– Вы запрашивали паспортные и адресные данные на Прохорова Дениса Михайловича и Литте-Прохорову Наталью Михайловну.
– Да, спасибо, – Катя слушала, как сотрудник на том конце начал диктовать адреса, номера и серии паспортов. – Все правильно, я запишу.
– На них уже раньше поступали запросы.
– Да, мы дело расследуем об убийствах, проверяем их. Несколько дней назад запрашивали данные, я просто еще раз уточняю.
– Первый запрос данных на Литте-Прохорову был сделан в марте этого года, на Прохорова Дениса Михайловича тоже в марте.
– Простите, что вы сказали? Я не поняла.
– Я говорю, в марте были сделаны запросы на паспортные и адресные данные.
– В марте? Но...
Катя замолчала, потом спросила:
– А может, это ошибка?
– Какая ошибка, коллега, – сотрудник УФМС на том конце начал раздражаться. – Я говорю – это уже третий запрос по счету, первый был сделан в марте областной прокуратурой. Тут вот еще фамилии значатся в том мартовском запросе – Дынник Светлана Сергеевна, Каротеева Полина...
– А кто из областной прокуратуры запрашивал данные?
Катя выслушала ответ, крепко сжимая трубку в руке.
Все крепче, пока пальцы не онемели...
– Вы слышите меня?
– Да, слышу, спасибо, адрес судьи тоже продиктуйте мне.
– Кого? – переспросил удивленно сотрудник паспортного.
– Адрес Дынник Светланы Сергеевны.
Она записала адрес крупными буквами, сказала «благодарю вас» и...
И все вокруг – стены, пол, потолок, стойка дежурной части с компьютерами и мониторами слежения, телефонами и папками – закружилось, закружилось, закружилось...
Катя оперлась о стойку, низко нагнувшись, словно после удара в солнечное сплетение.
Кто-то подошел и спросил: что с вами? Она ничего не видела перед собой – лишь бессмысленный, все убыстряющийся хоровод предметов, лиц, фраз...
Все быстрее, быстрее, быстрее...
Молоденький оперативник – тот самый – спросил снова: «Что случилось?»
БЕДА...
– Я могу вам чем-то помочь, коллега?
Катя смотрела на него.
– Как вас зовут?
Как твое имя, солдат?
– Женя... то есть Евгений.
– Лазарев? – прошептала Катя.
– Нет, почему Лазарев? Я Самойлов, лейтенант Самойлов.
– У вас есть оружие?
– Да, – он оттянул борт спортивной ветровки и показал кобуру с пистолетом.
– Вы поедете со мной.
– Хорошо. Но что произошло? Куда мы поедем?
– Можно, я подумаю, потом скажу? Надо хорошо, очень хорошо подумать, чтобы снова не ошибиться.
Они стояли в дежурной части ясногорского отдела. За прозрачной перегородкой из пуленепробиваемого стекла, словно в аквариуме, отгороженные от всего мира.
Катя сказала:
– Прохоровых – его и ее – в ИВС.
– Но вы же сказали, чтобы они следователя в кабинете ждали.
– Звоните в изолятор, пусть заберут их. Мне надо, чтобы они сидели в камере под замком, пока нас с вами не будет. И никого, слышите, никого к ним не пускать. Вообще никому не говорите, что они здесь.
– Но это противозаконно!
– Это для их же пользы. Я хочу их спасти. Помогите же мне!
Лейтенант Самойлов снял трубку прямого телефона с изолятором.
Сотрудники изолятора подошли через минуту и... Сцена, что разыгралась в коридоре ясногорского отдела, долго потом преследовала Катю.
– Куда, куда вы нас ведете?
– Что вы делаете, отпустите меня!
Доктор Прохоров и его сестра... Когда они осознали, что произошло, куда их ведут, куда водворяют...
– Вы же обещали нам! – крикнул доктор Прохоров Кате. – Я же вам поверил! Я поверил в вашу честность по отношению к нам!
– Гадина милицейская! – закричала Перчик, отчаянно вырываясь из рук сотрудников изолятора. – Гадина, обманула нас!
– Это ваша справедливость? Это ваше правосудие?!
– Это для вашей же пользы. Потом поймете, – сказала Катя.
И повернулась к ним – орущим, проклинающим ее – спиной.
Спиной...
Чтобы не дай бог не увидели ее слез и вообще всего, что она уже не в силах была скрыть.
Глава 48
КОЛЛЕГИ
Вместе с лейтенантом Евгением Самойловым они вернулись в кабинет розыска.
– Диктофон найдется? – спросила Катя.
Опер молча достал из ящика стола диктофон.
– Я сейчас позвоню, а вы записывайте. Надо, чтобы запись разговора осталась.
Катя достала мобильный, отрегулировала громкость на максимум, глубоко вздохнула и...
Ничего. Пальцы не слушались, дрожали, сердце прыгало в груди.
– Вы сначала успокойтесь, – лейтенант смотрел на нее тревожно. – Что же все-таки произошло так внезапно, а?
БЕДА... Ну как тебе ответить еще, как объяснить?
А может, все же это ошибка... мало ли...
И Гермес... он же сбежал...
Катя снова глубоко вздохнула и набрала номер следователя Чалова.
– Алло, я слушаю.
Такой знакомый голос – усталый, адски усталый...
– Валерий Викентьевич, это я.
– Екатерина, слава богу, наконец-то. Так что там у вас происходит? Что в больнице? Там что-то обнаружили?
– Во время проверки медицинского персонала установлено, что младший брат Виталия Прохорова Денис Прохоров там работает заведующим отделением травматологии.
– Что? Что вы сказали?
– Это там, где лежала Полина.
– Оперативники сразу поехали к нему домой и там, на квартире задержали Наталью Литте, его сестру.
Катя старалась говорить очень четко.
– А сам Прохоров?
– Он сбежал! Так же, как когда-то его брат.
Лейтенант Евгений Самойлов хотел было что-то сказать – удивленный, сбитый с толку, но Катя сделала предупреждающий жест – молчи! Молчи, парень!
– Начальник розыска как раз звонил в дежурную часть, когда мы с вами разговаривали, они к «Сирене» объявили еще и план «Перехват», все брошены на поиски, прочесывают район. Только дело уже к ночи, Валерий Викентьевич, – голос Кати плаксиво дрогнул. – Я боюсь, что все это зря, быстро они его не найдут... Ведь он и она... Мне ведь теперь все ясно. Они делали это на пару, мстили за брата, убивали... Вдвоем, на пару. Сейчас, после задержания, Наталья Литте молчит, она не выдаст Прохорова. А он... он же опасен, как зверь. Они всех прикончили, осталась только судья. Та судья, которая вынесла приговор их брату... И я очень боюсь, что он может решиться на еще одно, последнее убийство!
