– Нет. – И почти без перехода: – Мне надо срочно плыть в Александрию.
– Ливийцы?
– Да, там бунт. Как бы не потерять свое собственное, добиваясь чегото в Риме.
– Когда?
– Как можно скорее.
– Ты даже не простишься с Цезарем?
Клеопатра удивленно посмотрела на Хармиону:
– Я вернусь.
Известия из Александрии действительно были тревожными. Сама столица не вызывала беспокойства, но вот бунты ближайших соседей неприятны. Цезарь оставил в городе три легиона под командованием Руфиона, на того можно было положиться, тем более, там Мардион, этот евнух предан ПшерениПтаху, а значит, и самой Клеопатре. Но все равно, долгое отсутствие правителей никогда до добра не доводило.
Оставалось решить, когда, на сколько и в каком составе плыть. Клеопатра очень хотела вернуться, она верила в завоевание Цезарем всего мира и в свое собственное – Рима. Но если уедут все, то как она вернется обратно, это будет нелепо. И царица решилась на странный для многих поступок – спешно отправилась в Александрию без мужа, оставив того на вилле Цезаря. На вопрос, останется ли Цезарион, так глянула на Хармиону, что та только пожала плечами:
– От тебя всего можно ожидать…
– Цезарион и ты со мной!
– А обратно?
– Там посмотрим.
Она написала письмо Кальпурнии, благодаря за радушный прием и сообщая, что на время покинет Рим, чтобы навестить собственную страну.
Птолемей тоже высказал желание отправиться в Александрию, но уж с мужем царица не церемонилась, прикрикнула:
– Ты будешь сидеть здесь, пока я не вернусь!
Все решилось очень быстро, Клеопатра, как и Цезарь, просто не умела долго раздумывать. И вот в борт судна уже плескались волны моря, а Цезарион вопил от восторга, завидев дельфиний косяк.
А немного позже она с волнением наблюдала, как на горизонте растет белоснежное здание Фаросского маяка и появляются стены построек Брухейона.
– Смотри, Цезарион, это Александрия! Какой Рим может сравниться с этим чудом?!
Хармиона радовалась: Клеопатра, кажется, даже забыла Цезаря, столько навалилось дел. Она часами сидела с советниками, обсуждая произошедшее, давая указания, когото распекая, а когото хваля. Для себя царица заранее решила, что никого наказывать не станет, она помнила рассказы Цезаря о завале из дел, устроенном в его отсутствие Марком Антонием и Долабеллой. Цезарь считал виноватым в этом отчасти и себя: вопервых, не смог подобрать толковых людей, вовторых, не предусмотрел ошибки, которые те могли совершить.
«Мудрость правителя…» – вздыхала Клеопатра, пытаясь и сама быть терпимой и даже доброжелательной. Вывод советников был единодушным: царица изменилась за время пребывания в Риме к лучшему, сильно повзрослела и стала умнее. Они с изумлением услышали о намерении Клеопатры вернуться обратно, но кто мог возразить?
Царица не устраивала пышных празднеств или пиров, не развлекалась, это действительно была стремительная деловая поездка, хотя и на родину. Зато она много времени провела в храмах и просто на улицах, всем своим существом пытаясь насладиться атмосферой Александрии, ее проспектов, садов, ласкового моря, шафранножелтых песков за городскими стенами.
Клеопатра привезла много книг для библиотеки, чем вызвала бурю восторга у служителей, вернула в город колесницы, которые увозила в Рим для своего представления, вернула рабов, которым в Риме больше делать было нечего. Собственно, что еще она могла привезти из Рима, кроме книг? Все остальное у Александрии было и в куда большем количестве. Да и книги были, просто правители считали своей обязанностью пополнять библиотеку всеми возможными способами.
Царица каждую свободную минуту проводила в библиотеке среди свитков папируса или в саду. Маленькому Цезариону, который не так уж давно научился ходить, тоже куда больше нравилось на посыпанных желтым песком дорожках сада, чем взаперти в душном доме на вилле Цезаря, потому что снаружи холодно. Конечно, ребенок не понимал происходящего, но если бы смог, то ответил, что не хочет возвращаться.
Не слишком желала и сама Клеопатра: если бы не Цезарь, который наверняка не приедет сам в Александрию, она с удовольствием осталась бы дома. Это было такой радостью – наблюдать, как играет с морскими волнами Цезарион, показывать малышу самые интересные местечки в огромном квартале Брухейон, которые она сама знала с раннего детства. Может, это и есть счастье – растить сына и заниматься своими делами в Александрии? А как же Цезарь и мечты о завоевании мира?
– Смотри, Цезарион, эту сикимору посадил твой дед. А вон там сам Великий Александр повелел поставить первый дворец. Наступит время, и ты тоже повелишь гденибудь основать город, равный или даже больший Александрии! Только для этого надо стать новым Александром.
Вряд ли малыш понимал хоть чтото, внушаемое матерью, но он знал, что здесь куда лучше, чем там за морем, где холодно и сыро.
Однажды Клеопатра осознала, что еще немного, и она сама откажется от мысли о возвращении! Если она останется, то никогда не простит себе потерянной возможности, а как потом посмотрит в глаза сыну, для которого не смогла получить все только потому, что не хотелось обратно в холодный надменный Рим? Нет, она должна вернуться, Цезарион рожден для того, чтобы получить все, и он получит!
Война в Испании была закончена, порядок в Галлии наведен, диктатор в любой миг мог оказаться в Риме, и царица заторопилась.
– Вели приготовить все для Цезариона, завтра мы отправимся…
Клеопатра не успела договорить, Хармиона ахнула:
– В Рим?!
Неужели она собирается вот так спешно ринуться к любовнику?!
– Нет, завтра мы плывем к ПшерениПтаху.
– А Цезарион зачем?
– Я не стану брать его с собой в Рим. Он всю зиму болел и не видел свежего воздуха и солнышка над головой. Цезарион останется в Египте.
– Я с ним или с тобой?
– Ты со мной.
– Как же ты оставишь мальчика одного в Александрии, даже самые надежные евнухи все равно евнухи?..
– Цезарион останется у ПшерениПтаха. Он сбережет малыша. Даже если я не стану никем или со мной чтото случится, жрецы приведут моего сына к власти.
Это был хитрый и разумный ход. Как ни жаль матери оставлять ребенка одного, но такой выход лучший. Постоянные сквозняки и холода действительно приводили к тому, что Цезарион всю зиму кашлял и болел. Ему лучше переждать в Египте и надежней у жрецов.
Рим не успел опомниться, как царица вернулась. Ее отсутствие, честно говоря, мало кто заметил, потому что Клеопатра почти нигде не появлялась зимой, она страшно мерзла и чувствовала себя очень неуютно.
Теперь она не въезжала в Город на колеснице и даже не устроила прием по случаю своего возвращения. Только написала Кальпурнии письмо с уведомлением, что вернулась, и подарками по случаю этого. Рим забыл о египетской царице.
