Татьяна подняла руку и погрозила Вержбицкому пальцем.
– Запомни, Георгий: если с головы моего сына упадет хотя бы волос…
– Ты с ума сошла! – возмутился Георгий Сергеевич. – О чем ты говоришь? Иван мне как родной. Господи, да он мне как сын!
– Он тебе не сын!
– И очень жаль. Будь он моим сыном, он бы не протирал штаны на стуле, копаясь в старых делах. К своим двадцати четырем годам он бы входил в совет директоров большого банка. Или обзавелся бы собственной строительной фирмой. Или…
– Заведи собственного сына – и пристраивай его куда хочешь!
Лицо Вержбицкого погрустнело, а улыбка стала напряженной.
– Таня, это подло, – сказал он. – Ты ведь знаешь: я не могу иметь детей. Слушай, когда ты успела стать такой жестокой?
– После того, как узнала, какая ты мразь. Вспомни девяностые. Сперва ты крышевал бизнесменов, потом – бандитов.
– Я пытался выжить, Таня. И обеспечить тебе нормальную жизнь. Кроме того, ты тоже не гнушалась брать то, что само плыло в руки.
– Я была легковерной дурой. Но потом я прозрела. Кстати, спасибо тебе за то, что ты избавил меня от иллюзий.
– Таня, я…
– Ты рвался к власти лишь затем, чтобы получить доступ к городской казне. Я знаю, как ты «осваивал» бюджет. Воровство, взятки, подкуп, лоббирование… И это – лишь вершина айсберга. Страшно представить, что скрывается под водой.
– Это все твои досужие домыслы, – холодно проговорил Вержбицкий. – Никто не смог поймать меня за руку. А насчет Ивана подумай. Опрометчивые действия могут сломать молодому человеку судьбу.
Татьяна поднялась с кресла.
– Я тебя предупредила, Георгий.
– А я – тебя.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, потом Макарова развернулась и быстро вышла из кабинета.
Вержбицкий хмуро посмотрел на дверь, потом скользнул глазами по столу и наткнулся взглядом на хрустальную пепельницу с одиноким сигарным окурком.
– Черт! – сердито крикнул он, давая наконец выход своему гневу. – Кто-нибудь уберет отсюда эту дрянь?
Он схватил пепельницу и с размаху швырнул ее о дверь. Дверь почти тотчас же распахнулась, и в кабинет заглянула перепуганная секретарша.
– Что случилось, Георгий Сергеевич?
– Ничего, – мрачно ответил он. – Приберись здесь, пожалуйста.
– Хорошо, Георгий Сергеевич!
– Хотя нет… Не надо. Потом приберешь, когда я уеду. А пока вызови ко мне Стаса.
– Начальника службы безопасности?
– А ты знаешь других Стасов, которых я могу вызвать к себе в девять часов вечера?
– Нет, Георгий Сергеевич!
– Тогда действуй!
– Слушаюсь, Георгий Сергеевич!
Секретарша исчезла. Вержбицкий откинулся на спинку кресла и погрузился в тяжелые, безрадостные размышления.
* * *
Сначала в кабинете появился пес – огромный черный лабрадор. Он подбежал к столу и схватил борсетку Георгия Сергеевича, лежащую возле настольной лампы.
– Микки, оставь в покое мою борсетку! – рявкнул Вержбицкий на лабрадора, отчаянно пытаясь вырвать вещь у пса из пасти.
Пес продолжил терзать борсетку.
В кабинет вошел высокий, широкоплечий мужчина в сером костюме. У него было бледное лицо и голубые, очень холодные глаза.
– Да подавить ты! – с досадой проговорил Вержбицкий и выпустил борсетку.
Пес утащил добычу в угол и принялся там с остервенением ее грызть. Георгий Сергеевич посмотрел на него и проговорил со злостью:
– Ненавижу эту собаку!
– Почему бы вам от нее не избавиться? – спокойно поинтересовался Стас.
– Потому что это подарок. Сам знаешь, от кого!
Начальник службы безопасности пожал плечами:
– Никто бы не узнал.
– Тот, о ком я говорю, узнает обо всем на свете через пять минут после того, как это происходит.
Стас едва заметно усмехнулся и тихо произнес:
– Плохо быть от кого-то зависимым…
В глазах Вержбицкого сверкнула молния.
– Позволь тебе напомнить, что ты зависишь от меня! – резко проговорил он.
– Равно как и вы от меня, босс, – невозмутимо парировал Стас.
Вержбицкий слегка покраснел, но возражать или спорить не стал. Он был достаточно умным человеком, чтобы не спорить с очевидным.
Вице-мэр подождал, пока начальник службы безопасности усядется в кресло, после чего сказал:
– Ладно, давай к делу. Ты помнишь Татьяну Макарову?
– Конечно.
– А ее сына – Ивана?
– Да.
– Так вот, мальчишка нашел себе хобби – копается в старых делах.
– В каких делах, Георгий Сергеевич? – спокойно осведомился Стас.
Вержбицкий посмотрел на него тяжелым взглядом и ответил:
– Убийство капитана милиции Максима Орлова.
– В самом деле? – приподнял Стас светлую бровь. – И что же конкретно его интересует?
– Его интересует татуировка. Нож и паук. – Вержбицкий внимательно разглядывал своего помощника. – Что скажешь, Стас?
– Ничего, – пожал он плечами. – Насколько я помню, это старое дело быстро закрыли. Орлов погиб, его убийца, уголовник Колюжный, – тоже.
Вице-мэр помолчал. Потом проговорил угрюмо:
– Макарова настроена решительно.
– Правда?
– Да. Я видел ее глаза. Такой же взгляд у нее был, когда она отправила на скамью подсудимых директора завода «Пламя» вместе с важняком, который его покрывал. И такой же взгляд у нее был, когда она заявила, что хочет со мной расстаться.
– Что я должен сделать, Георгий Сергеевич? – спокойно спросил Стас.
Вержбицкий прищурил тяжелые, отекшие веки.
– Проследи, чтобы мальчишка не наделал глупостей. И она – тоже.
– Хорошо, Георгий Сергеевич. Следует ли мне что-нибудь предпринять, если изыскания парня и его матери зайдут слишком далеко?
– Прежде чем что-то предпринять, посоветуйся со мной. Мне не нужны проблемы!
– Хорошо. – Стас холодно улыбнулся. – Я могу идти?
– Да. Иди. И забери с собой этого чертова пса.
– Он по вам соскучился.
– А я по нему нет. При первом же удобном случае я прикончу этого ублюдка!
Выпроводив начальника службы безопасности и собаку, Вержбицкий взял со стола телефон и набрал нужный номер. Затем прижал трубку к уху и сказал:
– Алло, это я… Все оказалось правдой. Мальчишка «копает» дело Максима Орлова. Его мать только что нанесла мне визит… Нет, она не в курсе, но она знает, что мальчишка ищет человека с татуировкой… Разумеется… Да… Конечно, я принял меры… Нет, волноваться не о чем. Но на время нужно прекратить все дела… Да, абсолютно все. Так будет безопаснее.
