Однако он пал духом, когда, явившись в парк, он ждал бесконечно долго, а Керри так и не пришла. Час с лишним сидел он на обычном месте, потом встал и принялся нервно расхаживать по аллее. Что могло задержать Керри? А вдруг его жена добралась до нее? Нет, этого не может быть! Что касается Друэ, то Герствуд не принимал его в расчет; ему даже в голову не пришло, что тот может что-нибудь узнать. Чем больше думал Герствуд, тем сильнее нервничал, но в конце концов решил, что ничего, вероятно, не случилось, а просто Керри почему-либо неудобно было уйти сегодня из дому. Поэтому от нее и письма не было утром. Но письмо, наверное, еще будет, возможно даже, что оно уже ждет его в конторе. Надо сейчас же сходить туда.
Герствуд подождал еще немного, потом решил, что ждать больше не стоит, и уныло поплелся к конке на Медисон-стрит. Вдобавок ко всему ясное до сих пор небо покрылось пухлыми облаками, скрывшими солнце. Ветер изменил направление, и к тому времени, когда Герствуд достиг бара, уже собрался дождь, угрожавший затянуться на весь день.
Герствуд тщательно просмотрел все письма, но от Керри не было ничего, хорошо еще, что не нашлось ничего и от жены.
Управляющий баром мысленно возблагодарил судьбу за то, что ему не приходилось ничего решать сейчас, когда нужно было о стольком подумать. Он снова заходил взад и вперед по комнате, внешне спокойный, но в душе чрезвычайно встревоженный.
В половине второго он отправился завтракать в ресторан «Ректор», а вернувшись, застал мальчика-посыльного, дожидавшегося его в конторе.
С тяжелым предчувствием взглянул Герствуд на мальчугана.
Тот протянул ему письмо и сказал:
— Мне приказано ждать ответа.
Герствуд узнал почерк жены. Он быстро вскрыл конверт и принялся читать, ничем не выказывая своих чувств. Письмо было написано самым официальным тоном и притом в крайне холодных и резких выражениях.
«Прошу немедленно прислать деньги, о которых я говорила. Они нужны мне для выполнения моих планов. Можешь, если хочешь, не жить дома, — это меня нимало не интересует. Но деньги мне нужны немедленно. Поэтому не откладывай и пришли с мальчиком».
Герствуд прочел письмо и стоял, держа его в руках. От этой наглости у него перехватило дыхание. Он был разгневан и глубоко возмущен. Первым его порывом было написать в ответ лишь четыре слова: «Убирайся ко всем чертям!» Но он вовремя овладел собой и, избрав полумеру, сказал мальчику, что ответа не будет. Затем он опустился на стул и, глядя перед собой невидящим взглядом, стал думать о том, к чему приведет этот шаг. Что теперь сделает жена? Какая гадина! Неужели она думает, что ей удастся запугать его и добиться полной покорности? Он сейчас же поедет домой и объяснится с ней, да! Слишком уж она зазналась!
Таковы были первые мысли Герствуда.
Однако вскоре к нему вернулась былая осторожность. Необходимо что-то предпринять. Близится минута развязки: жена, надо полагать, не будет сидеть сложа руки. Он достаточно хорошо знал ее и не сомневался, что, задумав что-либо, она уже ни перед чем не остановится. Возможно даже, что она сразу передаст дело в руки адвоката.
— Будь она проклята! — пробормотал Герствуд, стиснув зубы. — Я проучу ее, если только она вздумает мне вредить. Пусть даже силой, но я заставлю ее заговорить другим тоном!
Герствуд встал и, подойдя к двери, принялся глядеть на улицу. Заморосил дождь и, очевидно, затяжной. Пешеходы подняли воротники пальто, некоторые подвернули брюки. У тех, кто шел без зонтов, руки были засунуты в карманы. Над головами остальных реяли зонты, и улица напоминала собой колышущуюся, извивающуюся реку круглых черных матерчатых крыш. По мостовой с грохотом тянулась вереница телег и фургонов; и всюду люди старались возможно лучше укрыться от дождя. Но Герствуд почти не замечал этой картины. Перед его глазами неотступно стояла сцена его будущего разговора с женой. Он мысленно требовал, чтобы она изменила свое поведение, угрожая в противном случае переломать ей все кости.
В четыре часа снова пришло письмо, в котором просто говорилось, что, если до вечера деньги не будут доставлены, она, миссис Герствуд, завтра же обо всем расскажет мистеру Фицджеральду и мистеру Мою, а помимо того, предпримет еще и другие шаги. Герствуд чуть не взвыл от злости, до такой степени разъярила его настойчивость жены. Ладно, он пошлет ей деньги! Он сам отвезет их ей… Он немедленно отправится к ней и как следует поговорит.
Герствуд надел шляпу и стал искать зонтик. Сейчас он покончит с этим делом!
Он кликнул кэб и под унылый шум дождя отправился домой, на Северную сторону. По дороге, обдумывая все подробности дела, он несколько остыл. Что знает его жена? Неужели она уже что-то предприняла? Может быть, ей удалось найти Керри или… или… Друэ? Что если у нее есть какие-нибудь улики и она готовится нанести удар из-за угла? О, эта женщина хитра! Она не стала бы его пугать, если бы не была уверена в своих силах.
Герствуд уже начал жалеть о том, что он не пошел на какой-нибудь компромисс, что не послал ей требуемых денег. Но, может быть, еще не поздно? Он увидит, что можно сделать. Скандала она не хочет.
К тому времени, когда Герствуд доехал до своего дома, он успел прочувствовать всю серьезность этой ситуации и мучительно надеялся, что решение придет само собой и он найдет выход. Он вышел из кэба и поднялся по ступенькам подъезда, но сердце его билось учащенно.
Герствуд достал ключ и хотел было сунуть его в замочную скважину, но изнутри торчал другой ключ. Герствуд несколько раз дернул ручку, но дверь была на запоре. Он позвонил — ответа не последовало. Герствуд позвонил вторично, на этот раз настойчивее, — никто не отзывался. Он несколько раз бешено дернул звонок, но безуспешно.
Тогда он спустился вниз.
В доме, под лестницей, была еще одна дверь, которая вела на кухню. От воров она была защищена железной решеткой. Герствуд, подойдя к этой двери, тотчас же убедился, что она заперта изнутри, а окна кухни закрыты. Что это могло значить? Он позвонил и стал дожидаться. Наконец, убедившись, что никто не идет открывать, он отошел и вернулся к кэбу.
— По всей вероятности, никого нет дома, — сказал он, словно извиняясь перед возницей, который сидел, спрятав красное лицо в просторный брезентовый дождевик.
— Я видел молодую девушку вон в том окне, — заметил тот.
Герствуд посмотрел вверх, но в окне уже никого не было. Он угрюмо уселся в кэб, испытывая одновременно и облегчение и досаду.
Так вот в чем их игра! Выгнать его из дому и заставить платить! Поистине это уже переходит все границы.
25. Остывшая зола. Почва уходит из-под ног
Герствуд вернулся в контору в еще большем смятении, чем раньше. Боже, в какую историю он попал! Как случилось, что дело приняло такой ужасный оборот, да еще так быстро! Он не мог толком уяснить себе, как все это произошло. Положение казалось ему чудовищным, неестественным, ничем не оправданным, и сложилось как-то вдруг само собой, помимо него.
