Нахватался я тогда от Хозяина ухваток этих хитрых. Но на этом дело не закончилось. Хозяин тогда завод свой вовсю строил-отстраивал да работников нанимал-обучал. А городок вокруг завода разросся сильно, да так, что иной уездный город как бы не меньше. А уж народу в Стальграде сколько жить стало! Это мы так наш город меж собой называть стали, а потом и окрестный люд привык, да и в самом Нижнем, да вдоль по Волге-матушке иначе как Стальградом завод наш и город уже и не кликали!
Так вот разросся наш Стальград, тыщ почитай двадцать, а то и поболее людишек в нем обитает! А чтобы за порядком в городке следить, придумал Хозяин дружину особую. Любой работник мог туда записаться да в урочное время на улицах за порядком следить. Навроде городовых. Хорошо это у Ляксандры Михалыча измыслилось! Городовой-то, как ни крути – чужой человек, а тут свой же брат, рабочий. И перед своими-то гораздо стыдней пьяным на улице попасться. И хотя в городке кабаков да пивных разных хватало, однако до свинского состояния никто не напивался и на улицах не буянил. Даже по выходным дням и праздникам! Хотя поначалу пара-тройка стычек все-таки случилась. С самыми упертыми. Этих дурней наши дружинники сами хорошенько проучили, даже в участок вести не стали. Но и дружинникам один раз крепко досталось. И сказал тогда Хозяин, как об этом случае узнал: а что, говорит, Ерема, не хотел бы ты дружинников наших каким-никаким ухваткам боевым поучить? Чтобы, значит, любого смутьяна и безобразника гарантированно выносили? Это его слово «гарантированно» я особенно запомнил! Мудреное-то оно мудреное, а смысл простой – быстро, точно и без потерь! Отчего ж, говорю, Ляксандра Михалыч, не поучить мужичков-то? Ладно, говорю, поучу! И стал я три раза в неделю по вечерам дружинников гонять. Парни в основном деревенские все были, просто кулаками махать горазды, да только без ума к этому делу подходили. Все-то ухватки я им показывать не стал, конечно. Да и поздновато этаких здоровенных балбесов учить – множество ухваток надо с самого детства осваивать, вроде как у нас, казаков, заведено. Пока, значит, руки-ноги еще гибкие. Но ничего – и основные удары-захваты-броски дружинники хорошо освоили. Как-то раз с заезжими купчиками схлестнулись – от тех только перья летели, так им наподдали хорошо! А как оружие стали на заводе делать, штуцера эти, которые Хозяин пищалью назвал, то наиболее умелых да толковых дружинников сам Ляксандра Михалыч начал стрельбе учить, да не просто стрельбе, а передвижению на поле боя, перебежкам, ныркам, кувыркам, перекатам. Тут и я снова в учениках оказался. Потому как в родной станице до науки этой не допущен был. Но в учениках все-таки лучших – задатки, как Хозяин сказал, у меня неплохие были!
Но и на этом Ляксандра Михалыч не остановился! Спрашивает он меня как-то: вот мол, Ерема, организуем мы школу вечернюю, для рабочих, где их грамоте учить будут. И не хочешь ли ты чему полезному там поучиться? А я-то читал с трудом, в школу-то не ходил никогда, то здесь то там что-нить запомню – и то ладно. Писать-то так и вообще… Имя свое умел выводить, да и то закорючки сплошные получались. Но вроде как не мальчик уже, за партой-то сидеть. Так Хозяину и сказал. А он, вместо ответа, хватает меня за рукав да в школу эту на урок ташшыт. И смотрю я – а в классе-то сидят мужики, да постарше меня годками многие. И все прилежно азбуку зубрят-учат. Ну, согласился я, конечно, зачем кочевряжиться – Хозяин плохого не посоветует! А Ляксандра Михалыч усмехнулся тогда да слова сказал загадочные: мол, грамота, Ерема, повышает твою стоимость на рынке труда! Словно продавать меня на каком-то рынке собрался! Но не обиделся я, ибо знал уже, что Хозяин горазд такие шутки шутить.
И стал я вечерами в школу ходить, словно маленький. И научили меня письму-чтению да арифметике. И что странное за собой заметил – стало мне это нравиться. Я ведь, выходит, не голь теперь перекатная, без роду-племени, а образованный человек. Пристрастился я газеты читать да журналы всякие, что Ляксандра Михалыч во множестве выписывал. Журналы по технике всякой, в которой Хозяин мой горазд оказался. Поначалу-то многое непонятным мне в журналах этих казалось. Но что непонятно – так я у Хозяина спрашивал, а он, добрая душа, не побрезговал ни разу – завсегда объяснял все подробно. С чертежами устройств всяких я возиться начал. И что интересно – не просто тупо на чертежи эти пялился, а видел устройство это, словно наяву. Особливое пристрастие я к оружию начал питать. Хозяин-то тогда как раз штуцер свой многозарядный выдумывал, так я постоянно рядом крутился, смотрел да на ус мотал. И ведь странное дело – вроде бы несколько железок, хитро выточенных да под разными углами соединенных, а после сборки – простейший, но смертоубийственный механизм. Раньше, когда на посиделках в пивнушке инженера́ хозяйские разговоры заводили, про изобретения всякие разные, а Ляксандра Михалыч отвечал им, да этак по-научному, то сидел я пень пнем, чурка чуркой, ничегошеньки не понимая в разговорах этих. Но прошло какое-то время – и стал я замечать, что понимаю я кой-что. А как-то раз даже, увлекшись их спором, сказал что-то. Ну, присоветовал… Левольвер тогда обсуждали, как сейчас помню. Инженера́-то, немчины, на меня вылупились, а Ляксандра Михалыч даже и не удивился совсем. Хмыкнул только, предложенный мной рычажок так и эдак покрутил да говорит: а ведь и верно – с рычажком-то этим лучше выходит! Молодец, говорит, Ерема, светлая у тебя голова!
Ох, как я тогда похвалой хозяйской гордился! Три дня словно мешком стукнутый ходил! Выходит, что и я, простой человек, могу что-нить полезное придумать! И начал я тогда с утроенной охоткой чертежами шуршать да напрямую думать – а нельзя ли здесь что улучшить. Хозяин это рвение мое заметил и опять-таки то ли в шутку, то ли всерьез сказал: а не слабо ли тебе, Ерема, винтовку эту улучшить? Чтобы магазин с патронами отъемный был, для облегчения и ускорения перезарядки, да чтобы механизм самовзводный? А сделать это можно примерно так и так: магазин отдельным девайсом (это у хозяина словечки такие хитрые!), а самовзвод за счет отвода части пороховых газов из ствола.
Крепко я тогда задумался. И ведь вижу – Ляксандра Михалыч сам это придумать может, а может, и придумал уже, но меня проверяет. Заело меня – стал я голову ломать, как все это построить. И так прикину и эдак. По ночам спать перестал, все за столом в своей комнатушке сижу да бумагу порчу. Нормальных-то чертежей у меня не выходило – потому как наука это великая – грамотный чертеж накалякать. А вот рисуночки всяки разные вполне получаться стали. Хозяин увидал – назвал их «эскизами». Не смеялся – просмотрел, поправил кой-чего да «добро» дал на дальнейшую работу. Отъемный магазин-то я быстро придумал – сложного там почти что и ничего – коробочка жестяная да пружинка в ней, чтобы патроны к горловине подавать. Но с самозарядностью винтовки возился я изрядно. И вроде как тоже просто – газы из ствола отводятся по трубке, в трубке поршень стоит да на затвор давит. Но и хитростей много – длину и ширину поршня рассчитать да придумать, как затвор запирать. С расчетом поршня мне старший из братьев Наганов помог, а уж затвор я сам измыслил. С эскизами уже не получалось – так я начал детальки из дерева ножиком вырезать да друг к дружке прикладывать. Хозяин мое рукоделие «полномасштабными моделями» назвал.
И ведь получилось. Как я не умер тогда с перепугу, когда Ляксандра Михалыч со своими инженера́ми мою модельку в руках крутил, – один лишь Бог ведает. Три часа они тогда мою выдумку обсуждали. А я сидел ни жив ни мертв, с трудом губы разлеплял, чтобы на уточняющие вопросы ответить.
