– Но и это еще не все, – криво усмехнулся Ансельм. – Тайная служба короля, все еще занимающаяся поиском сообщников графа Иора, нашла неопровержимые доказательства того, что ему содействовали некоторые братья!!!
Иерарх поперхнулся:
– Что?!
– То, что слышал! Все восемь человек признались в своей вине и были повешены при очень большом стечении народа. Что самое интересное, города, в которых «нашли» этих несчастных, располагаются более-менее равномерно по всей территории королевства.
– Расчет…
– Да… А еще среди них не было ни одного действительно знающего.
– То есть это не противодействие, а обычная попытка изменить отношение народа к Ордену как таковому?
– Именно, – кивнул брат Ансельм. – Только называть ее «обычной» я бы не стал.
– Ну да, я неудачно выразился. Способ – лучше не придумаешь… – кивнул брат Рон. – М-да… С таким подходом к решению этого вопроса они своего добьются.
– Именно. Кстати, не удивлюсь, если в ближайшее время окажется, что кто-то из Перстов Вседержителя ссильничает новорожденных, а какой-нибудь Глас лично якшается с Двуликим.
– Надо устранять Грасса, д’Ожа и Латирдана! И чем быстрее – тем лучше!!!
– Надо. Вот только большая часть наших людей, помогавшая сторонникам Иора Варлана захватывать замки, рассеяна по их окрестностям. А иверцы, которым я приказал перебраться в Харрарский лес, вот-вот отправятся в Небытие.
– Н-не понял?
– Фарид умудрился подставить их под хейсаров.
– И?
– Половины отряда уже нет. А остальные… – Ансельм подхватил со стола свиток и бросил его иерарху: – На, читай!
Брат Рон проглядел коротенькое письмецо и… улыбнулся:
– Хм… В Алат? А Надзирающие в отряде есть?
Глава 26
Кром Меченый
Второй день третьей десятины третьего лиственя
Здесь, в предгорьях Шаргайльского хребта, Серебрянка оставалась холодной, как лед, даже летом. А сейчас, в середине третьего лиственя, она просто дышала морозом.
Потрогав воду пальчиком, леди Мэйнария зябко поежилась и затравленно посмотрела на меня:
– Она же ледяная!!!
Я кивнул и бросил на землю собранный по дороге сушняк:
– Да. Но больше помыться негде…
Баронесса брезгливо потрогала свои волосы, сморщила носик и неуверенно потянулась к шнуровке колета.
Мысленно усмехнувшись, я снял с плеча котомку, присел на корточки и вытащил из нее сверток с мыльным корнем, пучком мочала
[121]
и чистой нижней рубашкой:
– Вот. Пригодится…
– Спасибо, – обрадованно воскликнула леди Мэйнария, выхватила его у меня из рук и, непонятно почему покраснев, унеслась к здоровенной иве, растущей у самой воды в паре десятков шагов вверх по течению.
Проводив ее взглядом, я занялся костром – сложил мелкие ветки домиком, обложил их деревяшками покрупнее, потом подтащил к ним пару бревен, валявшихся на берегу, и взялся за кресало.
Мылась баронесса недолго – от силы минут десять. Но за это время успела замерзнуть до такого состояния, что, выбравшись из воды, не смогла ни толком одеться, ни просушить волосы.
– Х-х-холод-д-дно, – стуча зубами, подбегая к костру, пролепетала она, присела на корточки и протянула руки к огню. – У-у-у, как хорошо!!!
У меня перехватило дух и остановилось сердце: я тут же уставился на нее и… увидел Ларку: рыжие волосы, разбросанные по плечам, синие трясущиеся губы и покрасневшие, негнущиеся пальцы.
– З-з-заканчиваю, – не переставая полоскать в проруби какую-то тряпку, непослушными губами пробормотала сестричка. – Осталось д-две прост-т-тыни.
– Вечер… Никто не видит… Дай помогу! – с ненавистью покосившись на окна верхнего этажа донжона замка Тьюварр, предложил я.
– Нос в к-к-карауле, – вздохнула Ларка. – Если з-з-заметит – обязательно д-д-доложит Гус-с-сыне. И т-т-тогда я опять получу плет-т-тей.
– Червяк! Слизень!! Мокрица!!! – сжав кулаки, зашипел я. – Вырасту – переломаю ему все кости!!!
– Нос уже с-с-сломали. Не помогло, – фыркнула Ларка. – К-к-каким был, т-т-таким и остался.
– Тогда… Тогда…
– Иди к-к-ко мне, защитник! – улыбнулась она, бросила простыню в корзину, обняла меня и запустила руки за пазуху: – У-у-у, как хорошо!
– Что-то не так? – увидев, как изменился мой взгляд, испуганно спросила баронесса. Потом оглядела свою рубашку, заметила, как топорщится мокрая ткань на сжавшихся от холода сосках, зарделась и, прикрыв рукой грудь, вскочила на ноги: – Ты… Ты…
Пожав плечами, я уткнулся взглядом в огонь, а через пару мгновений снова уставился на баронессу. На этот раз – с удивлением: вместо того, чтобы продолжить возмущенную тираду и обозвать меня похотливым животным или еще чем-нибудь в этом роде, леди Мэйнария вдруг вздохнула и примирительно пробормотала:
– Прости… Мне показалось, что… Ну… Просто у тебя был такой взгляд, как будто…
Я не поверил своим ушам: передо мной извинялась целая баронесса! Причем извинялась не просто так, а искренне!
В общем, промолчать у меня не получилось:
– Ничего…
Всю дорогу до охотничьего домика леди Мэйнария молчала. И во время ужина – тоже. А после него, забравшись на свое ложе и дождавшись, пока я потушу лучину, неожиданно заговорила:
– Кром?
– Да, ваша милость?
– Тогда, в Атерне… Я слышала звуки боя. Это были люди графа Варлана?
Я перевернулся на бок, вгляделся в темноту и зачем-то кивнул:
– Угу…
– Значит, замок они захватили?
– Угу…
– Их было много?
– Угу…
Баронесса помолчала несколько минут, а потом еле слышно прошептала:
– Как ты думаешь, что с моей мамой и братом?
Я вспомнил разговор, услышанный на лестнице, потом словно воочию увидел окровавленное детское тело, лежащее поперек кровати в покоях барона Волода, и угрюмо вздохнул.
Услышав вздох, леди Мэйнария тихонько всхлипнула, помолчала минуты две и… все-таки уточнила:
– Ты так думаешь или… знаешь?
Я зажмурился… и услышал, как скрипнуло ее ложе. А потом – и шорох босых ног по полу.
Девушка остановилась рядом с моей лавкой и умоляюще выдохнула:
– Кром! Ну, пожалуйста… Я должна знать!
Странно, но в ее мольбе мне вдруг почудились стальные нотки!
