— А как насчет Лиш? Ее с места снимать нельзя.
— Просто боюсь, мы здесь застрянем. Тогда проблем не оберешься: полуголодными нам сквозь метель не пробиться.
Питер чувствовал, что Холлис абсолютно прав.
— Хочешь сходить на разведку?
— Да, когда снегопад кончится.
— Хорошо, — согласно кивнул Питер. — Возьми с собой Майкла.
— А Грира нельзя?
— Гриру лучше остаться здесь.
Понятливый Холлис сообразил, к чему клонит Питер.
— Ладно, — отозвался он.
За ночь буря стихла, к утру небо засияло холодной голубизной. Холлис с Майклом собрали снаряжение. Если повезет, к ночи они вернутся, но, возможно, разведка растянется на сутки. Выбежав на заснеженный двор, Сара обняла сперва Холлиса, потом Майкла. Грир с Эми присматривали за Алишей. С тех пор как ввели вторую дозу препарата, состояние Лиш стабилизировалось, но температура не спадала, а веки покраснели еще сильнее.
— Ты это… слишком не затягивай, — шепнул Холлис Питеру. — Ей бы этого не хотелось.
Оставалось только ждать. Эми не отходила от Алиши ни на шаг. Что творится на их глазах, понимал каждый, да и немудрено: Алиша снова начала биться, а когда в окна заглядывало солнце, вздрагивала.
— Она борется, — объявила Эми. — Но, кажется, проигрывает.
К наступлению темноты Майкл с Холлисом не вернулись. Питер чувствовал себя совершенно беспомощным. Почему лекарство не помогает? Лейси же помогло! Почему он не доктор и лишь догадывается, как действует препарат? В одном он не сомневался: вторая доза Алишу убьет. Питер физически ощущал, что Грир наблюдает за ним и ждет конкретных действий. А он… он не мог сделать ничего.
Обессиленный и опустошенный, Питер заснул в кресле, уронив голову на грудь. Когда Сара растолкала его, за окном рассвело.
— Уже… началось!
Алиша дышала коротко и часто, тело напряглось, на скулах ходили желваки. Откуда-то изнутри вырвался низкий сдавленный стон. Буквально на секунду она затихла и расслабилась, потом все началось снова.
— Питер!
У изрешеченной занавески стоял Грир с ножом в руках.
— Пора…
Питер встал между Гриром и кроватью, на которой лежала Алиша.
— Нет!
— Понимаю, это нелегко, но она солдат, солдат Экспедиционного батальона. Ей пора отправиться в последний путь.
— Я имел в виду, это не ваша обязанность, а моя. — Питер протянул руку. — Дайте мне нож, майор.
Грир мешкал, буравя Питера испытывающим взглядом.
— Джексон, вы не обязаны. Вы же не солдат.
— Нет, обязан! — В голосе Питера звучал не страх, а смирение и безысходность. — Я ей слово дал. Если кто и имеет право взять на себя такую ответственность, то это я.
Нож Грир отдал с явной неохотой. Знакомая рукоять, специфический баланс. «Это же мой нож! — подумал Питер. — Его я через Юстаса передал!»
— Если позволите, я бы хотел остаться с ней наедине.
Грир коротко кивнул, секундой позже хлопнула дверь. Питер шагнул к окну и оторвал доску. Комнату наполнил серый утренний свет. Алиша застонала и отвернула голову. «Грир прав, — сказал себе Питер. — У меня пара минут, не больше!» Вспомнилось, что говорил перед смертью Манси: драконова зараза одолевает быстро, и ему хотелось чувствовать, как она из него выходит.
Питер сел на краешек кровати. Он собирался что-нибудь сказать, но нужных слов не подобрал, поэтому решил просто подумать об Алише. Он думал обо всех их делах, приключениях, разговорах, о том, что осталось невысказанным, — больше ничего не получалось.
Он мог просидеть так час, день, год, столетие, только время неумолимо поджимало. Питер оседлал Алишу и, держа нож обеими руками, прижал лезвие к основанию ее грудины. Вот сюда их учили стрелять. Жизнь раскололась пополам, на «до» и «после» того, что сейчас случится. Алиша напряглась и натянула путы. Руки Питера задрожали, глаза наполнились слезами.
— Прости, Лиш, прости! — шепнул он, зажмурился, поднял нож и огромным усилием воли опустил.
70
Малыш решил появиться на свет весной.
Несколько дней назад начались схватки. Маус хлопотала на кухне, лежала в постели или наблюдала, как Тео работает во дворе, и вдруг почувствовала: грудь и живот сжимаются, да так, что дыхание перехватывает.
— Началось? — с тревогой спросил Тео. — Ребенок, да?
Маус на секунду отвела взгляд, словно прислушиваясь к едва уловимому звуку, а потом умиротворяюще улыбнулась.
— Успокойся, Тео! Видишь, ничего страшного. Это не настоящие схватки. Вот уже прошло. Работай и не о чем не беспокойся.
На сей раз все оказалось серьезнее. Далеко за полночь Тео снился хороший, мирный сон о поле, залитом солнечным светом. Вдруг он услышал, как Маус зовет его по имени. Маус в том сне тоже была, только почему-то пряталась, словно в игру играла. То она впереди, то сзади, то сбоку. «Тео!» Конрой тявкал, скулил, уносился вперед, потом вприпрыжку возвращался, словно говоря: «Давай скорее!» «Где ты, Маус, где ты?» «Я мокрая, я вся мокрая, — ответил голос Маусами. — Тео, проснись, у меня воды отошли!»
Тео тотчас вскочил и засуетился, в темноте натягивая ботинки. Конрой тоже проснулся, завилял хвостом, а когда Тео нагнулся зажечь фонарь, лизнул его в щеку. «Уже утро? — без слов спрашивал пес. — На прогулку пора?»
— О-о-о… — стонала Маусами, втягивая воздух через рот. — О-о-о… — Она выгнулась дугой.
Маус заранее объяснила, что делать и что приготовить: простыни и полотенца, чтобы не испачкать кровать кровью, нож и леску, чтобы перерезать и перевязать пуповину, теплую воду, чтобы искупать новорожденного, и одеяло, чтобы его завернуть.
— Никуда не уходи, я сейчас!
— Чума вампирья, куда я пойду? — простонала Маус. Живот снова схватило, и Маус, взяв Тео за руку, вцепилась в нее ногтями. — Черт подери! — прохрипела она сквозь стиснутые от боли зубы. Секундой позже ее стошнило на пол.
В спальне запахло рвотой. Конрой решил, что ему сделали сюрприз, и решительно двинулся к лужице, но Тео отогнал его и помог Маус лечь.
— Что-то не так, — пролепетала она с побледневшим от страха лицом. — Такой боли быть не должно!
— Маус, что мне делать?
— Понятия не имею!
Тео кубарем скатился на первый этаж, Конрой помчался следом. Малыш, вот-вот появится малыш! Почему он не сложил все нужное для родов в одно место, собирался ведь! В доме стоял лютый холод, огонь в камине давно потух, а младенцу нужно тепло… Тео положил в камин дрова и, сев на корточки, раздул тлеющие в золе угольки. Теперь на кухню, за ведром и тряпками. Эх, хотел же вскипятить воду, а теперь времени нет!
— Тео, где ты?
