом. Но в гостиной было уютно, Майе там сразу понравилось. Дальше все шло по плану – они пили необычайно вкусный белый чай, ели предложенное угощение, какие-то небольшие печенья, которые Ариса испекла сама для дорогих гостей. Общалась она непринужденно, в основном на английском, отец машинально переводил для Майи. Но поняв, что та совсем не говорит на этом языке, Ариса перешла на русский. Как оказалось, она уже несколько лет изучает его. И говорила вполне сносно, правда, иногда смешно перевирала слова. Майя вновь испытала легкий стыд от своей безграмотности и дала себе слово, что начнет более активно и прилежно учить языки.
