— «Стюардесса по имени Жанна, обожаема ты и желанна…»
Командир экипажа несколько раз покосился на своего «правого», некоторое время терпел, но потом все-таки не выдержал:
— У нас что? Концерт по заявкам? Так я вроде ничего не заказывал.
— Извини, Жора, — повинился Петруха и объяснил: — Радостно как-то, вот и песня просится.
— И чего это тебе радостно, хотелось бы знать? — поинтересовался Иванисов, хотя очень даже догадывался о причинах, подвинувших подчиненного на лирические мелодии.
— Ну, мне всегда радостно, когда мы на «Громобое» летим, — слукавил Петруха. — А тут еще дело настоящее.
— А что говорит в таких случаях генерал?
— Знаю, — вздохнул Петька. — Не говори гоп, пока не перескочишь. Так и не говорю. Просто запел. А что, нельзя?
— Ну ты ж не Киркоров.
— Нет, конечно.
— И слава Богу! Ты классный оператор, и мне этого достаточно, чтобы относиться к тебе как к достойному, серьезному и уравновешенному человеку, — не без иронии сказал Иванисов. — А песни, так и быть, оставь Киркорову. И этому, как его? Галкину. Да, ему. Договорились?
— Договорились, — согласился Петруха и умолк на некоторое время, хотя песня про стюардессу Жанну вертелась у него на языке, и он незаметно для себя стал легонько притоптывать в такт ей по слегка подрагивающему полу вертолетной кабины. Мысли оператора витали где-то возле Людмилы, и скрыть этого, как ни старался, он не мог.
— Нам с тобой хорошо, Жора, — очень скоро нарушил молчание Петруха.
Командир вновь покосился на него:
— Ты о чем, парень?
— Ну, вдвоем все-таки. А она там одна.
— Кто? — сделал вид, что не понимает, Иванисов, хотя все прекрасно понимал.
— Я про Людку.
— А… Но не переживай. Не пропадет. Не должна.
— Да, она, конечно, боевая. И языки знает, и вообще.
— Не переживай.
— А все-таки она такая привлекательная, а вокруг одни арабы, а она одна.
— Так ты об этом! — не сдержал улыбки майор. — Об этом уж точно можешь не беспокоиться. Грех! Большой грех для правоверного посягать на чужую женщину. А мусульмане не то что мы: когда плохо — тогда до Бога. Мусульмане сильно верят.
— А ты откуда знаешь?
— Знаю. Жена рассказывала.
— Жена? Ты никогда не говорил, что у тебя есть жена.
— Не есть, а была. Поэтому и не рассказывал.
— Извини.
— За что?
— Ну я ж не знал, что у тебя такие проблемы.
— Тем более, — успокоил Петруху командир. — Тем более что нет никаких проблем, поскольку нет жены.
— А что она тебе рассказывала про арабов? Откуда она знает? — продолжал расспрашивать старший лейтенант, хотя и ощущал некоторую неловкость.
— Так она замуж вышла за араба.
— За араба? — аж поперхнулся Петруха.
— За чистокровного. Из Объединенных Арабских Эмиратов. Хвастала даже, что у него титул какой-то есть, то ли бек, то ли эмир какой-то. Но про титул, думаю, врала. А так чистокровный. Она у него третьей женой стала.
— Извини, командир, так она от тебя гуляла? — с трудом сформулировал свой очередной вопрос оператор.
— Да вроде нет. Здесь, в России, по крайней мере, вроде не гуляла.
Жена Иванисова уехала с помощью туристической фирмы на работу в Арабские Эмираты, когда он мотался в продырявленном не единожды вертолете над Чечней, в конце девяностых. Квартиры у них не было, жили у тещи, а та была еще женщиной не старой и, овдовев в тридцать девять лет, спустя три года вновь вышла замуж и родила сына новому мужу, который был на шесть лет моложе ее.
В «хрущобе» с двумя смежными комантами, где размещалось две семьи и двое маленьких детей — дочка Иванисова была не намного старше своего сводного дяди — стала нелегкой для всех, даже с учетом многомесячного пребывания вертолетчика в длительных командировках, в которые он сам и напрашивался.
Жена Иванисова взяла инициативу в свои руки и поставила мужа перед свершившимся фактом, когда уже оформила визу и подписала какой-то контракт. Как он не рвал, и не метал, она настояла на своем. Ей пообещали в турфирме, что за год она заработает такие деньги, что легко сможет купить отдельную квартиру.
Оставив дочку теще, жена улетела в Эмираты работать менеджером по продажам, а по-русски — продавцом в небольшом ювелирном магазине в Дубае. Хозяин заказывал турагентам миловидную девушку или такую же молодую женщину с хорошим знанием английского и немецкого языка, а жена Иванисова, работая после иняза в школе максимально возможное количество часов, преподавала оба этих языка, и это подкупило ювелира.
Хозяин не приставал к ней, хотя она часто замечала на себе его долгие взгляды. Однако однажды, спустя полгода работы, он официально предложил ей стать его второй (не третьей — Иванисов сгущал краски) женой. Что характерно, араб знал, что у менеджера есть маленькая дочь, но это не остановило его. Про отца девочки она, сама не зная почему, умалчивала.
Что подвинуло молодую женщину принять предложение, сказать трудно. То ли перспектива возвращения в полунищенское существование в России, то ли она и впрямь воспылала нежными чувствами к богатому, обходительному и еще совсем не старому хозяину магазина.
Конечно, Иванисов не позволил бы увезти сына ни за что на свете, но у него была только дочка, и он осознавал, что дочке будет лучше с матерью. Тем более что новый папа клятвенно пообещал дать ей не просто высшее образование, а хорошее высшее образование в одном из лучших европейских университетов. Что мог бы дать девочке ее настоящий отец, чья жизнь ничего не стоила?
Вконец истерзав себя и жену, ставшую из родного человека чужим, Иванисов все-таки дал согласие на выезд несовершеннолетней дочери на постоянное жительство в чужую страну. А сам находил горькую отраду в рискованном балансировании между жизнью и смерть, благо его профессия изобиловала такими возможностями. Со стороны могло показаться, что Иванисов едва ли не сам ищет погибели. Но это было не так. Георгий любил жизнь. Просто с некоторых пор он не боялся смерти.
Долгую паузу, повисшую в кабине «Громобоя», неожиданно прервал противный свербящий звук сигнального устройства, оповещавшего о возможности ракетной атаки.
Бортовой компьютерный комплекс отреагировал автоматически, отстрелив тепловую ловушку. В принципе, она эффективна лишь как профилактическая мера, потому что самонаводящаяся головка «стингера», найдя цель, уже не реагирует на помехи. Если оператор переносного зенитно-ракетного комплекса нажмет на пусковую скобу раньше, чем отреагирует летчик, то летательный аппарат в большинстве случаев обречен.
Однако на «Громобое» была установлена уникальная система защиты и тепловые ловушки нового поколения, которые в случае опасности отстреливались автоматически и все-таки уводили вражескую ракету от уже избранной цели.
