Ник. Мой второй довод такой же, как и у Ларри насчет Судьи. Противник не может ожидать, что мы пошлем шпионить за ним умственно отсталого. Ваша общая реакция на мое предложение – возможно, самый весомый аргумент в пользу этой идеи. Мой третий – и последний – довод следующий: Том, конечно, умственно отсталый, но он не недоумок. Однажды он спас мне жизнь. Налетел торнадо, и Том отреагировал гораздо быстрее, чем смог бы любой из моих знакомых. По уровню умственного развития Том – ребенок, но даже ребенка можно научить кое-что сделать, а потом научить чему-то еще. Я не вижу проблем в том, чтобы Том заучил очень простую легенду. В конце концов, они скорее всего сами предположат, что мы отослали его прочь, потому что…
Сью. Потому что не хотели, чтобы он портил наш генофонд? Это прозвучит убедительно.
Ник. …потому что он умственно отсталый. Он даже сможет сказать, что злится на людей, которые выгнали его, и хочет им отомстить. Единственное, что он должен будет запомнить накрепко: легенду, которую мы заставим его выучить, нельзя менять ни при каких обстоятельствах.
Фрэн. Нет, я просто не могу поверить…
Стью. Помолчи, говорит Ник. Давайте соблюдать порядок.
Фрэн. Да… извините.
Ник. Некоторые из вас, возможно, думают, что Тома с его легендой будет проще вывести на чистую воду, раз уж он умственно отсталый, но…
Ларри. Да.
Ник. …но на самом деле все наоборот. Если я скажу Тому, что он должен держаться за легенду, которую я ему дам, держаться при любых обстоятельствах, он это сделает. Так называемый нормальный человек может выдержать столько-то часов пытки водой, или столько-то разрядов электрическим током, или столько-то иголок, загнанных под ногти…
Фрэн. До этого ведь не дойдет? Правда? Я хочу сказать, никто же всерьез не думает, что до этого может дойти?
Ник. …прежде чем сказать: «Ладно, я сдаюсь и расскажу все, что знаю». Том просто не сможет этого сделать. Если он пройдется по легенде достаточное число раз, то не просто заучит ее, а поверит, что так оно и есть. Никто не сможет убедить его в обратном. Я просто хочу разъяснить, что, по моему мнению, для такой миссии умственная отсталость Тома – это плюс. «Миссия» звучит напыщенно, но так оно и есть.
Стью. Это все, Ральф?
Ральф. Есть кое-что еще.
Сью. Если он действительно начнет жить по легенде, Ник, как он узнает, когда ему надо возвращаться?
Ральф. Извините, мэм, но, похоже, здесь речь как раз об этом.
Сью. Ох.
Ник (зачитано Ральфом): Тому можно дать постгипнотическую установку, прежде чем мы отправим его. Опять-таки это не просто слова. Когда у меня возникла эта идея, я спросил Стэна Ноготны, сможет ли он загипнотизировать Тома. Стэн иногда проделывал это на вечеринках, он сам рассказывал. Стэн не думал, что это сработает… но Том вошел в транс через шесть секунд.
Стью. Я бы тоже вошел. Старина Стэн знает, как это делается.
Ник. Есть причина, по которой я подумал, что Том может оказаться сверхчувствительным к гипнозу. Все началось при нашей встрече в Оклахоме. Судя по всему, за долгие годы он научился до какой-то степени гипнотизировать себя. Ему это помогает соображать, что к чему. В день нашей встречи он сначала не мог понять, что происходит, почему я не говорю и не отвечаю на его вопросы. Я прикладывал руку ко рту, потом к шее, показывая, что я немой, но он не мог взять в толк, о чем я. Потом на несколько секунд он просто отключился. Вышел из этого состояния точно так же, как загипнотизированный человек, когда гипнотизер говорит ему, что пора просыпаться. И уже все понимал. Вот так. Он ушел в себя и вернулся с ответом.
Глен. Это просто удивительно.
Стью. Не то слово.
Ник. Я попросил Стэна дать постгипнотическую установку, когда мы ввели Тома в транс, пять дней назад. После слов Стэна: «Я хотел бы увидеть слона», – Том должен почувствовать неодолимое желание отойти в угол и встать на голову. Стэн произнес эти слова примерно через полчаса после того, как мы разбудили Тома, и Том поспешил в угол и встал на голову. Все игрушки и шарики вывалились у него из карманов. Потом он сел, улыбнулся нам и сказал: «Теперь я удивляюсь, зачем Том Каллен пошел и сделал это?»
Глен. Я просто слышу его.
Ник. Все эти разговоры о гипнозе – всего лишь вступление к двум важным моментам. Первое, мы можем дать Тому постгипнотическую установку, определив момент его возвращения. Самое очевидное – связать его с луной. Полной луной. И второе, введя его в глубокий гипноз после возвращения, мы получим полную информацию обо всем, что он видел.
Ральф. Это все, что написал Ник. Ну и ну.
Ларри. Похоже на старый фильм. «Маньчжурский кандидат»
[167]
.
Стью. Что?
Ларри. Не важно.
Сью. У меня вопрос, Ник. Ты также запрограммируешь Тома – полагаю, это правильное слово – не выдавать никакой информации о том, что мы здесь делаем?
Глен. Ник, позволь мне на него ответить. Если у тебя другие резоны, просто покачай головой. Я хочу сказать, что Тома вообще не нужно программировать. Пусть говорит о нас все, что хочет. Касательно Флэгга мы все держим в секрете. А в остальном мы не делаем ничего такого, о чем он сам не смог бы догадаться… даже если его хрустальный шар затуманился.
Ник. Именно так.
Глен. Хорошо… я намерен поддержать предложение Ника. Думаю, от него мы только выигрываем и ничего не теряем. Это невероятно смелая и оригинальная идея.
Стью. Предложение внесено и поддержано. Мы можем еще продолжить обсуждение, но недолго. Мы просидим здесь всю ночь, если вовремя не остановимся. Продолжаем?
Фрэн. Будь уверен. Глен, ты сказал, что мы можем только выиграть и ничего не потеряем. А как насчет Тома? Как насчет наших чертовых душ? Может, вы и не думаете о том, что кто-то будет втыкать… что-то… под ногти Тома или пытать его электрическим током, но меня это тревожит. Как вы можете быть такими хладнокровными? И, Ник, загипнотизировать его, чтобы он вел себя как… курица с надетым на голову мешком! Тебе должно быть стыдно! Я думала, ты его друг!
Стью. Фрэн…
Фрэн. Нет, я намерена высказаться. Я не собираюсь отказываться от работы в этом комитете, не уйду, надувшись, если окажусь в меньшинстве, но я намерена высказаться. Вы действительно хотите взять этого милого умственно отсталого парня и превратить его в живой самолет-разведчик «У-2»? Никто из вас не понимает, что мы вновь начинаем прежние игры? Вы этого не видите? Что мы будем делать, если они убьют его, Ник? Что мы будем делать, если они убьют их всех? Разрабатывать новое оружие? Улучшенный штамм «Капитана Торча»?
