Книга Противостояние, страница 143. Автор книги Стивен Кинг

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Противостояние»

Cтраница 143

После еды Ларри задумался, а почему он почти не боится людей, которые следили за ним, – теперь он уже не сомневался, что это люди, по крайней мере двое, а может, и больше. И тут же задался вторым вопросом: почему весь день он прекрасно себя чувствовал, словно какой-то черный яд вытек из него во время вчерашнего долгого сна? Только ли потому, что нуждался в отдыхе? Лишь поэтому? Такой ответ казался слишком простым.

Рассуждая логически, он предположил, что его преследователи уже попытались бы причинить ему какой-нибудь вред, если бы собирались это сделать. Могли выстрелить в него из засады или хотя бы нацелить на него оружие и заставить отдать свое. Они могли бы взять все, что хотели… но, опять же рассуждая логически (и до чего же это было приятно – рассуждать логически, учитывая, что последние несколько дней все его мысли разъедала кислота ужаса), что им от него могло понадобиться? Любых товаров теперь хватало на всех, потому что потребителей осталось очень мало. Какой смысл красть или убивать, рискуя при этом собственной жизнью, если все, о чем ты когда-либо мечтал, сидя на толчке с каталогом «Сирс» на коленях, ожидало тебя за витриной любого американского магазина? Просто разбей стекло, войди и возьми.

Все, что угодно, – за исключением общества тебе подобных. Оно превратилось в предмет роскоши, Ларри знал это слишком хорошо. И подлинная причина отсутствия страха как раз заключалась в том, что, по его мнению, незнакомцы искали этого самого общения. Рано или поздно их желание пересилило бы боязнь. Он мог позволить себе подождать. Не собирался спугивать их, как стаю перепелов. Никакого смысла в этом не было. Двумя днями ранее он и сам, возможно, спрятался бы при виде другого человека. Слишком бы перепугался, чтобы сделать что-то еще. Так что он мог подождать. Но, если по правде, ему действительно хотелось снова увидеть кого-нибудь. Очень хотелось.

Он вновь прогулялся к речушке и помыл посуду. Выудил из воды упаковку пива и вернулся к качелям. Вскрыл первую банку и поднял, повернувшись в сторону ресторана, где заметил две тени.

– За ваше здоровье. – Ларри одним глотком осушил полбанки. И как же хорошо пошло пиво!

Когда он выпил все шесть банок, шел уже восьмой час и солнце готовилось закатиться за горизонт. Он расшвырял последние тлеющие угли и собрал пожитки. Потом, полупьяный и в очень благостном расположении духа, проехал четверть мили по шоссе 9 и увидел дом с застекленным крыльцом. Припарковал велосипед на лужайке, взял с собой свой спальный мешок и отверткой взломал дверь.

В последний раз оглянулся, надеясь увидеть его, ее или их – они следовали за ним, Ларри это чувствовал, – но улица оставалась тихой и пустынной. Пожав плечами, прошел на крыльцо.

Время было раннее, и Ларри думал, что какое-то время проваляется без сна, но ему определенно требовался отдых. Через пятнадцать минут он уже крепко спал, дыша ровно и размеренно. Винтовка лежала рядом с его правой рукой.


Надин устала. Этот день, похоже, выдался самым длинным в ее жизни. Дважды она чувствовала, что он их заметил: один раз под Стаффордом, а второй раз на границе между Нью-Хэмпширом и Мэном, когда он обернулся и позвал их. Лично ее это не беспокоило. Этот человек не был сумасшедшим – в отличие от другого, который прошел мимо большого белого дома десять дней тому назад. Солдат, сгибавшийся под тяжестью оружия, и гранат, и патронташей. Он смеялся, плакал и грозился оторвать яйца некому лейтенанту Мортону. Лейтенанта Мортона поблизости видно не было, за что тот мог благодарить Бога, если, конечно, еще не умер.

– Джо?

Она осмотрелась.

Джо ушел.

А она уже находилась на границе сна и бодрствования, даже пересекала эту границу. Надин откинула единственное одеяло и встала, морщась от боли в сотне разных мест. Когда она в последний раз столько времени ехала на велосипеде? Вероятно, никогда. Плюс эти постоянные, выматывающие усилия сохранить золотую середину. Если бы они подъехали к нему слишком близко, он бы их заметил, что расстроило бы Джо. А если бы отстали слишком далеко, он мог свернуть с шоссе 9 на другую дорогу, и они бы его потеряли. И это расстроило бы ее. Надин и в голову не приходило, что Ларри мог сделать круг и оказаться позади них. К счастью (во всяком случае, для Джо), Ларри до этого тоже не додумался.

Она повторяла себе, что рано или поздно Джо привыкнет к мысли о том, что они нуждаются в этом мужчине… и не только в нем. Они не могут жить одни. Если останутся одни, то и умрут одни. Постепенно Джо свыкнется с этой идеей. Он ведь, как и она, прежде жил не в вакууме. Человеческое общество не могло быть для него в диковинку.

– Джо, – снова тихонько позвала Надин.

Пробираться сквозь кусты он мог так же бесшумно, как вьетконговский партизан, но за последние три недели она научилась улавливать издаваемые им звуки. А этой ночью к тому же светила луна. Она услышала слабый шорох и скрип гравия и поняла, куда он идет. Не обращая внимания на ломоту в теле, последовала за ним. Часы показывали четверть одиннадцатого.

Они разбили лагерь (если только два одеяла на траве тянули на «лагерь») за «Норт-Беруикским грилем» и спрятали свои велосипеды в сарайчике позади ресторана. Мужчина, за которым они следили, поужинал на игровой площадке перед школой на другой стороне дороги («Если бы мы подошли к нему, он бы поделился с нами своим ужином, Джо, – тактично заметила Надин. – Горячим ужином… а как хорошо он пахнет! Готова спорить, эта еда гораздо вкуснее копченой колбасы». Глаза Джо широко раскрылись, показав огромные белки, и он угрожающе потряс ножом, направив острие в сторону Ларри), а потом пошел к дому с застекленным крыльцом. Ей показалось, что мужчина немного пьян. Теперь он спал на крыльце.

Она пошла быстрее, морщась от уколов впивавшихся в ступни острых камешков. На левой стороне улицы стояли дома, и она пошла по лужайкам, которые теперь превращались в поля. Отяжелевшая от росы, сладко пахнущая трава доходила до обнаженных голеней. Это навело ее на мысли о том времени, когда она бегала с юношей по такой же траве, только под полной луной, а не убывающей, как эта. Тогда в нижней части живота перекатывался жаркий, сладкий шар возбуждения, и она очень даже чувствовала, какими эротичными становятся груди, упругими, налитыми, полными. Лунный свет пьянил ее, и трава тоже, смачивая ноги ночной влагой. Она знала, что позволит юноше лишить себя девственности, если он поймает ее. И бежала, как индианка по кукурузному полю. Поймал ли он ее? Какое это теперь имело значение?..

Она побежала еще быстрее, выпрыгнула на бетонную дорожку, блестевшую в темноте, как лед.

Джо стоял перед крыльцом, на котором спал человек. Его белые трусы ярким пятном выделялись в темноте. В сущности, у мальчика была такая темная кожа, что на первый взгляд могло показаться, что трусы то ли просто висели в пространстве, то ли украшали человека-невидимку Герберта Уэллса.

Джо жил в Эпсоме, она это знала, потому что нашла его именно там. Надин попала туда из Саут-Барнстида, городка в пятнадцати милях к северо-востоку от Эпсома. Она методично искала других выживших, но не хотела при этом покидать свой дом в родном городе. Вела поиск все более расширяющимися концентрическими кругами. Однако нашла только Джо, температурящего и бредящего после укуса какого-то животного… судя по размеру, крысы или белки. Он сидел на лужайке перед домом в Эпсоме в одних трусах, сжимая в руке нож для разделки мяса, словно первобытный дикарь или умирающий, но по-прежнему злобный пигмей. Она знала, что надо делать в таких ситуациях. Отнесла мальчика в дом. Его собственный дом? Она так думала, но наверняка сказать не могла, не получив подтверждения Джо. В доме обнаружила трупы: мать, отец, трое других детей, самый старший – лет пятнадцати. Потом она нашла кабинет местного доктора, где были дезинфицирующие средства, антибиотики и бинты. Она не знала точно, какой из антибиотиков нужно применить, и понимала, что ошибка могла убить мальчика, но бездействие точно его бы убило. Укус пришелся в лодыжку, которая распухла до размеров надутой автомобильной камеры. Удача не оставила Надин. Через три дня лодыжка приобрела прежние размеры, а температура спала. Мальчик стал доверять ей. Никому другому, только ей. Когда она просыпалась по утрам, то обнаруживала его рядом с собой. Они поселились в большом белом доме. Она стала называть его Джо. Конечно же, его звали иначе, но в те времена, когда она работала учительницей, любая безымянная девочка становилась для нее Джейн, а любой мальчик – Джо. Мимо прошел солдат, смеясь, и плача, и проклиная лейтенанта Мортона. Джо хотел броситься на него из засады и заколоть ножом. А теперь этот мужчина. Она боялась отбирать у Джо нож, поскольку это был его талисман. Такая попытка могла привести к тому, что он бросился бы на нее. Он спал, сжимая нож в руке, и когда однажды она попыталась разжать его пальцы (не для того, чтобы действительно отнять нож, а чтобы просто посмотреть, возможно ли такое в принципе), он мгновенно проснулся. Еще секунду назад крепко спал – и вдруг эти жесткие зеленовато-синие китайские глаза уставились на нее со сдержанной свирепостью. Он прижал к себе нож с тихим рычанием. Он не говорил.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация