Книга Противостояние, страница 156. Автор книги Стивен Кинг

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Противостояние»

Cтраница 156

Теперь они стояли перед металлическим забором. Внизу, за их спинами, раскинулся город Стовингтон, точно такой же, каким его видел Стью Редман в последние два дня своего заточения. За забором и лужайкой, когда-то аккуратно выкошенной, а теперь поросшей высокой травой и усыпанной листьями и ветками, занесенными сюда ветром во время послеполуденных гроз, стояло трехэтажное здание. Ларри предположил, что большая его часть скрыта под землей.

Не вызывало сомнений, что там нет ни одной живой души.

В центре лужайки стоял щит с надписью:

СТОВИНГТОНСКИЙ ПРОТИВОЭПИДЕМИЧЕСКИЙ ЦЕНТР

ФЕДЕРАЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ!

ПОСЕТИТЕЛИ ДОЛЖНЫ ОТМЕТИТЬСЯ НА ГЛАВНОЙ ПРОХОДНОЙ

Под этими строчками были написаны другие, и именно на них они и смотрели.

ШОССЕ 7 ДО РУТЛАНДА – ЗДЕСЬ ВСЕ МЕРТВЫ

ШОССЕ 4 ДО СКАЙЛЕРВИЛЛЯ – МЫ ЕДЕМ НА ЗАПАД

ШОССЕ 29 ДО АВТОСТРАДЫ 87 – В НЕБРАСКУ

НА ЮГ ПО А-87 ДО А-90 – СЛЕДУЙТЕ ПО НАШЕМУ МАРШРУТУ

НА ЗАПАД ПО А-90 – ИЩИТЕ УКАЗАНИЯ

ГАРОЛЬД ЭМЕРИ ЛАУДЕР

ФРЭНСИС ГОЛДСМИТ

СТЮАРТ РЕДМАН

ГЛЕНДОН ПИКУОД БЕЙТМАН

8 ИЮЛЯ 1990 ГОДА

– Гарольд, дружище, – пробормотал Ларри. – Мне не терпится пожать тебе руку и купить пива… или «Пейдей».

– Ларри! – вскрикнула Люси.

Надин потеряла сознание.

Глава 45

Утром двадцатого июля она вышла на крыльцо без двадцати одиннадцать, с чашкой кофе и гренком, как выходила каждый день, если рекламный термометр «Кока-Колы» за окном над кухонной раковиной показывал больше пятидесяти градусов [123] . Стояло лето, на памяти матушки Абагейл – самое лучшее с тысяча девятьсот пятьдесят пятого года, когда умерла ее мать, прожившая долгие девяносто три года. «Остается только сожалеть, что другие не могут им насладиться», – думала она, осторожно усаживаясь в кресло-качалку без подлокотников. Но разве люди когда-нибудь наслаждались летом? Некоторые – да; наслаждались юные влюбленные и старики, чьи кости слишком хорошо помнили морозные укусы зимы. Но теперь большинство малых и старых ушло, вместе со всеми остальными. Господь сурово покарал человечество.

Кто-то, может быть, и стал бы утверждать, что эта кара несправедлива, однако матушка Абагейл так не считала. Когда-то Он сделал это с помощью воды, а когда-нибудь сделает с помощью огня. Не ее дело – судить Господа, но она бы хотела, чтобы Он избавил ее от той задачи, которую перед ней поставил. Тем не менее, когда дело касалось Его суждений, матушку Абагейл вполне устраивал ответ Бога, данный Моисею из горящего куста. «Кто ты?» – спросил Моисей, а Бог строго ответил ему: «Я есмь Сущий» [124] . Другими словами, Моисей, хватит тебе здесь тереться, взял руки в ноги и пошел.

Она хрипло засмеялась, и кивнула, и опустила гренок в кофе, чтобы он стал мягче. Шестнадцать лет прошло с тех пор, как она распрощалась с последним зубом. Беззубой она вышла из утробы матери – и беззубой ей предстояло сойти в могилу. Год спустя, когда ей самой исполнилось девяносто три, правнучка Молли с мужем подарили ей вставные челюсти на День матери, но они натирали десны, и она вставляла их в рот, только когда знала, что Молли и Джим приедут в гости. Лишь тогда она доставала зубы из коробочки, которая лежала в ящике комода, мыла и ставила куда положено. А если у нее оставалось время до приезда Молли и Джима, вставала перед пятнистым кухонным зеркалом, корчила рожи, рычала сквозь эти большие белые зубы и смеялась до коликов в животе. Она выглядела, как старая черная эверглейдсская аллигаторша.

Возможно, она была старой и слабой, но голова у нее работала исправно. Абагейл Фримантл, так ее звали, родилась в тысяча восемьсот восемьдесят втором году, и у нее имелось свидетельство о рождении, доказывающее сей факт. За свою жизнь она видела много всякого и разного, но ничто не могло сравниться с событиями последнего месяца. Нет, никогда она не сталкивалась ни с чем подобным, а теперь ей предстояло стать частью случившегося, и она негодовала. Старая женщина, она хотела отдыхать, радуясь смене времен года между здесь и сейчас и тем мигом, когда Бог устанет смотреть на ее жизнь и решит призвать на Небеса. Но что происходило, если ты о чем-то спрашивал Бога? Ты получал ответ: «Я есмь Сущий», – и на том все заканчивалось. Когда Его собственный Сын просил отвести чашу сию от Его губ, Бог не ответил… И она не подходила для отведенной ей роли – никогда, ни в коем случае. По ночам, когда в кукурузе свистел ветер, она, обыкновенная грешница, со страхом думала о том, как в начале тысяча восемьсот восемьдесят второго года Бог посмотрел с небес на новорожденную девочку, появившуюся между ног матери, и сказал Себе: Пусть живет подольше. У нее будет одно дельце в тысяча девятьсот девяностом году, по другую сторону целой горы листков отрывного календаря.

Пребывание здесь, в Хемингфорд-Хоуме, подходило к концу, а последнее дело ждало ее на западе, у самых Скалистых гор. Моисея Он определил в горовосходители, Ноя – в кораблестроители. Проследил, чтобы Сына распяли. Так неужели Он будет обращать внимание на то, как отчаянно боится Эбби Фримантл человека без лица, который бродит по ее снам?

Она никогда не видела его; да и зачем? Она и так знала, что он – тень, пробегающая по кукурузе в полдень, порыв холодного воздуха, ворон, таращащийся с телефонных проводов. Его голос слышался ей во всех звуках, которые пугали ее: в мягком тиканье жука-точильщика под ступенями, предвещавшем скорую смерть кого-то из близких; в громком грохоте послеполуденного грома, прокатывавшемся между облаками, которые надвигались с запада, как кипящий Армагеддон. Иногда темный человек не издавал никаких звуков, только ночной ветер шуршал кукурузой, но Абагейл знала, что он здесь и, что еще хуже, не так уж уступает в могуществе самому Богу; в такие моменты ей казалось, что она – на расстоянии вытянутой руки от темного ангела, бесшумно пролетавшего над Египтом, убивая первенцев в каждом доме, дверь которого не пометили кровью. И это пугало ее больше всего. От страха она вновь становилась ребенком и понимала, что только ей известно о его жутком могуществе, тогда как другие всего лишь знали о существовании темного человека и боялись его.

– Ну и ладно. – Она отправила в рот последний кусок гренка. Продолжила раскачиваться, допивая кофе. День выдался ясным и солнечным, у нее ничего особенно не болело, и она прочла краткую благодарственную молитву за все, что получила от Бога. Бог великий, Бог добрый – даже маленький ребенок мог выучить эти слова, вобравшие в себя весь мир, добро и зло.

– Бог великий, – начала матушка Абагейл, – Бог добрый. Благодарю Тебя за солнечный свет. За кофе. За то, что вчера я без проблем справила большую нужду. Ты не ошибся, эти финики сделали свое дело, но, Господь, вкус мне не понравился. Разве я не молодец? Бог великий…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация