— Ты ее принесла?
Алиша кивнула.
— Она что-нибудь сказала? Она была одна?
— Не знаю… — Взгляд Алиши словно ускользал. — Да, кажется, она была одна.
— Кровь твоя или ее?
Алиша с удивлением взглянула на свитер, словно кровь заметила только сейчас.
— По-моему, ее.
Из приемной снова донеслись шум и крик Калеба: «Уже несу!» Он влетел в палату с тяжелыми кусачками в руках и вручил их Саре.
Грязные, все в смазке, но подойдут. Сара плеснула самогон на головку кусачек, протерла руки, как следует высушила тряпкой, затем срезала наконечник стрелы и щедро полила рану самогоном. Велев Калебу очистить руки так же, как она, Сара взяла моток шерсти, отрезала половину и сложила наподобие компресса.
— Сапог, когда я вытащу стрелу, прижмешь компресс к ране, и чем плотнее, тем лучше. Со стороны лопатки хочу наложить швы, может, кровотечение замедлится.
Калеб неуверенно кивнул. Сара понимала: у мальчишки голова идет кругом, но, если честно, то же самое можно было сказать и про них с Алишей. Выживет девочка или умрет через пару часов, зависело от количества потерянной крови и внутренних повреждений.
Раненую перевернули на спину. Калеб и Алиша крепко прижали ее к койке, а Сара потянула древко, чувствуя, как оно проходит сквозь поврежденные сухожилия и насквозь пробитую кость. Мешкать и осторожничать было нельзя. Сильный рывок — стрела оказалась у нее в руках. Из раны хлынула кровь.
— Чума вампирья, это она!
Обернувшись, Сара увидела в дверях Питера. Что значит «это она»? Неужели он знает, кто эта девочка? Нет, такое полностью исключено.
— Питер, поверни ее на бок. Помоги им!
Сара взяла иголку и моток ниток, устроилась у девочки за спиной и стала зашивать рану. Кровь ручьем текла из раны, заливала матрас, капала на пол.
— Сара, что мне делать? — Компресс в руках Калеба насквозь пропитался кровью.
— То же самое — прижимай поплотнее. — Сара туго затянула стежок. — Мне света не хватает. Кто-нибудь принесите фонарь!
Три стежка, четыре, пять… Сара аккуратно соединяла края раны, хотя понимала, что старается напрасно. Стрела повредила подключичную артерию, поэтому кровотечение такое сильное. Девочка умрет через несколько минут. «Четырнадцатилетняя… — подумала Сара. — Откуда же ты взялась?»
— По-моему, кровь останавливается, — проговорил Калеб.
Сара сделала последний стежок и завязывала нитку.
— Не может быть! Ты лучше компресс поплотнее прижимай.
— Нет, правда, посмотри сама!
Девочку снова положили на спину, и Сара убрала промокший компресс. Калеб не преувеличивал: кровотечение замедлилось. Рана уменьшилась, порозовела, края сморщились. Лицо девочки поражало безмятежным спокойствием, точно она спала. Сара прижала пальцы к ее шее — пульс был четким и ритмичным. Что произошло?!
— Питер, посвети сюда!
Питер поднес фонарь к лицу девочки, и Сара осторожно подняла ее правое веко. От света зрачок сжался, открыв радужку цвета влажной почвы, испещренную чуть заметными полосками. Но что-то Сару удивило, что-то было не так, как у всех.
— Теперь чуть ниже!
Питер опустил фонарь к самому глазу, и Сара не увидела, а почувствовала. Почувствовала нечто страшнее смерти: будто земля под ногами разверзлась и она проваливается во мрак. Вечное падение в непроглядный мрак, вот что страшнее смерти!
— Сара, в чем дело?
Девушка вскочила и попятилась к двери. Сердце неслось бешеным галопом, руки дрожали, как листья на ветру. Все удивленно смотрели на нее — Сара попыталась объяснить, в чем дело, но не смогла произнести ни слова. Она ведь ничего не видела, а лишь почувствовала… В голове крутилось неумолимое слово — «одиночество». Оно уготовано и ей самой, и остальным, и даже родителям, души которых обречены на вечное падение во мрак.
Тем временем в палате стало людно: рядом с Су Рамирес теперь стоял Санджей, а за их спинами маячили два Охранника. Все буравили Сару вопросительными взглядами и ждали объяснений.
Санджей выступил вперед.
— Она выживет?
— Не знаю, — с глубоким вздохом прошептала она. — Рана тяжелая. Девочка потеряла много крови.
Санджей снова взглянул на девочку, явно решая, что о ней думать и как объяснить ее невероятное появление, потом повернулся к Калебу, который стоял у койки с окровавленным компрессом в руках. Обстановка в палате моментально накалилась: к пареньку приблизились Охранники, в любую минуту готовые вытащить ножи.
— Пошли с нами, Калеб!
Джимми Молино и Бен Чоу хватили паренька за руки, а тот, совершенно сбитый с толку, даже не думал сопротивляться.
— Санджей, что вы делаете? — вскричала Алиша. — Су, в чем дело, черт подери?
— Калеб арестован, — ответил Санджей.
— Арестован? — взвизгнул паренек. — За что?
— Калеб открыл ворота, хотя правила ему известны не хуже, чем любому из нас. Джимми, выведи его отсюда!
Джимми с Беном потащили упирающегося паренька к шторке.
— Лиш! — крикнул Калеб.
Алиша тут же загородила троице дорогу.
— Су, скажи им, — начала она. — Виновата я, это я перебралась через Стену. Хотите кого-нибудь арестовать, арестуйте меня!
Су молча стояла рядом с Санджеем.
— В чем дело, Су?!
— Лиш, я не могу ничего сделать, — покачала головой Первый капитан.
— Что значит не можешь?
— Решение принимает не она, — пояснил Санджей. — Погибла Учительница. Калеб арестован по обвинению в убийстве.
27
К полудню о событиях минувшей ночи узнала вся Колония. По крайней мере, некое представление о случившемся получил каждый. У Стены появилась Приблудшая, Калеб открыл ворота и впустил вирусоносителя. Приблудшую, девочку лет четырнадцати, подстрелил кто-то из Охранников, и теперь она умирает в Больнице от кровопотери. Полковник погиб, судя по всему, совершил самоубийство, хотя как он перебрался через Стену, оставалось загадкой. Арло тоже погиб: его убил в Инкубаторе собственный брат-близнец.
Самой трагичной казалась гибель Учительницы. Ее труп не сразу заметили под окном Большой комнаты, у пустых кроваток. Судя по зажатому в руках ножу, она услышала, как вирусоноситель спрыгнул с крыши, и попыталась дать ему бой.
Разумеется, Учительниц было много, но настоящая всегда лишь одна — та, что занимала эту должность много лет. Погибшая Учительница была из Дарреллов. Эйприл Даррелл. Именно она смеялась над вопросами Питера об океанах. В ту пору она была чуть старше, чем он сейчас, — не ослепительная красавица, но миловидная, хрупкая и нежная, как весенний цветок. Питеру она казалась кем-то вроде старшей сестры, которую не выпускали в большой мир из-за слабого здоровья. Именно она в день восьмилетия Сары задавала ей вопросы, которые, подобно ступенькам, привели девочку с вершины прекрасной башни иллюзий в темное подземелье правды. Именно она передала Сару в объятия матери, где девочка рыдала от разочарования.
