Мусорный Бак пожал протянутую руку и с трудом сдержал слезы благодарности. Насколько он помнил, впервые в жизни кто-то предложил ему обменяться рукопожатием. Он прибыл куда хотел. Здесь его принимали за своего. Наконец-то он стал частью чего-то. Ради этого момента он прошел бы по пустыне в два раза больше, обжег бы другую руку, а заодно и обе ноги.
– Спасибо, – пробормотал он. – Спасибо, мистер Хенрид.
– Черт, если ты не будешь звать меня Ллойдом, мы выльем твой суп.
– Тогда Ллойд. Спасибо, Ллойд.
– Так-то лучше. После того как поешь, я отведу тебя наверх и покажу твою комнату. А завтра займемся делом. У босса какие-то задумки насчет тебя, но, пока его нет, тебе и без того хватит работы. Мы тут кое-что восстановили, однако дел еще непочатый край. Одна наша команда сейчас на плотине Боулдера, пытается вывести ее на прежнюю мощность. Еще одна занимается обеспечением подачи воды. Разведывательные отряды патрулируют окрестности, каждый день к нам приходят шесть – восемь человек, но от этого мы тебя, пожалуй, освободим. Ты, похоже, столько времени провел на солнце, что ближайший месяц вполне можешь без него обойтись.
– Пожалуй, – с легкой улыбкой ответил Мусорный Бак. Он уже с готовностью отдал бы жизнь за Ллойда Хенрида. Собравшись с духом, он указал на камень, который висел в ложбинке между ключицами Ллойда. – Это…
– Да, их носят те из нас, кто командует. Его идея. Это черный янтарь. Не совсем камень, знаешь ли. Скорее смоляной шар.
– Я про… красный свет. Глаз.
– Тебе тоже кажется, что похоже на глаз? Это щель. Его особый подарок. Я не самый умный из тех, кто сейчас с ним, далеко не самый умный… по большому счету. Но я… черт, наверное, можно сказать, что я – его талисман. – Он пристально посмотрел на Мусорника. – Может, ты тоже. Кто знает? Уж точно не я. Флэгг – он скрытный. В любом случае мы слышали, что ты не такой, как все. Мы с Уитни. Подобное он говорит редко. Слишком много народу приходит сюда, чтобы замечать каждого. – Ллойд помолчал. – Хотя, думаю, он мог бы, если бы захотел. Я думаю, он мог бы заметить каждого.
Мусорный Бак кивнул.
– Он может творить чудеса. – Ллойд немного осип. – Я видел. Я бы не хотел оказаться среди тех, кто идет против него, знаешь ли.
– Да, – кивнул Мусорный Бак. – Я видел, что случилось с Малышом.
– Каким малышом?
– Парнем, с которым я ехал, пока мы не попали в горы. – Он содрогнулся. – Я не хочу об этом говорить.
– Хорошо, чел. Вон несут твой суп. И Уитни, вижу, добавил бургер. Тебе понравится. Этот парень отлично жарит бургеры, но постарайся не блевануть, хорошо?
– Хорошо.
– А мне надо идти, посмотреть, что и как. Если бы мой давний приятель Тычок увидел меня, он бы не поверил своим глазам. Дел у меня, как у одноногого мужика на конкурсе «кто-отвесит-больше-пинков-по-жопе». Еще увидимся.
– Конечно, – кивнул Мусорный Бак, а потом добавил совсем робко: – Спасибо. Спасибо за все.
– Благодари не меня, – весело отмахнулся Ллойд. – Благодари его.
– Я так и делаю, – ответил Мусорный Бак. – Каждую ночь. – Но это он сказал уже самому себе. От Ллойда его отделяла половина фойе. Тот что-то втолковывал мужчине, который принес суп и гамбургер. Мусорный Бак с нежностью смотрел им вслед, пока они не скрылись из виду, а потом принялся за еду. Ел жадно, смолотил почти все. И наверное, чувствовал бы себя отлично, если бы не глянул на миску с супом. Томатным супом цвета крови.
Мусорный Бак отодвинул ее, внезапно разом лишившись аппетита. Он поступил правильно, сказав Ллойду Хенриду, что не хочет говорить о Малыше. Но перестать думать о том, что с ним случилось… это было совсем другое.
Он подошел к колесу рулетки, маленькими глотками прихлебывая молоко, стакан которого ему принесли вместе с едой. Лениво крутанул колесо, бросил маленький белый шарик. Тот прокатился по ободу, потом свалился вниз и запрыгал по ячейкам. Мусорный Бак думал о Малыше. Задавался вопросом, придет ли кто-нибудь, чтобы показать ему его комнату. Он думал о Малыше. Задавался вопросом, остановится ли шарик на красном поле или на черном… но по большей части думал о Малыше. Прыгая, шарик попал в одну из ячеек, где и остановился. Колесо перестало вращаться. Выпал зеленый дабл-зеро
[147]
.
Выиграло казино.
В безоблачный, теплый – температура поднялась до восьмидесяти градусов
[148]
– день они выехали из Голдена на запад по автостраде 70, держа курс на Скалистые горы. Малыш променял пиво «Куэрс» на бутылку виски «Ребел йелл». Еще две бутылки лежали между ними, каждая в пустом пакете из-под молока, чтобы не укатилась и, не дай Бог, не разбилась. Малыш делал маленький глоток виски, тут же запивал большим глотком пепси-колы, а потом во всю глотку орал «черт побери», или «э-ге-гей», или «секс-машина». Несколько раз он говорил, что ссал бы «Ребел йелл», если бы мог. Спрашивал Мусорного Бака, верит ли тот в эту брень-хрень. Мусорный Бак, бледный от испуга и все еще страдающий похмельем после трех банок пива, выпитых прошлым вечером, отвечал, что да.
Даже Малыш не мог гнать со скоростью девяносто миль в час по этой дороге. Пришлось сбросить до шестидесяти, и Малыш что-то бормотал, кляня эти чертовы горы. Потом просиял.
– Мы наверстаем упущенное, когда доберемся до Юты и Невады. На равнине эта красотуля легко делает сто шестьдесят. Ты веришь в эту брень-хрень?
– Конечно, отличная машина. – Мусорный Бак криво улыбнулся.
– Будь уверен. – Малыш отпил «Ребел йелл». Догнался пепси. Во всю глотку прокричал: – Э-ге-гей!
Мусорник тоскливо смотрел на местность, по которой они проезжали, залитую лучами позднего утреннего солнца. Автострада прорезала горный склон, и время от времени они ехали между отвесных скал. Такие же скалы он видел во сне прошлой ночью. Неужели с наступлением темноты вновь откроются эти красные глаза?
Он содрогнулся.
Какое-то время спустя Мусорный Бак обратил внимание, что их скорость упала с шестидесяти миль в час до сорока. Потом до тридцати. Малыш ругался уже непрерывно, правда, себе под нос. «Дьюс»-купе лавировал между застывшими на дороге автомобилями, которых становилось все больше.
– Да что это за хрень? – бушевал Малыш. – Что они придумали? Все решили сдохнуть на высоте десяти тысяч гребаных футов? Эй, глупые твари, прочь с дороги! Слышите меня? Прочь с дороги, на хрен!
Мусорный Бак сжался в комок.
Они обогнули поворот и увидели четыре врезавшихся друг в друга автомобиля, которые полностью перегородили ведущие на запад полосы автострады 70. Мертвый мужчина, залитый давно высохшей и превратившейся в неровную, покрытую трещинами корочку кровью, распростерся на асфальте лицом вниз. Рядом с ним лежала раздавленная кукла «Болтушка Кэти». Слева от разбитых автомобилей дорогу блокировало ограждение высотой шесть футов. Справа дорога обрывалась в пропасть.
