— Чего-чего? — не понял Острохижа. — Кто-то мог предвидеть, что мы сюда к вам придем? Я верно понял?
— Да. Верно, — подтвердил полковник.
— Как это? Я все равно чего-то не понимаю. Поясните.
— Пожалуйста. Поясняю. Разработка вертолета нового поколения велась в строгом секрете, но это отнюдь не дает абсолютной гарантии отсутствия утечки информации. Мы не исключаем, что тот, кто организовал исчезновение или похищение российских паломников, мог предположить, что Ринат Галиакбарович, движимый понятными сыновними чувствами, будет настаивать на посылке на поиски пропавших людей своего детища — «Громобоя». И вся эта операция рассчитана лишь на то, чтобы выманить строго засекреченный образец за пределы Российской Федерации с целью захвата и овладения примененными техническими решениями и технологиями.
— Но позвольте, товарищ полковник, — вмешался главный конструктор. — Ведь перед нами как раз ставилась такая цель — создать вертолет, который может быть задействован для решения самых разных и самых трудных задач, в том числе и за пределами России. И такой вертолет был создан. Грубо говоря, у нас есть каравай хлеба, но мы не можем накормить голодного, потому что боимся, что кто-то узнает, что у нас есть каравай? Так получается?
— Интересная аналогия, — усмехнулся полковник.
— Но ведь это безнравственно! — возмутился Вагипов. — Речь идет ведь не только о моем отце, пропали почти сорок человек, граждан Российской Федерации! Соединенные Штаты Америки или Израиль всей своей военной мощью встают на защиту даже одного своего гражданина. А тут целых сорок! «Громобой» обладает уникальными летными и боевыми характеристиками. Он практически невидим для радаров! Ему нет равных в своем классе. Чего мы боимся?
— Ринат Галиакбарович, но ведь уникальный вертолет создан пока в единственном экземпляре, — возразил полковник.
— На опытном производстве корпорации практически готов второй экземпляр машины. Пока подводят смежники — есть у них определенные проблемы, но ведь и комплектующие тоже уникальные!
— Хорошо, смежники исправятся, второй экземпляр сделаете, рано или поздно. А что будет, если первый попадет в руки потенциального противника? Многолетний труд — и ваш, и не только ваш — всей корпорации «Геликоптер» — окажется бесполезным? Ведь через полгода, максимум год, американцы, англичане, китайцы, индийцы, бразильцы — да кто угодно! — повторят вас и изготовят свою копию «Громобоя». И что тогда? — резонно спросил начальник управления стран Азии.
— Мы предусматривали функцию самоуничтожения вертолета в случае захвата, — потухшим голосом сообщил главный конструктор. — Но потом отказались в целях обеспечения безопасности экипажа. Риски в период освоения новой техники обычно и так высокие…
— Вот видите, и функции нет, и риски высокие, — развел руками хозяин кабинета.
— Ринат, — неожиданно обратился генерал Острохижа к главному конструктору. — А это очень сложно восстановить?
— Что? — не понял Вагипов.
— Функцию самоуничтожения?
— Да нет. Это делается элементарно.
— Так вот, полковник, — сказал генерал. — Функцию мы восстановим. «Громобой» в руки потенциального противника не попадет ни в коем случае. Я поговорю с ребятами, и у меня нет ни капли сомнения, что экипаж на это пойдет. Какие еще возражения, полковник?
— Рискуем опытной машиной, рискуем опытным экипажем, — попытался скаламбурить начальник управления стран Азии с довольно хмурым выражением лица. — Какие гарантии, что «Громобой» найдет пропавших людей? А если не найдет?
— В любом случае экипаж проверит машину в серьезном деле. Возможно, в реальной боевой обстановке. Получит бесценный опыт. Конструкторы смогут учесть их замечания и сделать машину еще лучше. И потом, риск — благородное дело, — заметил генерал Острохижа без тени улыбки. — А чтобы вам не казалось, что я рискую чужими жизнями, в качестве передового авианаводчика на выполнение этой операции я готов послать собственную дочь. Собственно, больше некого посылать. Только она прошла весь курс подготовки по взаимодействию с экипажем «Громобоя».
— Она окончила Институт Азии и Африки? — неожиданно живо уточнил полковник. — Знает арабский?
— Да, — лаконично ответил Острохижа сразу на два вопроса и добавил: — Полгода стажировалась в Египте в Каирском университете.
— Хорошо. Но мне надо посоветоваться с руководством. Такие решения я не могу принимать без санкции начальника Главного управления.
— Надеюсь, вы изложите все наши аргументы?
— Постараюсь, — заверил полковник.
Начальник третьего управления сдержал свое слово, и аргументы Вагипова и Острохижи были найдены заслуживающими внимания на самом верху. Конечно, официальной санкции на проведение подобной операции президент дать не мог, поэтому через подставную фирму сотрудниками ГРУ был арендован корабль с изумрудным именем «Эсмеральда»,
[1]
который плавал под флагом маленького центральноамериканского государства Белиз, называвшегося некогда Британским Гондурасом. В новороссийском порту на корабль был тайно погружен «Громобой», и «Эсмеральда» немедля отправилась к восточным берегам Средиземного моря…
— Ну что, ребята, готовы? — спросил генерал-лейтенант, появившийся из темноты вместе с главным конструктором. На обоих была униформа офицеров морского торгового флота.
— Готовы, товарищ генерал-лейтенант! — тут же вытянулись в струнку Иванисов и Романчук.
— Тогда с Богом! Много говорить не буду, говорено уже не раз, но постарайтесь сделать все возможное и даже больше. Лады?
— Так точно, товарищ генерал-лейтенант!
— Напоминаю, что база снабжения уже организована на территории Сирии. Вертолет ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах не должен попасть в чужие руки. Это вы знаете. У нас очень неплохие отношения с Сирией, но помните, что сказал российский император Александр Третий сто с лишним лет тому назад.
— А что он сказал? — нарушил субординацию Петруха, восприняв паузы после слов генерала как дозволение говорить.
Иванисов в темноте незаметно, но чувствительно лягнул старшего лейтенанта.
— А он, Романчук, — ответил генерал-лейтенант Острохижа, явно ожидая этот вопрос, — сказал золотые слова: у России есть только два союзника — ее армия и флот. Теперь у России есть не только военно-морской, но и военно-воздушный флот, но суть не меняется. А вспомнил я эти слова вот по какому поводу. Полностью опереться на сирийцев мы не можем. Делайте выводы. В случае крайней, подчеркиваю, крайней необходимости разрешаю на огонь отвечать огнем. Решение принимает командир экипажа. Ты меня понял, Жора?
— Понял, Василий Петрович, — ответил Иванисов.
— Вопросы будут?
— Товарищ генерал-лейтенант, а нам на земле кто-то будет помогать? — спросил Петруха. — Ну, кроме снабженцев, я имею в виду. Типа передовых авианаводчиков?
