Еще бы подчинились.
– Кроме того, не забывайте, что у Турции есть законные права на Крым, в то время как у вас этих прав нет, никогда Крым не принадлежал молдавским господарям.
– Про какие права вы говорите?
– Про законные. Последним мирным договором Турция отказалась от всех прав на Крым за исключением одной малой оговорки. До тех пор, пока Крым принадлежит России. Наши дипломаты были достаточно мудрыми и прозорливыми, чтобы предвидеть возможные развития событий. То, о чем они думали – то и произошло. Ни Украина, ни Румыния не могут считаться правопреемниками Российской империи ни в какой степени – следовательно, Турция вполне может претендовать на эти земли как по праву их исторической принадлежности, так и по праву сильного.
Вирджил Гроза почувствовал, что проигрывает партию. Он не знал о существовании такого договора, но подозревал, что турок сказал правду и такой договор в действительности существует
[35]
. Если это так... готовивших ему справку дипломатов надо посадить на кол по примеру румынского господаря Влада Цепеша. И не только его... может быть, тогда к Румынии станут относиться с должным уважением все, в том числе и турки.
– А как же с морским побережьем?
Турок поднял бровь.
– Вы хотите уступить турецкому государству и его?
– Можем ли мы получить гарантии того, что с переходом под вашу юрисдикцию Крым не превратится в рассадник экстремизма и источник проблем для нашего контингента во всей южной зоне ответственности?
– О да... – ответил турок. – Безусловно, вы можете получить такие гарантии от турецкого государства, Вирджил-воде.
Вирджил Гроза заглянул в глаза турку – и понял, что тот над ним просто издевается. Восток – это не Запад с его договорным правом. На Востоке любой договор исполняется только до тех пор, пока заинтересованные в его исполнении стороны достаточно сильны, чтобы силой обеспечить его исполнение.
Вирджил Гроза все-таки соображал, что к чему, и был достаточно прозорливым человеком, чтобы предвидеть дальнейшее развитие событий. Крым станет плацдармом для экспансии самого махрового религиозного экстремизма дальше, на русский Кавказ, в Аджарию, которую турки считают своей, и на север, в Украину. Снова начнутся набеги, как в Средние века, – вооруженные, мобильные банды, только с автоматами вместо сабель и с автомобилями вместо коней. А дальше, когда ситуация станет невыносимой – войдет турецкая армия и наведет порядок. Опыт Ирака был достаточно показателен: турки поддерживали агрессивный ислам – но у соседей, а не на своей территории. Как только они входили на какую-то территорию – те исламские лидеры и организации, которые не хотели мириться с турецкими законами, подлежали поголовному уничтожению.
Хотя... а ему-то до этого, какое, собственно, дело?
Вирджил Гроза улыбнулся турку.
– Теперь давайте поговорим о распределении коммерческих интересов в Крыму.
И турок улыбнулся в ответ.
– Самое время, Вирджил-воде...
Бакшиш... На Востоке без него – никуда. И согласитесь – какая разница, что будет твориться на Украине, на Кавказе и даже в родной Румынии – если ты, лично ты, будешь иметь достаточно денег, чтобы отдыхать на Мальдивах до конца жизни.
Дух
– Они выходят.
Полог палатки откинулся, рядом с ним стояли двое – американский военный контрактор и румынский десантник, парный пост, как в свое время в советском Кремле. Первым на свет показался хозяин этого места, лысый и в черных очках, вторым – неизвестный. Дух так и не смог определить его национальность – светлая кожа, чисто выбрит, но глаза не похожи на европейские. Грузин? Может быть, но что-то подсказывало Духу, что это не грузин.
Но то, что это был действующий или отставной офицер какой-то армии – было понятно даже непрофессионалу.
– Делай тихо! – сказал он второму номеру, у которого был «Вал».
– Кого?
Дух в секунду прикинул.
– Вали первого.
Американцы
Американцев наняли всего три дня назад, при прочих равных они бы никогда не взялись за столь стремное дело – но уплаченная двойная цена, причем двойная цена не от базового тарифа, а от реального, со всеми накрутками за риск – перевесила соображения осторожности.
Командовал группой охраны первый лейтенант Тим Бертон, Дух правильно определил его подготовку – DEWGRU
[36]
, отряд особого назначения, базирующийся на Баграм, шестьдесят восемь боевых операций в Афганистане. У палатки нес вахту команд-сержант морской пехоты США (в отставке, естественно) Рик Нолте, проходивший службу в группе дипломатической охраны, охранявший посольства и выполнявший другие скверные, очень скверные задания в самых задристанных уголках мира. Оба они прекрасно знали, что делать, – Нолте отвечал за «первое лицо», поэтому и стоял у палатки. Бертон отвечал за то, чтобы, если начнется – вытащить охраняемое лицо из этой ловушки и им всем унести отсюда свои задницы.
Ни тот, ни другой не испытывали какой-то ненависти к украинцам, к русским или к кому-либо другому, живущему в этом месте. Ни тот, ни другой не задавался вопросом – почему происходит то дерьмо, что происходит. Они знали, что за рабочий день (не все дни считались рабочими) каждый из них получит от трех до пяти тысяч американских долларов, а за сегодняшний день Тим Бертон, например, должен был получить четырнадцать, столько, сколько раньше бойцу SEAL платили за месяц, и это считалось нормальным. За такие деньги – можно сгонять в ад и притащить на аркане самого Сатану.
Тим Бертон не понимал только одного. Ну ладно, в Ираке нефть, а в Афганистане американцы платят за банкет. Но здесь-то, в этих нищих местах – откуда люди берут такие деньги, чтобы оплачивать их услуги? И зачем им все это надо?
Полог палатки откинулся, на свет божий вышел тот парень, главный среди этих... первому лейтенанту он показался похожим то ли на диктатора в каком-нибудь захолустье, то ли на педофила. Следом за ним – появился и первый, так они назвали охраняемое лицо.
– Внимание всем, первый вышел! Вариант два.
Сам первый лейтенант повернулся так, что его ствол укороченного «РПД»
[37]
смотрел как раз на группу солдат у оставшегося здесь бронетранспортера. Даже если ему всадят пулю в голову – процентов пятьдесят, что, прежде чем упасть, он успеет нажать на курок и изрешетить этих говорливых (башка пухнет, как трещат на своем птичьем языке) ублюдков.
