Книга Нежность, страница 9. Автор книги Давид Фонкинос

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Нежность»

Cтраница 9

— Я тебе не нравлюсь, ведь так?

— Но… почему ты спрашиваешь?

— А почему ты только и делаешь, что задаешь вопросы? Почему ты никогда не отвечаешь?

— Потому что я не знаю…

— Тебе не кажется, что пора сдвинуться с мертвой точки? Я не прошу тебя забыть Франсуа… но нельзя же всю жизнь сидеть взаперти… ты же знаешь, я на все готов для тебя, ты же знаешь, насколько…

— Но ведь ты женат…

Шарль удивился: с чего это она вдруг упомянула его жену? Это могло показаться ненормальным, но он про нее забыл. Он не был женатым мужчиной, который ужинает с другой женщиной. Он был просто мужчиной, здесь и сейчас. Да, он был женат. И именовал это «судружеской» жизнью. Между ним и женой больше ничего не происходило. Потому он и удивился: в своем влечении к Натали он был совершенно искренен.

— При чем тут моя жена? Почему ты о ней заговорила? Это же тень! Мы вообще не соприкасаемся.

— Я бы не сказала.

— Да потому что ей одна видимость и нужна! Она приходит в офис, только чтобы покрасоваться. Если бы ты знала, какие мы пафосные, если бы ты знала…

— Ну так уйди от нее.

— Ради тебя я уйду от нее немедленно.

— Не ради меня… ради себя.


Повисла пауза, долгая, на несколько вдохов, на несколько глотков вина. Натали была потрясена — тем, что он упомянул Франсуа, что попытался так быстро, так бестактно вырулить к изначальной и примитивной цели этого вечера. Наконец она сказала, что ей пора домой. Шарль прекрасно чувствовал, что зашел слишком далеко, что испортил вечер своими излияниями. Как он мог не заметить, что еще не время? Что она пока не готова. Надо было продвигаться вперед потихоньку, постепенно. А он попер как полоумный, очертя голову, пытаясь за пару минут наверстать долгие годы неутоленного желания. Все потому, что вечер так хорошо начинался. Вступление было такое красивое, такое многообещающее, что он ударился в обычные признания мужчин, которым некогда.


Потом он спохватился: в конце концов, почему он не имеет права сказать, что чувствует? Открыть свое сердце — не преступление. Да, конечно, с ней все шло очень тяжко, ее вдовство многое усложняло. Ему пришло в голову, что у него было бы больше шансов когда-нибудь ее обольстить, если бы Франсуа не умер. Он погиб, и их любовь окаменела. Он затащил их обоих в неподвижную вечность. Как можно чего бы то ни было добиться от женщины в такой ситуации? От женщины, которая живет в застывшем мире? Честное слово, можно подумать, он убился нарочно, чтобы их любовь никогда не кончалась. Считают же некоторые, что у страсти всегда трагический конец.

28

Они вышли из ресторана. Неловкость становилась все ощутимее. Шарль никак не мог придумать какую-нибудь фразу, что-нибудь умное или даже остроумное, чтобы немного реабилитироваться. Слегка разрядить атмосферу. Ничего не поделаешь, они влипли. Долгие месяцы Шарль был деликатным и предупредительным, внимательным и верным, и вот все его усилия быть приличным человеком пошли прахом, потому что он не сумел обуздать желание. Теперь все его тело было каким-то нелепо расчлененным, и в каждом кусочке билось собственное сердце. Он попытался поцеловать Натали в щеку, так, чтобы это вышло по-дружески и непринужденно, но шея у него не гнулась. Они еще постояли в этом безвоздушном времени, в медленном потоке неестественных, наигранных секунд.

А потом Натали вдруг широко улыбнулась ему. Хотела дать понять, что это все не важно. Что лучше просто забыть этот вечер, и все. Она сказала, что хочет немного пройтись, и удалилась на этой приветливой ноте. Шарль, не отрываясь, смотрел ей в спину, не в силах пошевелиться, скованный по рукам и ногам своим провалом. Натали удалялась, ее фигура, центр его поля зрения, становилась все меньше и меньше, но не она, а он съеживался, уменьшался, не сходя с места.

И тут Натали остановилась.

И повернула обратно.

Она снова шла к нему. Еще секунду назад эта женщина почти исчезла из его поля зрения, а теперь она возвращалась, становилась все больше. Что ей надо? Спокойно, не нервничать. Наверняка забыла ключи, или шарфик, или еще что-нибудь, есть масса предметов, которые женщины обожают забывать. Но нет, здесь другое. Это было видно по походке. Чувствовалось, что дело не в вещах. Она возвращалась, чтобы поговорить с ним, что-то ему сказать. Шла словно по воздуху, как героиня какого-нибудь итальянского фильма 1967 года. Ему тоже захотелось пойти ей навстречу. Его уносил романтический вихрь, он подумал, что сейчас должен начаться дождь. Что все это молчание под конец ужина — сплошное недоразумение. Что она возвращается не затем, чтобы что-то сказать, а чтобы поцеловать его. Удивительное дело: когда она ушла, он интуитивно понял, что не надо двигаться с места, что она вернется. Ведь очевидно, что между ними что-то было, было с самого начала, что-то инстинктивное и простое, сильное и хрупкое. Конечно, ее можно понять. Ей нелегко. Нелегко признаться самой себе в новом чувстве, когда недавно умер муж. И даже как-то противно. Но разве устоишь? Любовные истории часто бывают аморальными.


Теперь она была совсем рядом, божественная, трепещущая, воплощенная женственность, сладострастная и трагическая. Она была здесь, его любовь Натали.

— Прости, что не ответила тебе сразу… я растерялась…

— Да, я понимаю.

— Так тяжело подобрать слова для того, что я чувствую.

— Знаю, Натали.

— Но, по-моему, я могу тебе ответить: ты мне не нравишься. По-моему, мне даже не по себе от того, как ты пытаешься меня соблазнить. Я уверена, что между нами никогда ничего не будет. Может, я просто вообще не смогу больше никого любить, но даже если когда-нибудь мне покажется, что это возможно, это будешь не ты, я знаю точно.

— …

— Я не могла уйти просто так. Лучше все сказать сразу.

— Все сказано. Ты все сказала. Да, сказала. Я слышал, значит, ты все сказала. Сказала, да.

Шарль все лепетал, а Натали смотрела на него. Рваные слова, слова-всхлипы постепенно заволакивала тишина. Слова — как глаза умирающего. Она положила руку ему на плечо — мимолетный намек на ласку. И пошла обратно. Снова пошла к той, совсем крошечной Натали. Шарлю хотелось одного — устоять на ногах, это оказалось непросто. Он не мог опомниться. Особенно от того, каким тоном она говорила. Очень просто, без всякой злости. Приходилось признать очевидное: он ей не нравится и не понравится никогда. В нем не было гнева. Просто словно вдруг кончилось что-то, чем он жил много лет. Кончилась какая-то возможность. Вечер прошел путь «Титаника». В начале праздник, в конце — кораблекрушение и смерть. Правда часто похожа на айсберг. Натали по-прежнему находилась в его поле зрения, и он хотел, чтобы она как можно скорее исчезла. Даже маленькая точка, в которую она превратилась, казалась ему безмерно, бесконечно невыносимой.

29

Шарль сделал шаг, другой, дошел до парковки. Сел в машину, выкурил сигарету. Его ощущения прекрасно сочетались с агрессивно-желтым светом неоновых ламп. Он нажал на газ и включил радио. Диктор говорил о странной серии ничьих в сегодняшних матчах: турнирная таблица Лиги 1 осталась без изменений. Все одно к одному. Он сам был словно футбольный клуб, затерявшийся в дряблом брюхе чемпионата. Он был женат, имел дочь, руководил крупной фирмой, но чувствовал внутри лишь безграничную пустоту. Только мечта о Натали была способна вдохнуть в него жизнь. А теперь все кончено, разрушено, уничтожено, разорено. Он мог продолжать цепочку синонимов, сколько душе угодно, это уже ничего не изменит. И тут ему пришло в голову, что быть отвергнутым любимой женщиной — еще не самое худшее; хуже, что с ней каждый день придется встречаться. В любую минуту можно столкнуться с ней в коридоре. Про коридор он подумал не случайно. Она была красива и в кабинетах тоже, но он всегда считал, что ее эротичность сильнее всего проявляется в коридорах. Да, для него она была женщина-коридор. А теперь он вдруг понял, что в конце коридора придется развернуться.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация