Эспада просвистел приветствие, сопроводив оное соответствующими телодвижениями, исчерпав тем самым весь наличный запас насекомьего языка. Ответа он не получил.
– Не хотите со мной беседовать, из-су? – сказал он по-русски. – Ладно. Тогда буду говорить я. Уверен, вам понятен язык, на котором я сейчас говорю. Ведь контакт с моей расой вы поддерживали десятки лет и основные языки Земли вам известны. К тому же я был носителем одного из вас. Я даже чуть было не раздавил его. По этому поводу примите мои глубочайшие извинения. А теперь к делу…
У курок и девочка молчали, но не сводили с него глаз.
– Массаракш! – выругался Эспада. – Какой же я осел…
Он не сообразил, что примитивные спецкостюмы не пропускают звуков.
Эспада огляделся и обнаружил грифельную доску, при помощи которой общались техники, когда были вынуждены посещать «горячую» зону.
Он схватил мел и написал по-русски: «Я Диего Эспада, Комиссия по Контактам, Земля. Прошу назвать себя!», протянул доску и мел «немым» собеседникам.
Немного помедлив, доску взял У курок. Кроша мел, коряво нацарапал: «Та-Су, координатор Миссии. Це-Су, инженер».
– Очень приятно, – пробормотал Эспада. – Интересно, кого из двоих мне выпала честь таскать на себе?
Он принял «переговорное устройство» из рук уголовника и написал: «В чем заключается Миссия?»
У курок прочитал, но доску не взял, лишь помотал головой.
– Секретность блюдете? – риторически спросил Эспада.
Стер рукавом написанное, застучал мелом. Как ни старался Эспада быть кратким, текст едва уместился на доске: «Скоро взорвется реактор. Миссия провалена. Враждебные действия против землян повредят вашему народу».
На этот раз доску взяла девочка. Писать она умела еще хуже уголовника, и Эспада с трудом разобрал ее каракули: «Цель Миссии – кладка. Координаты: 55°45 20.99 с.ш. 37°37 03.62 в.д.».
– Вот спасибо, – пробормотал Эспада.
На доске он написал: «Благодарю, из-су! Предлагаю помощь».
У курок опять помотал головой, а девочка накарябала: «Миссия провалена. Спасать плоть – позорно. Спасать честь – почетно».
– Ну и спасали бы свою тараканью честь! – в сердцах проговорил Эспада. – За что людей-то?..
Он хотел было схватить девчонку и уголовника за руки и тащить прочь из реакторного отсека, как вдруг за переборкой загудело, субмарину затрясло, будто припадочную, заискрили контрольные щиты, а сквозь уплотнители герметичной двери, что вела в «горячую» зону, начали пробиваться струи радиоактивного пара.
Эспада закрыл глаза и, стараясь не дышать, попятился. Он знал, что потом ему будет нестерпимо стыдно. Ведь он сейчас не Васку Саад, гражданин Отечества, воспитанник столичных трущоб, сейчас он – Диего Эспада, человек, землянин, эмиссар СГБ…
Вот именно, сейчас ты не человек, а эмиссар. И должен, массаракш, выяснить, что это за кладка такая? И почему ради нее негуманоиды затеяли дурацкую «миссию», пренебрегая этикой Контакта?
Он выбрался из реакторной. Захлопнул за собой массивную дверь. Плотно завернул штурвал. И только тогда позволил себе вздохнуть.
Белую субмарину трясло все сильнее. По-бабьи голосила сирена. Пылали аварийные лампы. Эспада взлетел на среднюю палубу. Здесь царила адская суматоха. Дикий ор перекрывал порой вопли сирены. Тесные вместилища Ц-613 были забиты ничего не понимающим экипажем вперемешку с мародерами. Эспада выхватил из-за пазухи «кобольд», рявкнул:
– А ну расступись!
Никто и не подумал. А скорее всего – не услышали.
Эспада повертел головой. Заметил провод, идущий к надрывающемуся динамику, рванул. Динамик заткнулся, и хотя сирена продолжала вопить в других отсеках, здесь, в узком коридорчике, стало заметно тише. Удивленный сброд тоже перестал орать. На Эспаду уставились десятки глаз.
– Да это наш Шкелетик! – возвестил кто-то.
– Тихо! – гаркнул Эспада. – Слушайте мою команду! Всем срочно покинуть лодку. Двигаться организованно, иначе подохнете. Кто не знает, куда идти, следуйте за мной!
Он двинулся вперед и перед ним расступились. Хотя, казалось, расступаться было некуда.
– Господин Саад, – кто-то горячо задышал ему в ухо. – Господин Саад…
Эспада покосился вправо.
«Массаракш, – подумал он. – А я о них и думать забыл…»
– Вуул, Маар, держитесь рядом, – процедил он. – Не отставать!
Работая локтями, колотя не слишком понятливых рукояткой «кобольда», Эспада продрался к люку, фосфоресцирующий кружок которого казался отсюда таким далеким. Контр-адмирал и мичман лезли за агентом Садом, не отставая, прихватывая его за каблуки и штанины. А следом плотным, воняющим потом и кровью червем пробивались все остальные.
На верхней палубе гулял морской ветер. Он трепал матросские робы и комбинезоны столпившихся на решетчатом настиле имперцев. Трещали под каблуками хитиновые панцири мертвых «братьев по разуму». Трюмные люки были отворены. Морпехи под командованием сержанта Доррла вытаскивали лебедкой вельбот.
Эспада знаком велел Вуулу и Маару не отставать от него ни на шаг и начал пробиваться к корме. Надежда, что присланная Обломом резиновая шлюпка все еще дожидается у кормовых рулей, таяла с каждой секундой.
В ледяной забортной каше действительно что-то плавало. Эспада ухватился за леер ограждения, наклонился над водой, всмотрелся.
Шлюпка была на месте. Полузатопленная, она удерживалась наплаву двумя уцелевшими камерами. Рядом со шлюпкой покачивался труп неизвестного. Но Эспада уставился не на него.
– Массаракш! – потрясенно прошептал М-агент, разобрав на гладком покатом боку плавающего рядом с трупом ящика изображение семигранной гайки, эмблему Следопытов, и четкую надпись на русском языке: «ТАСМАНИЯ».
Глава двенадцатая
Птицелов курил, выпуская дым в открытую форточку. За окном клубился туман, насыщенный миазмами большого нечистоплотного города. Мировой Свет едва-едва теплился над силуэтами панельных домов, порывы ветра хлестали, точно ладонями по стеклу, и сеяли серую морось. Гудели в отдалении заводские сирены, перекликались на кольцевой клаксонами автомобили. Рабочий день жителей Столицы подходил к концу. Птицелов же знал, что ему не удастся вернуться домой до тех пор, пока кризис, вызванный вторжением иномирян, не будет преодолен. А в Отделе «М» классифицировали события в «Южном парке» именно как вторжение, даже осторожный Поррумоварруи не стал возражать и подписал все бумаги: в Департамент Специальных Исследований, в Департамент Обороны, в Департамент Госбезопасности, в Комитет Спасения Свободного Отечества…
Над джунглями в эти минуты сиял горячий, точно раскаленный добела металл, свет. Птицелов невольно прищурился, вспоминая. Он провел на юге сутки, чуть больше… А впечатлений столько, словно еще один год довелось отмотать на раскорчевке.
