– Эй! Нельзя так дергаться, духи! – В голосе Рейчел послышалась легкая тревога. – Твоя работа, Надин?
– Нет.
– Джейни?
– Нет. Честное слово.
Планшетка дернулась снова, чуть не вырвавшись из их пальцев, и заскользила к верхнему левому углу листа бумаги.
– Ух ты! – воскликнула Надин. – Вы почувствовали?..
Они почувствовали, почувствовали все, хотя ни Рейчел, ни Джейн Фаргуд потом с ней об этом не говорили. И после того вечера она перестала быть желанной гостьей в комнатах обеих девушек. Словно они боялись сближаться с ней.
Внезапно планшетка начала вибрировать под их пальцами, будто превратилась в крыло автомобиля с работающим на холостых оборотах двигателем. Эта устойчивая вибрация вызывала тревогу. Если бы ее вызывала одна из девушек, остальные обязательно заметили бы.
Все притихли. На лицах появилось особенное выражение, свойственное людям, участвующим в спиритическом сеансе, когда происходит что-то из ряда вон выходящее: начинает трястись стол, или костяшки невидимых пальцев стучат по стене, или из ноздрей медиума начинает идти дымно-серая телеплазма. Это мертвенно-бледное выражение ожидания, когда одновременно хочется, чтобы начавшееся и прекратилось, и продолжалось. Это выражение вызывающего ужас, тревожного волнения… и когда оно появляется, человеческое лицо напоминает череп, который всегда прячется недалеко под нашей кожей.
– Прекратите! – внезапно выкрикнула девушка с лошадиным лицом. – Немедленно прекратите, а не то пожалеете!
И Джейн Фаргуд в страхе взвизгнула:
– Я не могу оторвать пальцы!
Еще кто-то вскрикнул. И в тот самый момент Надин осознала, что и ее пальцы словно приклеились к планшетке. Мышцы рук напряглись, чтобы поднять подушечки пальцев, но они оставались на прежнем месте.
– Ладно, шутки кончились! – В напряженном голосе Рейчел звучал испуг. – Кто…
Внезапно планшетка начала писать.
Задвигалась с огромной скоростью, таская за собой их пальцы, заставляя сгибаться и разгибаться руки, и, наверное, это выглядело бы смешно, если бы не беспомощность, написанная на лицах всех трех девушек, ставших добычей неведомой силы. Потом Надин думала, что ее руки словно привязали к какому-то тренажеру. Если раньше кривые и неровные буквы напоминали почерк семилетнего ребенка, то теперь они ровными рядами выстраивались на бумаге: большие, чуть наклоненные заглавные буквы строчка за строчкой появлялись на белом листе, и в этом процессе ощущалось что-то безжалостное и злобное.
«НАДИН НАДИН НАДИН, – писала планшетка, – КАК Я ЛЮБЛЮ НАДИН БУДЬ МОЕЙ НАДИН БУДЬ МОЕЙ ЛЮБОВЬЮ БУДЬ МОЕЙ КОРОЛЕВОЙ ЕСЛИ ТЫ ЕСЛИ ТЫ ЕСЛИ ТЫ НЕВИННА ДЛЯ МЕНЯ ЕСЛИ ТЫ ЧИСТА ДЛЯ МЕНЯ ЕСЛИ ТЫ ЕСЛИ ТЫ МЕРТВА ДЛЯ МЕНЯ МЕРТВА ДЛЯ МЕНЯ ТЫ…»
Планшетка поворачивалась, спешила к началу следующей строки, заполняла ее:
«ТЫ МЕРТВА КАК И ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ ТЫ В КНИГЕ МЕРТВЫХ ВМЕСТЕ С ОСТАЛЬНЫМИ НАДИН УМРЕТ ВМЕСТЕ С НИМИ НАДИН СГНИЕТ ВМЕСТЕ С НИМИ ЕСЛИ ТОЛЬКО ЕСЛИ ТОЛЬКО…»
Планшетка остановилась, вибрируя. Надин думала, надеялась – и как же она надеялась, – что все закончено, но тут планшетка поспешила к краю листа и вновь начала писать. Джейн жалобно кричала. Рты остальных девушек превратились в бледные «О» изумления и ужаса.
«МИР МИР СКОРО МИР УМРЕТ И МЫ МЫ МЫ НАДИН НАДИН Я Я Я МЫ МЫ МЫ МЫ…»
Теперь буквы, казалось, вопили с бумажного листа:
«МЫ В ДОМЕ МЕРТВЫХ НАДИН».
Последнее слово планшетка выписала буквами в дюйм высотой, затем сорвалась с доски, оставив за собой резкую черную полосу. Упала на пол и раскололась надвое.
На мгновение в комнате повисла тишина – от шока никто не мог ни шевельнуться, ни вдохнуть, – а потом Джейн Фаргуд разразилась истерическими рыданиями. Закончилось все тем, что в комнату заглянула старшая по общежитию, чтобы узнать, в чем дело, и, насколько помнила Надин, уже собралась вызвать «скорую», но Джейн удалось взять себя в руки.
Все это время Рейчел Тиммс сидела на кровати, тихая и бледная. Когда старшая по общежитию и большинство девушек (включая девушку с лошадиным лицом, которая, несомненно, прочувствовала, что в своем отечестве пророки не в почете) ушли, она спросила Надин бесстрастным, чужим голосом:
– Кто это был, Надин?
– Я не знаю, – ответила Надин. Она не имела ни малейшего представления. Тогда не имела.
– Ты не узнала почерк?
– Нет.
– Что ж, тогда, возможно, будет лучше, если ты заберешь это… это послание из Запределья или откуда там оно явилось… и уйдешь к себе.
– Ты сама просила меня взяться за планшетку! – напомнила Надин. – Откуда я могла знать, что… что такое может случиться? Я сделала это лишь потому, что ты попросила меня!
Рейчел покраснела; она даже извинилась. Но потом Надин практически не виделась с этой девушкой, хотя первые три семестра ей казалось, что более близкой подруги у нее нет.
С тех пор – за исключением сегодняшнего вечера – она никогда не прикасалась к этим треугольным паукам, изготовленным из прессованного гипсокартона.
Но пришла пора… вновь склониться над ней, верно?
С гулко бьющимся сердцем Надин села на скамью у столика для пикника и прижала пальцы к двум из трех сторон планшетки. Почувствовала, как та почти сразу завибрировала под подушечками пальцев, и вновь подумала об автомобиле с работающим на холостых оборотах двигателем. Но кто сидел за рулем? Кем он был на самом деле? Кто влез в кабину, захлопнул дверь и положил на руль почерневшие от солнца руки? Чья нога, грубая и тяжелая, в старом и пыльном ковбойском сапоге, нажмет на педаль газа и увезет ее… куда?
Водитель, куда вы нас везете?
Не надеясь на помощь, Надин глубокой ночью сидела на скамье на склоне Флагштоковой горы, как никогда остро чувствуя, что находится на перепутье. Она смотрела на восток, но чувствовала его присутствие позади себя, наваливающееся ей на спину, утаскивающее вниз, как гири, привязанные к ногам мертвой женщины: темное присутствие Флэгга, накатывающее мерными, неотвратимыми волнами.
Где-то темный человек ждал в ночи, и она произнесла два слова, как заклинание всем черным духам – заклинание и приглашение:
– Скажи мне.
И под ее пальцами планшетка начала писать.
Глава 54
Выдержки из протокола заседания комитета Свободной зоны
19 августа 1990 г.
Это совещание проводилось в квартире Стью Редмана и Фрэн Голдсмит. Присутствовали все члены комитета Свободной зоны.
Стью Редман поздравил всех, включая и себя, с избранием в постоянный комитет. Внес предложение составить и направить благодарственное письмо Гарольду Лаудеру за подписью всех членов комитета. Его приняли единогласно.
