Та переступила порог и сразу начала кланяться и извиняться. Из ее сбивчивых объяснений Майя поняла, что та все рассказала отцу о встрече с ней и Каору. Ей стало понятно и его волнение, и их внезапный приезд.
– Прости! – покаянно говорила она. – Я не хотела вмешиваться в ваши семейные дела! Это не в моих правилах. Прости!
– Ничего страшного! – улыбнулась Майя, хотя чувствовала себя раздосадованной. – И хватит стоять в коридоре!
Они зашли в гостиную. Отец уже явно успокоился. Он кивнул на рисунки, лежащие на диване, и спросил:
– Ты весь день, что ли, этим занимаешься?
– Почему же! Я гуляла в парке, который неподалеку, потом пришла домой.
– Ты была одна? – настойчиво продолжил он.
– Да! – солгала Майя, не моргнув глазом.
Она решила, что ни за что не расскажет правду, так как инстинктивно понимала, что отец будет категорически против ее встреч с Каору.
– Может, чаю? – тоном любезной хозяйки осведомилась она.
– Да, – явно обрадовалась Ариса.
Когда они устроились на кухне и начали пить чай, Майя спокойно заявила, что знает причину внезапного возвращения отца и не удивляется. Он перестал жевать печенье. Ариса покраснела, положила руку на его локоть и сжала.
– Это я рассказала, что ты в курсе, – тихо произнесла она.
– Об этом я еще поговорю с тобой! – сухо сказал он, не сводя глаз с Майи. – Разве можно было уехать в Саппоро без моего ведома?! И тем более с каким-то неизвестным мне парнем! Ты еще несовершеннолетняя и обязана мне подчиняться!
Майя ощутила, как накатывает раздражение. Она хотела напомнить отцу, что еще до недавнего времени знать его не знала, и не по своей вине, и что сейчас, когда они вместе, он обещал избавить ее от излишней опеки, но, сделав усилие, смолчала. Не хотелось при Арисе выяснять отношения. И она решила перевести разговор на другую тему. Она все помнила странное слово «синдзю», которое сегодня произнес Каору, и подумала, что неплохо бы выяснить у Арисы, что это такое. И если вдруг окажется, что это название болезни, то плавно перейти к ней и таким образом объяснить той же Арисе странное поведение ее друга в ту встречу в Саппоро.
– Как изучение языка? – весьма кстати спросил отец.
Он, видимо, тоже решил снять возникшее напряжение и перевел разговор в другое русло.
И Майя обрадовалась. Она оживленно начала рассказывать, что дала себе слово ежедневно заучивать несколько выражений и по тридцать японских слов и что постоянно занимается этим перед сном. Отец слушал и кивал.
– И раз уж Ариса здесь, вот хотела спросить, что точно означает слово «синдзю», – добавила она.
Та вздрогнула так сильно, что пролила чай. Ее глаза расширились, словно Майя спросила о чем-то ужасном.
– Синдзю? – изумился отец. – Это вроде двойное самоубийство. А зачем тебе?
Майя от такого толкования даже побледнела, ведь она думала о совершенно другом.
– Так… случайно услышала это слово на улице… засело в память… Хотела сегодня посмотреть, – растерянно ответила она.
– Ариса, наверное, объяснит лучше, – сказал отец.
– Это слово состоит из двух иероглифов, – явно волнуясь, начала та, – «сердце» и «середина», что означает буквально «внутри сердца», или еще можно перевести как «единство сердец». Этим словом у нас называют, твой отец прав, двойное самоубийство.
– Непонятно! – встряла Майя.
– Ты не дала мне договорить, – мягко ответила Ариса. – Речь идет об отчаявшихся влюбленных. Смысл в том, что влюбленная пара умирает, ибо силою обстоятельств не может соединиться брачными узами в этом мире. Тогда она переносит свою любовь в иной мир в надежде на новые рождения мужем и женою.
– Ужас какой! – прошептала Майя.
– Синдзю происходит, как правило, вне человеческого жилья. Влюбленные убегают глубокой ночью в какое-нибудь безлюдное место и на рассвете посреди пробуждающейся природы гибнут, – тихо продолжила Ариса. – Обычай синдзю был настолько распространен в конце семнадцатого – начале восемнадцатого века, что правительство повело с ним активную борьбу. Но искоренить его так и не удалось. Даже в наше время он имеет место быть. Наш знаменитый писатель Дадзай Осаму утопился вместе со своей возлюбленной, а известная актриса Сумако Мацуи покончила…
– Может, хватит? – резко оборвал ее отец. – Мне не нравится эта тема! К тому же на моей дочке лица нет.
– Почему же? – еле слышно сказала Майя. – Все это безумно интересно! Никогда бы не подумала, что у вас тут так спокойно относятся к самоубийствам.
– Не так и спокойно! – ответила Ариса. – Но, конечно, совсем по-другому, чем на Западе. У нас вообще к смерти относятся проще…
– Хватит! – строго произнес отец. – И вообще нам пора!
И он встал. Ариса испуганно на него посмотрела и тоже поднялась из-за стола. Она молчала, опустив глаза.
– Вы вернетесь в Саппоро? – изумилась Майя. – Так ведь уже поздно!
– Нет, переночуем у меня, – ответил он. – Спокойной ночи!
Когда за ними закрылась дверь, Майя отправилась в гостиную. Она никак не могла прийти в себя после рассказа Арисы о синдзю и не могла понять, почему Каору думал именно об этом.
«Что же с ним происходит?» – спрашивала она себя, но ответа, конечно, не было.
Майя только сейчас удивилась, что они все еще не обменялись телефонами. Ей безумно захотелось поговорить с ним, у нее было столько вопросов. И просто хотелось услышать его голос. Она забралась в кровать, обняла подушку и закрыла глаза.
– Приснись мне, – прошептала она. – И приходи завтра!
Наутро Майя была полна решимости расспросить Каору об этом самом синдзю, ей хотелось знать о любимом все. Ведь не просто так он думал о таких вещах, да и глаза у него были слишком печальны. Майя так и видела их.
«Наверняка в его жизни была какая-нибудь трагичная история, связанная с девушкой, – начала она фантазировать. – Иначе чем объяснить этот грустный и задумчивый вид? И кто знает, что за непреодолимые препятствия разлучили их? Возможно, его болезнь! Но я даже и внимания не хочу обращать на это! Разве для любви это помеха?!»
Она встала, заварила свежий чай, затем спустилась в квартиру отца. Конечно, лучше было вначале позвонить, но словно проказливый чертик толкал ее. И она постучала в дверь. Он быстро открыл и, к ее удивлению, уже был одет для выхода, хотя было еще очень рано.
– А мы как раз думали зайти к тебе перед отъездом, – улыбаясь, сказал он. – Только я был уверен, что ты еще спишь.
– Не-а, – засмеялась она. – Это я была уверена, что вы все еще спите, даже звонить не стала.
– Но мы уже уходим, – услышала она голос Арисы, и та появилась в коридоре. – Мне нужно сегодня раньше в музей, завтра открытие выставки, и я должна все проверить лично.
