Наконец она заснула и спала, пока сон не прервался новой вспышкой бреда – Ник разбудил ее, то ли отдернув занавеску, то ли наступив на скрипучую половицу.
– Джон! – придушенно закричала она – в горле клокотала мокрота. – Ох, Джон, я не могу справиться с этим чертовым рычагом! Джон, ты должен мне помочь! Ты должен мне…
Слова перешли в долгий приступ хриплого кашля. Ник не слышал ни звука, но все чувствовал. Из одной ноздри потекла тоненькая струйка темной крови. Джейн упала на подушку, и ее голова дернулась из стороны в сторону, раз, другой, третий, словно она принимала какое-то жизненно важное решение и с чем-то не соглашалась.
Потом она затихла.
Ник робко коснулся ее шеи, потом пощупал внутреннюю сторону запястья, затем положил руку между грудей. Сердце не билось. Джейн умерла. Часы важно тикали на прикроватном столике, но слышать их было уже некому. На минуту он прижался лбом к коленям, как обычно, молча. Поплакал. Все, что тебе позволено, – это тоненькая струйка, однажды сказал ему Руди, но в мире мыльных опер это бывает очень даже кстати.
Ник знал, что ему предстоит, но не хотел этого делать. «Это несправедливо! – кричала какая-то его часть. – Это меня не касается!» Но раз уж здесь никого не было – возможно, в радиусе многих миль, – не оставалось ничего другого, как браться за дело. Браться – или оставить ее тут гнить, чего он допустить не мог. Джейн была добра к нему, а за свою жизнь он встретил очень много людей, как больных, так и здоровых, которые делиться добром вовсе не спешили. Ник понимал, что лучше сразу перейти к делу. Чем дольше он будет сидеть, тем труднее окажется первый шаг. Он знал, где находится похоронное бюро Кертиса – три квартала по Главной улице и еще один на запад.
Он заставил себя встать и подойти к шкафу, отчасти надеясь на то, что белое платье окажется всего лишь частью ее бреда. Но оно там висело. Немного пожелтевшее от времени, однако тем не менее узнаваемое. По кружевам. Ник вытащил его и положил на скамью у изножья кровати. Посмотрел на платье, посмотрел на женщину, подумал: Немножко великовато – это слабо сказано. Чертова болезнь обошлась с ней жестоко… но, наверное, это не имеет значения.
Ему не хотелось, но он обогнул кровать и стал снимать с Джейн ночную рубашку. А когда ему открылось ее обнаженное тело, ужас исчез и осталась только жалость – жалость, которая проникала в самые глубины сердца. Ник плакал, обмывая Джейн. Потом надел на нее платье, чтобы она выглядела точно так же, как в тот день, когда они с Джоном отправились на озеро Поншартрен. Наконец поднял ее на руки, одетую как в тот день и всю в кружевах, да, всю в кружевах, и понес к похоронному бюро, словно жених, на руках переносящий свою возлюбленную через порог вечности.
Глава 26
В ночь с двадцать пятого на двадцать шестое июня одна из студенческих группировок – то ли «Студенты за демократическое общество», то ли «Юные маоисты» – воспользовалась копиром, чтобы к утру обклеить весь кампус Университета штата Кентукки в Луисвилле плакатами:
ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ!
ВАМ ЛГУТ!
ПРАВИТЕЛЬСТВО ЛЖЕТ ВАМ!
ПРЕССА, ПРИНУЖДЕННАЯ К СОТРУДНИЧЕСТВУ СВИНЬЯМИ В МУНДИРАХ, ЛЖЕТ ВАМ!
АДМИНИСТРАЦИЯ УНИВЕРСИТЕТА ЛЖЕТ ВАМ, КАК ПО ЕЕ ПРИКАЗУ ЛГУТ И ВРАЧИ ПОЛИКЛИНИКИ!
1. НИКАКОЙ ВАКЦИНЫ ПРОТИВ «СУПЕРГРИППА» НЕ СУЩЕСТВУЕТ.
2. «СУПЕРГРИПП» – НЕ СЕРЬЕЗНАЯ БОЛЕЗНЬ, ЭТО СМЕРТЕЛЬНАЯ БОЛЕЗНЬ.
3. ЗАБОЛЕТЬ И УМЕРЕТЬ МОГУТ ДО 75 % НАСЕЛЕНИЯ.
4. ВИРУС «СУПЕРГРИППА» СОЗДАН СВИНЬЯМИ В МУНДИРАХ, АМЕРИКАНСКОЙ АРМИЕЙ, И СЛУЧАЙНО ВЫРВАЛСЯ ЗА ПРЕДЕЛЫ СЕКРЕТНОЙ ЛАБОРАТОРИИ.
5. СВИНЬИ В МУНДИРАХ ТЕПЕРЬ ХОТЯТ СКРЫТЬ СВОЙ СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНЫЙ ПРОМАХ ДАЖЕ ЦЕНОЙ ГИБЕЛИ 75 % НАСЕЛЕНИЯ!
ПРИВЕТ ВСЕМ РЕВОЛЮЦИОННО НАСТРОЕННЫМ ЛЮДЯМ!
ПРИШЛО ВРЕМЯ ПОДНИМАТЬСЯ НА БОРЬБУ!
ОБЪЕДИНЯТЬСЯ, БОРОТЬСЯ, ПОБЕЖДАТЬ!
МИТИНГ В СПОРТИВНОМ ЗАЛЕ В 19.00!
ЗАБАСТОВКА! ЗАБАСТОВКА! ЗАБАСТОВКА! ЗАБАСТОВКА!
Случившееся на УБЗ-ТВ в Бостоне спланировали предыдущим вечером трое ведущих новостных выпусков и шестеро техников. Все они работали в шестой студии. Пятеро из них регулярно играли в покер, а шестеро уже заболели. Все понимали, что терять им нечего. Они собрали с десяток пистолетов и револьверов. Боб Палмер, ведущий утреннего выпуска новостей, пронес оружие на работу в дорожной сумке, в которой обычно приносил тексты, карандаши и несколько блокнотов.
Работу студии контролировали люди, представлявшиеся национальными гвардейцами, но, как Палмер сказал прошлым вечером Джорджу Дикерсону, никогда в жизни он не видел гвардейцев, которым за пятьдесят.
Мятеж вспыхнул в 9.01, сразу же после того как Палмер начал читать успокоительный текст, врученный ему армейским сержантом десятью минутами ранее. Вдевятером сотрудники захватили контроль над телевизионной станцией. Солдат, не ожидавших, что у них могут возникнуть какие-либо серьезные трудности с жалкой группкой штатских, привыкших сообщать о трагедиях, которые происходят где-то далеко-далеко, застали врасплох и разоружили. Другие работники станции присоединились к мятежникам, быстро очистили шестой этаж и заперли все двери. Лифты вызвали на шестой этаж до того, как солдаты в вестибюле сообразили, что происходит. Трое солдат попробовали подняться по восточной пожарной лестнице, но уборщик по имени Чарльз Йоркин, вооруженный армейским карабином, выстрелил поверх их голов. Этот выстрел оказался единственным.
Телезрители, смотревшие УБЗ-ТВ, увидели, как Боб Палмер прервал чтение на полуслове, после чего скомандовал: «Поехали!» За кадром послышался шум борьбы. Когда наступила тишина, тысячи пораженных зрителей увидели, что ведущий держит в руке короткоствольный пистолет.
Кто-то хрипло, ликуя, завопил:
– Мы их взяли, Боб! Мы взяли ублюдков! Они в наших руках!
– Отлично, чистая работа, – кивнул Палмер и вновь повернулся к камере: – Жители Бостона и все американцы, находящиеся в зоне вещания нашей телестанции. В этой студии только что произошло нечто очень серьезное и очень важное, и я счастлив, что впервые это событие случилось у нас, в Бостоне – колыбели американской независимости. Последние семь дней эта телестудия находилась под контролем людей, которые называют себя национальными гвардейцами. Вооруженные люди в хаки стояли рядом с нашими операторами, в пультовых, около телетайпов. Корректировались ли новости? С сожалением вынужден дать положительный ответ на этот вопрос. Мне вручали текст и заставляли читать его перед камерой, буквально с пистолетом у виска. Тексты, которые я зачитывал, имели отношение к так называемой эпидемии супергриппа и содержали заведомо ложную информацию.
На пульте управления замигали огоньки. Не прошло и пятнадцати секунд, как включились все лампы.
– Кадры, которые снимали наши операторы, изымались или намеренно засвечивались. Материалы наших корреспондентов исчезали. И все-таки, дамы и господа, у нас есть что вам показать, и корреспонденты находятся сейчас в этой студии – уже не как профессиональные репортеры, но как живые свидетели, возможно, величайшего бедствия, с которым столкнулась наша страна… И такими словами я не разбрасываюсь. Сейчас мы покажем вам некоторые материалы. Все съемки велись тайно, поэтому качество некоторых сюжетов оставляет желать лучшего. Однако мы, люди, только что освободившие нашу телестанцию, думаем, что вы увидите достаточно. Возможно, даже больше, чем вам хотелось бы.
