Стью посмотрел на его охваченное тревогой, несчастное лицо, лицо мальчика, несмотря на бороду, и мягко сказал:
– Он мертв, Том. Ник мертв. Прошел почти месяц. Это… политика. Пожалуй, можно сказать, убийство. Я сожалею.
Том наклонил голову, и в свете вновь разведенного костра Стью увидел, как капают его слезы. Они падали серебряным дождем. Том молчал. А когда снова поднял голову, его синие глаза блестели ярче, чем прежде. Он вытер их ладонями.
– Я знал, что он мертв, – просипел Том. – Я не хотел думать, что знаю, но знал. Родные мои, да. Он все время поворачивался ко мне спиной и уходил. Он был для меня главным человеком, Стью… ты это знал?
Стью протянул руку и сжал большую ладонь Тома.
– Знал, Том.
– Да, был, родные мои. Мне его ужасно недостает. Но я собираюсь увидеть его на небесах. Том Каллен увидит его там. И он сможет говорить, а я смогу думать. Ведь так?
– Меня это совершенно не удивит, Том.
– Ника убил плохой человек. Том знает. Но Бог разобрался с этим плохим человеком. Я это видел. Рука Божья опустилась с неба. – Холодный ветер дул по бесплодным землям Юты, и Стью дрожал всем телом. – Разобрался с ним за то, что он сделал с Ником и бедным Судьей. Родные мои, да.
– Что ты знаешь о Судье, Том?
– Убит! В Орегоне! Его застрелили!
Стью огорченно кивнул.
– А Дейна? Ты что-нибудь о ней знаешь?
– Том видел ее, но ничего не знает. Они определили меня убирать улицы. Однажды, возвращаясь домой, я увидел, как она делала свою работу. Ее подняли высоко над землей, и она меняла лампу уличного фонаря. Она посмотрела на меня и… – Он замолчал, а когда заговорил вновь, обращался скорее к себе, чем к Стью: – Она видела Тома? Она узнала Тома? Том не знает. Том… думает… она узнала. Но больше Том ее не видел.
Вскоре Том вновь ушел за добычей, взяв с собой Коджака, а Стью задремал. Вернулся Том не с жестяной банкой, на что надеялся Стью, а со сковородой с высокими стенками, достаточно большой, чтобы в ней поместилась рождественская индейка. В пустыне, похоже, сокровищ хватало. Стью улыбнулся, несмотря на болезненные высыпания, которые начали появляться на губах. Том рассказал ему, что взял сковороду из оранжевого фургона с большой буквой «А» на борту. Стью догадался, что кто-то пытался убежать от «супергриппа» со всем своим домашним имуществом. Конечно же, ничего не вышло.
Полчаса спустя они приступили к ужину. Стью ел осторожно, отдавая предпочтение овощам, разбавляя концентраты водой до состояния кашицы. Все съеденное осталось в желудке, и он почувствовал себя лучше. Вскоре после ужина они уже спали. Коджак устроился между ними.
– Том, послушай меня.
Том присел на корточки рядом с большим, толстым спальником Стью. Уже наступило утро. На завтрак Стью съел самую малость. Горло распухло и воспалилось, суставы болели. Кашель стал хуже, анацин не мог сбить температуру.
– Если я не окажусь в тепле и не приму лекарства, то умру. Ближайший город – Грин-Ривер, в шестидесяти милях к востоку. Нам надо доехать туда на автомобиле.
– Том Каллен не может водить автомобиль, Стью. Само собой, никогда!
– Да, я знаю. Для меня это будет проблематично, потому что я не только заболел, но и сломал не ту трехнутую ногу.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ну… сейчас это не важно. Слишком трудно объяснить. Мы не будем даже волноваться об этом, потому что это не первая проблема. А первая – найти автомобиль, у которого заведется двигатель. Большинство из них простояли на одном месте три месяца, а то и больше. Аккумуляторы давно сели. Поэтому без удачи у нас ничего не выйдет. Мы должны найти автомобиль с механической коробкой передач, стоящий на вершине одного из этих холмов. Возможно, нам повезет. Местность здесь холмистая. – Он не стал добавлять, что автомобиль им нужен в относительно хорошем состоянии, с бензином в баке и… ключом в замке зажигания. Все эти парни в фильмах, которые показывали по телику, умели заводить двигатель, соединяя соответствующие провода, но Стью понятия не имел, как это делается.
Он посмотрел на небо, затянутое облаками.
– Большую часть работы делать придется тебе, Том. Ты станешь моими ногами.
– Хорошо, Стью. Когда мы найдем автомобиль, мы поедем в Боулдер? Том хочет поехать в Боулдер, а ты?
– Больше всего на свете, Том. – Стью посмотрел на Скалистые горы, едва проступающие на горизонте. На перевалах уже пошел снег? Почти наверняка. А если нет, то скоро пойдет. Зима наступала рано в этой высокой и Богом забытой части света. – Но на это потребуется время.
– С чего мы начнем?
– Сделаем волокушу.
– Воло?..
Стью дал Тому складной нож.
– Ты должен проделать две дыры в дне спальника. По одной с каждой стороны.
На изготовление волокуши им потребовался час. Том нашел две относительно прямые палки, засунул их в спальный мешок и вытащил концы через проделанные дыры. Веревка нашлась в том же фургоне, где и сковорода, и Стью привязал палки к спальнику. Когда закончил сборку, полученное транспортное средство, по мнению Стью, больше напоминало рикшу, чем волокушу индейцев.
Том взялся за палки и с сомнением обернулся.
– Ты в мешке, Стью?
– Да. – Он задался вопросом, сколько протянут швы, трущиеся об асфальт. – Я тяжелый, Томми?
– Не очень. Я смогу долго волочь тебя. Поехали!
Они двинулись, постепенно удаляясь от провала, в котором Стью сломал ногу – и в котором уже собрался умереть. Пусть и невероятно ослабевший, Стью ощущал безумный восторг. Все-таки не здесь. Где-то его, возможно, и настигнет смерть, но он не умрет в этой грязной канаве. Спальный мешок убаюкивающе покачивался из стороны в сторону. Он задремал. Том тащил его под темнеющими облаками. Коджак бежал рядом.
Стью проснулся, когда Том опустил его на землю.
– Прости. – В голосе Тома слышались извиняющиеся нотки. – Мне надо дать отдых рукам. – Он потряс ими, потом сжал и разжал кулаки.
– Отдыхай сколько надо, – ответил Стью. – Тише едешь – дальше будешь. – Голова у него раскалывалась от боли. Он нашел пузырек анацина и проглотил две таблетки, не запивая. Казалось, горло выложено наждачной бумагой и какой-то садист раз за разом чиркает по ней спичками. Стью проверил швы спальника. Как он и ожидал, они начали расползаться, но пока держались. Том тащил его вверх по длинному пологому склону, именно такому, какой ему и требовался. Больше двух миль, где автомобиль, спускаясь на нейтрале, мог развить достаточную скорость. Чтобы у водителя появилась возможность завести двигатель со второй, а то и с третьей передачи.
Стью посмотрел налево, где на аварийной полосе стоял под углом фиолетовый «триумф». За рулем сидело нечто высохшее в ярком шерстяном свитере. На «триумфе» была механическая коробка передач, но Стью никогда не удалось бы втиснуться со сломанной ногой в такую маленькую кабину.
