— Господи помилуй, господи помилуй! — беззвучно повторял Толстый, уставившись в неподвижную спину пилота в коричневой кожанке.
Двое его товарищей тоже испытывали явно не лучшие мгновения своей жизни. И лишь пилот сохранял совершенное спокойствие, бросая взгляды на приборную панель со множеством циферблатов и время от времени быстро меняя положение рукоятки управления.
Прошло десять минут полета, и видимую сквозь остекление кабины пилота серую муть резким ударом сменила голубизна чистого неба, а внизу под ногами удивительно четко нарисовались геометрически правильные, расчерченные дорогами и тропками многоугольники полей.
— Пронесло! — выдохнул Толстый и наклонился к уху старшего из альпинистов. — Я только чего-то не пойму, какого хрена он рядом с палаткой не сел? Чего он на камни поперся?
— Сесть не проблема, — отозвался сосед. — А что потом? Снег не слежался ведь. Ночь сыпало.
— Ну и что?
— Ну и то. Стал бы подниматься — поднял бы винтами снежную тучу, мог бы запросто рухнуть вниз.
— Да ну?
— Сказки рассказываю. На моих глазах в Афгане вертушка упала, песок поднял и кранты. А машина набита была под завязку. Четверо двухсотых, а остальные в госпиталь. Сегодня нам повезло, считай в рубашке родились! Пилот классный попался. Вообще удивляюсь, как он взлетел. Надо узнать, как зовут — свечку за его здоровье поставить.
Сквозь стекло иллюминаторов справа внизу показалась широкая бетонная полоса аэродрома. Спустя минуту альпинисты ощутили мягкий толчок — шасси вертолета коснулись земли.
— Все, туристы! Станция Березай — кому надо вылезай, — сказал пилот, обернувшись к своим пассажирам.
— Брат! Ты нам жизни спас! — высокопарно произнес Толстый. — Скажи, как зовут хоть, чтоб знать, за кого свечку ставить.
— Ставь за Георгия-Победоносца, если надумаешь, — ответил пилот, щелкая тумблерами на приборной доске. — А вообще, Боже избави меня от таких братьев. У меня в родне дураков отродясь не было.
— Ну что ты так, — обиделся Толстый. — Я ж со всей душой, а ты оскорбляешь.
— Ух ты, обидчивый! — с иронией сказал летчик и поднялся с кресла. — Пошел бы ты со своей обидой знаешь куда?
— Не, я не понял, — покраснел лицом Толстый. — Ты что, нарываешься?
— Боюсь, турист, нарвешься ты. Я бы тебе не советовал, — спокойно ответил пилот, глядя в глаза Толстому.
Неизвестно, чем могла бы закончиться эта перепалка между спасенным и спасителем, если бы возле вертолета не затормозила с визгом карета «Скорой помощи» и в салон вертолета не заглянула рыжая веснушчатая девушка в белом халате.
— Пострадавшие есть? — спросила она серьезно.
— Да! Да! Я пострадавший, — засуетился Толстый, — Я, кажется, обморозил пальцы на левой руке.
— Садитесь в машину, — приказала девушка, и Толстый поспешил выполнить ее приказ. — Больше пострадавших нет?
— Нет, милая, с остальными все нормально, — ответил старший из альпинистов. — Езжайте. Заодно вместе с пальцами и голову ему проверьте.
— Тоже обморожение?
— Не знаю, — пожал плечами альпинист. — На первый взгляд, там и морозить нечего. Но вы проверьте на всякий случай.
— Мне с вам шутить некогда! — мгновенно покраснела всем лицом девушка, поняв, что ее разыгрывают, и забралась в карету «Скорой помощи». «Ульяновка» резко взяла с места и покатила по бетонным плитам.
— Ты уж нас извини, — тихо попросил старший из альпинистов, когда они вышли из вертолета. — Мы понимаем, в какое дерьмо ты полез из-за нашей дурости. Не держи зла.
— Ладно, мужики, все нормально, — легко улыбнулся летчик, и, казалось, глубокие морщины на его лице немного разгладились. — Все хорошо, что хорошо кончается.
— Тебя в самом деле Жорой зовут? — поинтересовался альпинист.
— В самом деле.
— А фамилия?
— Хочешь благодарность в книгу жалоб написать? Не стоит, — вновь улыбнулся летчик. — Мне и так нагорит за нарушение правил безопасности полетов. Бывайте здоровы и живите богато.
Летчик помахал им рукой и пошел прочь от своей машины, а альпинисты тут же попали в горячие объятия начальника лагеря.
Возле наблюдательного пункта аэродрома МЧС — невзрачного двухэтажного домика — летчика окликнул властный голос человека, привыкшего повелевать:
— Иванисов! Георгий!
Летчик оглянулся и расплылся в улыбке, увидев того, кто назвал его фамилию и имя.
— Василий Петрович!
Сурового вида генерал-лейтенант авиации, который был уже явно близок к предельному возрасту службы, тоже улыбнулся:
— Узнал?
— Так точно, товарищ генерал-лейтенант. Поздравляю с очередным званием!
— Эк куда метнул! Уже два года эти погоны ношу. А ты, я вижу, свои снял.
— Другие надел. Имею звание майора войск гражданской обороны МЧС России.
— В армии ты бы уже давно полковником был, — упрекнул его генерал и оглянулся на своего спутника, невысокого, абсолютно лысого мужчину с восточным разрезом глаз под густыми бровями. — Летает, как Бог.
Мужчина едва заметно и, казалось, застенчиво кивнул, а генерал вновь повернулся к Иванисову:
— Ты почему ко мне не обратился, когда у тебя проблемы начались?
— Проблемы начались не у меня, а у нашего начфина, который присвоил боевые всего летного состава части за Чечню, — твердо ответил летчик.
— Но из армии ты ушел!
— Из армии ушел, из авиации, как видите, нет. А начфин все-таки сел. Восемь лет с конфискацией. Ну, а к вам не обращался, так вы ж далеко были. Да и не считал нужным.
— Гордый ты, Иванисов!
— Какой есть.
— Между прочим, чемпион России по вертолетному спорту, — опять повернулся генерал к своему спутнику.
— Экс-чемпион, — уточнил летчик. — Два года как не участвую. Не до того.
— Ну да, тебе тут, смотрю, задачки посложнее, чем на соревнованиях подбрасывают. Как ты определил, где альпинистов искать?
— Изучал карту. Поставил себя на их место, — похоже, летчик не видел ничего выдающегося в своих действиях.
— Но погода! То есть непогода! Ты же восемь пунктов Наставлений по безопасному производству полетов нарушил! Это как минимум! На что надеялся, на авось? — продолжал строго допытываться генерал.
— У меня интуиция.
— Которая тебя никогда не подводила, — развел руками генерал. — Что верно, то верно. Да уж. Ты тут прямо как Мимино из кино. Усов только нету. Баранов с козлами тоже транспортируешь?
— По-всякому, товарищ генерал-лейтенант. Что прикажут, то и транспортирую. И баранов, и козлов.
