Добила меня примыкавшая к северной стене Сада колоннада из золотистого мрамора. Тарганского медового — так назвала его Ри. День был пасмурным — но мрамор сам будто испускал свет, и казалось, что тут играет бликами солнце. Камень мне так понравился, что я решила: сколько бы это ни стоило, задуманную часовню в замке Сайгирн отделаю именно таким! Ну очень хочется!
Наконец, в дальней части террасы обнаружился небольшой аптекарский огородик — причём половина трав была мне знакома только по книгам. Например, та же наперстянка на севере в диком виде не росла. Как и дурман с беленой. Тут мы застряли надолго. Потому что видеть рисунок какой-нибудь клещевины на картинке — это одно. А потыкать пальцем в живые разлапистые листья на грядке — совсем другое. Выяснилось, что Ри разбирается в травах не хуже меня, хотя мой опыт их практического использования намного больше.
Что меня удивило, на грядках совсем не было сорняков. А ведь одуванчики с их летучими семенами вездесущи! Оказалось, что на землю наложено специальное эльфийское заклинание. Видно, у эльфов с одуванчиками тоже был антагонизм.
Я, вспомнив учителя с его любимым диваном, попробовала сотворить подобие — чёрный морок на каркасе из драконьей магии. Выяснилось, что Ри этот предмет обстановки тоже знаком. Правда, ей захотелось зачем-то привесить к нему розовые кисточки. Я не возражала — выглядят смешно, а сидеть не мешают. В результате мы до темноты проторчали на огороде, забравшись на диван с ногами и обсуждая достоинства ступок и сравнивая методы приготовления эссенций, — пока меня не начал искать закончивший работу Аскани.
Кстати, Ас Ринон понравился. Но как парень впечатления не произвёл — что ещё раз послужило подтверждением тому, что в принцессиной голове уже прочно окопался кто-то другой. А меня порадовало — подружиться с Ри хотелось, а как дружить с той, которая пускает слюни на твоего жениха?
Попрощавшись с Ри у тупичка с вёдрами, мы прыгнули домой.
Учителя я увидела на следующий день.
Началось всё с того, что вечером я сидела на своём обрыве и прикидывала, чем заняться. Хотелось на жемчужную отмель. Но, если честно, было жутко. А вдруг в воде — акула? Пусть в щите не сожрёт, но если сожмёт в зубах и уволочёт неведомо куда на дно морское? Кто меня искать будет, если Шон занят?
Почесала левой рукой нос. Рукав задрался, явив широкий наруч в форме ворона — нам с Асом, Россу и Танши тоже выдали продвинутые злобомеры. Сдвинула сползший браслет по руке к локтю, и начала крутить ладонь так и эдак.
Вот интересно, почему же важна площадь, а не просто масса?
Получается, я верно сообразила, что браслет — вроде зелёного листа на солнце. Листа… Но ведь для листа важна не только площадь, но и ориентация в пространстве…
Прикусила костяшку пальца, нутром чувствуя, что в этой мысли что-то есть, и боясь нарушить сосредоточенность. Итак, представим источник скверны чем-то вроде чёрного светлячка. Если наш злобомер — маленький шарик — самая компактная форма в пространстве, то уловить то, что идёт от источника, он может еле-еле. Потому что площадь поверхности маленькая. А если раздуть этот шарик в сферу — чувствительность возрастёт пропорционально квадрату радиуса. Вроде так. И ещё — как сферу ни крути — ей равнофигственно, с какой стороны находится светлячок, она с любого ракурса одинаковая. А с цилиндром уже не так. Если сориентировать наши браслеты, направив ось на источник зла, например, ткнув в него указательным пальцем, браслет должен перестать это зло замечать, потому что повернётся ребром!
И, выходит, чтобы обнаружить алтарь, достаточно двух человек со злобомерами, стоящих на некотором расстоянии друг от друга. Если оба сориентируют детектор так, чтобы сигнал пропал, а потом посмотрят, где пересекаются оси, то на скрещении линий и надо искать!
Просто же! И почему раньше не сообразили? Хотя что я радуюсь — никто ж ещё не проверял, сработает это или нет. А если нет? Или если зло распространяется не по прямой, а как-то ещё? Или если источников зла больше одного? Но всё равно…
«Шон! Шооон!»
«Кузнечик, прости, я занят».
«Можешь от себя заглянуть ко мне в голову? Я не уверена… но, кажется, злобомеры можно использовать как компасы!»
«Ты где?»
«На обрыве».
«Сейчас буду, жди».
Вывалился из портала чёрный, тощий, с острым носом. Уставился мне в глаза, положив руки на плечи. Я буквально чувствовала, как его шатает… Опять до истощения намагичился?
«Вспомни, как сама в обморок шлёпалась, килька-недомерок! Ага, понял! Где б попробовать? На Луну — далеко…»
В первый раз, сколько его знаю, ему кажется трудным открыть портал… ох.
«О! Давай сгоняем Мраком в трактир за пирогами?»
«Ага», — обрадовалась я.
«Держаться будешь руками, морок делать сама».
Ладно, я могу, мне не сложно. Сейчас Асу скажу, что ненадолго улетаю, и готова.
Шон умял пирогов на целых три серебрушки. И выпил полбочонка вересковой медовухи. А попутно выяснил, что я права и яркость сигнала зависит от того, как повернуть руку. Это было и хорошо, и не очень. Потому что первой возникла интересная мысль: «А мимо чего драконы уже просвистели, не заметив?»
Выходило, что есть смысл сделать большой-пребольшой, возможно, ажурный, шар и летать сначала с ним. Чтобы посмотреть, есть тут что искать в принципе или можно не париться?
Шон остался на ночь у нас с Бритой. Добрая подружка не протестовала. Больше того, заострившийся нос учителя пробудил в ней то ли материнский, то ли сестринский инстинкт — Брита извлекла из шкафа нашу заначку — ореховый пирог с мёдом, заставила меня заварить свежую тайру с шиповником и малиной, и стала кормить Шона чуть не с ложечки. Тот всё предложенное покладисто поглотил. Потом зевнул, брыкнулся, сбрасывая сапоги, и пополз по моей кровати к стенке, на обычное место. Натянул на уши одеяло и отрубился. Я пожала плечами, взяла зубную щётку с расчёской и пошла умываться на ночь.
Ага, герцоги живут так — работают до изнеможения, а потом падают где попало.
Ночью мне опять снились шахматы. Я героически сражалась, разменяв пару пешек и одного из рыцарей. Брезжила смутная надежда провести одну из выживших пешек в королевы. А если нет — то мой противник, кем бы он ни был, — дорого за это «нет» заплатит.
Утром Шона уже не было. Я погладила пальцами амулет на шее и, взяв полотенце, побежала умываться.
Вообще, меня вполне устраивало настоящее. Удивительно, но несмотря на то, что с декабрьских событий прошло уже четыре месяца, и на эскападу Кая, в школе никто так и не просёк, что я — герцогиня Сайгирн. Хотя, может, всем это просто было по барабану. Я уже поняла, что маги не склонны заморачиваться с титулами и званиями.
Вот только выходить за стены «Нарвала» нам с Асом по-прежнему было нельзя. Я попыталась спросить разрешения у Шона, но тот покачал головой. Сказал, что следить за нами ему сейчас некогда, а наша собственная магия пока недостаточно сильна. Подрастём — наберёмся сил — ещё нагуляемся.
