Увы, не в случае Никколо Макиавелли.
– Ты же не можешь полностью отрицать существование высших сил? – ухватилась Полемос за соломинку. – Только подумай, ЧТО с тобой будет, если ты ошибся?
Ей показалось, флорентиец моргнул.
– Синьорина, – заявил он устало, добавив в тон толику кислоты. – Меня уже изрядно стращали разнообразием адовых мук, если я позволю себе съесть в пост кусочек цыплёнка. Угрожали карой, страданиями, разложением тела заживо и прочими прелестями. Вы даже не представляете, как развита фантазия у католической церкви – алхимики спецэффектов Голливуда зарыдают. В наличие чудес свыше истово верил отец Савонарола, возжелавший с помощью сил небесных пройти через огонь и не обжечься, – что стоило покойному головы
[15]
. Уж его вера была столь же нескончаемой, как запасы топлива у здешней купеческой гильдии «Газпром». Вы поразитесь моему кощунству, но я больше не верю в посмертное наказание. Адские муки так адские муки, после пятисот лет статистики в офисе Смерти это даже приз. Я и раньше не очень-то чтил божества, сейчас мне труднее заставить себя принять веру в Мастера, уж тем более – его главенствующую роль в создании вас вместе с населением Земли. Одних комаров в природе более трёх тысяч видов: он сошёл бы с ума прежде, чем дошёл бы до пятой сотни. Добавим сюда лягушек и сколопендр, а…
Монолог спас ситуацию: Полемос определилась с ответом.
– Хорошо, пусть высшего существа нет, – с лёгкостью согласилась она. – Будем считать, я и три моих брата появились на Земле вследствие естественных природных процессов, как древние акулы или разновидности карликовых слонов. Тогда просто задумайся о смене работы. Вместо тупого подсчёта рейтинга самоубийств в Японии и влияния испарений пещерных трав на смерть туземцев Папуа – Новой Гвинеи вновь ощути вкус политики, обожаемой тобой с давних пор. Планируй, провоцируй и разжигай военные конфликты. Разве это не то, что ты любишь? Я дам тебе столько развлечений, сколько пожелаешь, Никколо.
– (Вздох.) Похоже на рекламу компьютерной игры «Цивилизация», синьорина Герра.
– Это не призрачные игрушки, а самая настоящая власть! – осатанела Полемос. – И не ври, что по ней ты не соскучился! Всё куда круче и масштабнее, чем при вшивом Лоренцо Медичи. Не подхожу я? Есть планирование эпидемий при Никао и организация засухи при Лимосе. Пусть у меня с братьями нет обширной инфраструктуры, системы франшиз и помощников-косарей, но правила не запрещают иметь советников. Решай, Никколо. Окажи нам помощь, и для меня станет честью взять на работу такого советника, как ты.
Макиавелли вытащил из упаковки третью свечу. Повертел в руках, но не зажёг.
– Синьорина, любой человек счёл бы ваше предложение заманчивым, – прошелестел он. – Однако я вынужден напомнить – ЧЕЛОВЕК, а не бесплотная тень. Вы не имеете в загробном мире даже пылинки власти. Да, я могу примкнуть к вам. И что потом? Распознав заговор, мрачнейший синьор Морте прикажет мне сойти в Бездну, и я в ту же секунду буду вынужден последовать туда: в обществе теней мы беспрекословно подчиняемся любому приказу Смерти. Мадонна миа, я завишу от него, как прилипала от акулы. Рискнуть – означает потерять всё. А я не играю с такими высокими ставками.
Полемос ощутила своё полное бессилие. Она могла за месяц уничтожить миллионы людей, обратить в пепел города и выжечь самые красивые земные сады. А толку? Могущество в мире живых бесполезно среди мёртвых. Мертвецы, рассуждая откровенно, довольно несговорчивый народ. Соблазнить их нечем. Зацепившиеся за призрачный мир уверены: они и так сорвали джекпот, приобретя самое лучшее. Их не увлечь прелестями красавиц, золотом богатств и захватывающими дух путешествиями. Они будут держаться за Танатоса с бессмысленным фанатизмом: с таким же, с каким отряды фольксштурма за неделю до капитуляции защищали Берлин. О, Мастер, да здесь и живые ведут себя точно так же, как мёртвые.
Но ей нужно убедить Макиавелли примкнуть к ним. Очень нужно.
– Он… мутирует, – заметила Полемос, глядя в глаза Никколо. – Это депрессия: нервные расстройства порой поражают существ и без нервов. Танатос излишне часто общается с людьми, и ему это нравится. А наши два мира не предназначены для соприкосновений. Нет, химической реакции и взрыва не будет, но понимаешь – такого просто НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ. Мы просуществовали многие тысячи лет в тени, и всё было отлично. Поверь, Никколо, стоит нам поменять устоявшийся порядок, как оба мира рухнут в кровище и ужасе. Ты знаешь историю государства, где находится наш главный офис? Думаю, да. Однажды тут запретили свободно продавать в магазинах водку, и через шесть лет не стало самой страны. Вот что бывает, если сменить главные устои.
Полемос ощутила, что выдохлась. Неужели и это не поможет?
– Благородная синьорина Герра, вы пламенеете речью так, словно на прошлой неделе вступили в «Единую Россию», – произнёс Макиавелли, отвлёкшись наконец от созерцания свечи. – В целом я понимаю ваше беспокойство. Очевидно, синьор Морте осквернил святейшие из принципов, если уж его семья перешла к крайним мерам. Вспоминая суть нашей беседы… Вы хотели узнать, почему синьор не появился на месте эпидемии нового вируса в Конго и не выходит на связь? Что ж, значит, в данное время он увлечён значительно более важным делом. Но если он исчез и его нет – ни в Конго, ни в доме лекарей на «Выборгской», – стало быть, синьор Морте вернётся не скоро. У вас хватит времени для планов, что вы намерены осуществить. Хотя я бы поторопился…
Полемос впилась во флорентийца взглядом.
– Да, я надеялась на твою помощь. Но позволь узнать, зачем ты это сделал?
– Вы уже дали ответ, синьорина. Со скуки. В офисе всё предсказуемо, вроде оргий при дворе Папы Римского Борджиа. А спустя пять сотен лет службы любому захочется разнообразия: и в этом аспекте я по ощущениям близок к синьору Морте. Политика похожа на театр, мне приятнее в качестве суфлёра сидеть в будке, подсказывая реплики и следя за актёрами из укрытия, нежели принять шквал гнилых помидоров за плохую игру. Помимо сего, вы можете оказаться правы: тем, кому суждено умереть, на всякий случай лучше завершить земной путь. Да, рак убил мать Гитлера, но кто знает – вдруг она превзошла бы суровостью нрава своего печально знаменитого сына? Я не пожелаю вам удачи, синьорина Герра. Я лишь погляжу, что выйдет из вашей затеи.
…Покинув офис, Полемос не могла отделаться от мысли: вероятно, некоторые люди появляются на свет уже мёртвыми. Никколо Макиавелли – один из них. Полное отсутствие эмоций, холодный расчёт и пристрастие к идеальной работе. Флорентиец был зачат для загробного мира. Сняв перчатку, она набрала номер и поднесла телефон к уху, ожидая вызова. Полемос больше не принадлежала миру теней, она стояла на улице в образе блондинки в розовом пальто и сапожках до колен. О деле они договорились заранее, осталось лишь подтвердить. Трубку сняли. Девушка сказала несколько слов.
