Услышав, что он поднялся по лестнице и вошел к себе, - его комната находилась в глубине дома, рядом с ее комнатой, - Белла выбежала от матери и постучалась к нему.
- Гил, можно к тебе? - окликнула она.
- Конечно.
Весело посвистывая и, очевидно, собираясь куда-то, он доставал фрак.
- Ты куда?
- Никуда. Переодеваюсь к обеду. Вечером поеду к Вайнантам.
- Ах, Констанция, конечно.
- Нет, не Констанция, конечно. С чего ты взяла?
- Как будто я не знаю!
- Перестань. Ты для этих разговоров пришла?
- Вовсе нет. Ты подумай, Финчли собираются на будущее лето построить дачу на Двенадцатом озере, на самом берегу, рядом с Фэнтами, и мистер Финчли покупает для Стюарта моторную лодку длиной в тридцать футов и строит для нее сарай и солярий. Вот номер, а?
- Что за выражения у тебя! Неужели ты не можешь отучиться от жаргона? Говоришь, как фабричная девчонка. Это все, чему вас учат в школе?
- Ну, уж не тебе говорить о жаргоне! А ты сам? По-моему, ты первый подаешь пример!
- Во-первых, я старше тебя на пять лет. Во-вторых, я мужчина. Лучше бы ты брала пример с Майры - разве она когда-нибудь так разговаривает?
- Ах, Майра!.. Ну, хватит. Ты лучше подумай, они выстроят дачу, и летом у них будет так весело. Хочешь, мы туда поедем? Мы можем поехать, если захотим... только если папа и мама согласятся.
- Ну, не знаю, так ли уж это заманчиво, - ответил брат, хотя на самом деле его очень заинтересовала эта новость. - Мало ли мест, куда можно поехать, кроме Двенадцатого озера.
- Да, конечно, но только не для тех, кого мы знаем. Скажи, пожалуйста, куда еще едут лучшие семьи из Олбани и Утики? Сондра говорит, что на Двенадцатое озеро съедется все лучшее общество, на западном берегу будут самые лучшие дачи. Во всяком случае, Крэнстоны, и Ламберты, и Гарриэты очень скоро туда поедут, - прибавила Белла решительно и вызывающе. - На Лесном озере почти никого не останется из нашего общества, даже если Энтони и Николсоны не двинутся с места.
- А кто сказал, что Крэнстоны переселяются на Двенадцатое? - с живым интересом спросил Гилберт.
- Ну конечно, Сондра.
- А ей кто сказал?
- Бертима.
- Да, эти семейства стали весело жить, - странным тоном и не без зависти заметил Гилберт. - Скоро им станет тесно в Ликурге. - Он резким движением дернул галстук бабочкой, который ему никак не удавалось приладить, и слегка поморщился - воротничок был тесен.
Хоти Гилберт и вошел недавно в дело своего отца в качестве главного контролера над производством, а вскоре рассчитывал стать во главе всего предприятия, он все же завидовал молодому Грэнту Крэнстону, своему ровеснику, юноше очень красивому и привлекательному, который был гораздо смелее в обращении с девушками и пользовался у них большим успехом. Молодой Крэнстон, видимо, считал, что помощь отцу на предприятии можно прекрасно сочетать с некоторой долей светских развлечений, - Гилберт с этим не соглашался. В сущности, молодой Грифитс, если б мог, с удовольствием обвинил бы молодого Крэнстона в распущенности, но тот до сих пор не выходил за рамки благоразумия. И "Крэнстоновская компания плетеных изделий" явно выдвигалась в ряд крупнейших предприятий Ликурга.
- Да, - прибавил Гилберт, помолчав, - они слишком быстро расширяют дело, я бы на их месте вел себя осторожнее. В конце концов, они не самые богатые люди на свете.
При этом он подумал, что Крэнстоны не похожи на него и на его родителей: они в самом деле смелее, хотя, может быть, и не больше гонятся за успехом в обществе. Он им завидовал.
- И знаешь, - восторженно заявила Белла, - Финчли еще устраивают над сараем для яхты веранду с паркетным полом для танцев. И Сондра говорит, Стюарт хотел бы, чтобы ты этим летом погостил у них подольше.
- Да неужели? - сказал Гилберт саркастически и не без зависти. - Вернее сказать, он надеется, что это ты погостишь у них подольше. Я буду занят все лето.
- Ничего подобного он не говорил. И потом, ничего с нами не случится, если мы туда съездим. На Лесном, как я понимаю, хорошего будет мало. Там останутся одни мокрые курицы!
- Вот как! Маме будет очень приятно это слышать.
- А ты, конечно, ей скажешь?
- Нет, не скажу. Только я не думаю, чтобы мы так сразу взяли и поехали за Крэнстонами и Финчли на Двенадцатое озеро, по крайней мере, сейчас. Но ты можешь погостить у них, если тебе так хочется и если папа позволит.
В эту минуту внизу снова раздался стук входной двери, и Белла, забыв о споре с братом, побежала встречать отца.
2
Родоначальник ликургской ветви Грифитсов был с виду гораздо примечательнее, чем отец семейства Грифитсов в Канзас-Сити. В противоположность своему коротенькому и мешковатому брату из миссии "Врата упования", которого он не видел лет тридцать, Сэмюэл Грифитс был выше среднего роста, крепок и строен, с пронизывающим взглядом, резкими манерами и речью. Давно уже он привык считать себя человеком незаурядной проницательности, обладателем выдающихся деловых качеств - не случайно же он столь многого достиг! - и подчас бывал нетерпим к тем, кого нельзя было назвать незаурядными людьми. Он не был груб или неприятен в обращении, но всегда старался сохранять спокойный и бесстрастный вид.
И, оправдывая эту свою манеру держаться, он говорил себе, что просто ценит себя так, как все окружающие ценят его и тех, кто, подобно ему, преуспевает в жизни.
Сэмюэл Грифитс переселился в Ликург лет двадцать пять назад с небольшим капиталом и с решением вложить его в новое предприятие - фабрику воротничков; успех превзошел самые смелые его ожидания, и, естественно, он этим гордился. Теперь, спустя двадцать пять лет, ему принадлежал бесспорно один из самых лучших и со вкусом построенных особняков в городе. Грифитсы занимали видное место среди здешней аристократии, они были если не старейшей, то, во всяком случае, одной из самых солидных, самых уважаемых и преуспевающих семей в Ликурге. Старшая дочь Сэмюэла Грифитса, как известно, держалась обособленно, но двое младших его детей играли видную роль в кружке богатой и веселой ликургской молодежи, и до сих пор не случалось ничего такого, что могло бы поколебать его положение или бросить тень на его имя.
В этот день, возвратившись домой из Чикаго, где ему удалось заключить несколько сделок, обеспечивших благополучие и процветание фабрики по меньшей мере на год, Сэмюэл Грифитс был настроен весьма благодушно и очень доволен собой и всем светом. Ничто не омрачило его путешествия. В его отсутствие дела на фабрике шли не хуже, чем при нем. Заказов было много.
Войдя в дом, он бросил на пол тяжелый саквояж, скинул модное пальто и, обернувшись, увидел, как и ожидал, бегущую к нему Беллу. Разумеется, она была его любимицей. Он считал ее очаровательной, несравненной, своего рода произведением искусства, лучшим, что подарила ему жизнь: юность, здоровье, веселье, ум и любовь - все воплощалось в образе прелестной дочери.
