Лимос символически пригубил спирт – так, самую малость.
– Хорошо, Танатос узнает, – проскрежетал череп. – Конкретизируй, что он сможет сделать?
– О, да чего он только не сможет сделать, – горько усмехнулась Полемос. – Думали ли мы с вами на заре времён, что Танатос обладает умением убивать? Меня колет мысль: мы не знаем и десяти процентов наших возможностей, они откроются нам постепенно. Разве, будучи неопытной девчушкой в доспехах, я могла предположить, что в будущем спланирую любую войну? Что мне не потребуется ждать рождения нового Юлия Цезаря, а достаточно вложить револьвер в руки Гаврило Принципа, указать ему, кто конкретно заслужил пулю… и выстрел запустит «эффект домино»? Не будьте так безмятежны. Нам нужно держаться вместе: Танатос скоро поймёт, что киллеров наняла я. Говорю «нам», ибо хочу напомнить, братец Лимос, – это ты собрал нашу троицу у себя на кухне, и гениальная идея разрешить проблему с мальчиком путём убийства – твоя. Ты ясно сказал: «Гибель ребёнка должна быть внезапна» – и поручил мне «избиение младенцев». Мы все повязаны. Гнев Танатоса страшен… И если он способен уничтожить нас, не сомневайтесь, он так и поступит. А тогда – конец порядку Мастера на Земле.
Все трое всадников замерли, храня молчание.
Лимос вытер руку о салфетку. Он малодушно подумал, что забыл съездить в «Стокманн» за креветочной колбасой – а теперь неизвестно, когда выдастся подходящий случай. Никао и Полемос не понимали его страсти к коллекционированию еды, а между тем – это сродни наркомании. Он хотел, чтобы у него хранилось всё: в подвале давно сгнили первосортные манго, на кухне покрывался плесенью осклизлый от старости хорватский пршут
[27]
, а в гостиной разлагалась печёная свиная туша. В его задачу входило уничтожение пищи, Лимос ощущал жуткий дискомфорт от падения цен на хлеб и мясо. Он скупал пшеницу и кукурузу через доверенных агентов, вызывая дороговизну продовольствия, делил с Никао акции химических заводов, способствуя глобальному потеплению и засухе… Однако был далёк от чувства гордости за себя. Ну что сейчас за голод, помилуйте! Вот раньше – это было да. И Индия, и Поволжье, и Индонезия, даже благополучная Ирландия
[28]
– жёны и мужья с упоением кушали друг друга, а оставшиеся в живых бежали за океан, – настоящий праздник оргазма. Теперь же… Нет, безусловно, со скуки можно писать книги под видом диетологов, изобретая совершенно параноидальные виды голодовок. За отсутствием неурожаев и ввиду прихода проклятия XXI века – гуманитарной помощи, сойдут и слезы девиц, рыдающих при виде пирожного. Это тоже приятно. О, фотомодели-анорексички, мученически вышагивающие по подиумам на тонких, как палочки, ножках… Нет, ну прелесть же, правда? Голод умеет приспосабливаться. Может, конечно, Полемос и права – улучшения в области еды, здоровья и снижение масштаба войн плохой знак: Мастер наказывает их за грехи и праздность. Хотя опасно поддаваться настроениям милой сестры. Она религиозная фанатичка. Дай ей только волю, все жители Земли поголовно молились бы на Мастера.
Однако знать бы ещё – на кого именно молиться. Его же никто не видел.
И какого хрена он влез в эту заварушку с покушением? Сейчас и вспомнить стыдно – сидел на кухне, упивался своим видом и речами, прямо весь из себя злой гений, второй Березовский. Политического кино пересмотрел. Зачем было разыгрывать «серого кардинала»? Допрыгался. Да-да, Лимос верит в Мастера, но основная цель была другой… Взять на себя неформальное лидерство в квартете. Мягко отстранить Смерть от общего руководства, продемонстрировать брату и сестре свой авторитет и умение разрулить самую сложную ситуацию. Продемонстрировал, называется. И как ни печально, эта фанатичка права. ОНИ ВСЕ ЗДЕСЬ ТЕПЕРЬ ПОВЯЗАНЫ КРОВЬЮ. Прижми Танатос сестрицу по поводу покушения на человеческого ублюдка, та уж молчать не станет.
И вот тогда Лимосу небо с овчинку покажется.
Никао также чувствовал себя некомфортно. Да, он не призвал к устранению мальчика, как Лимос, и не заказал убийц, как Полемос. Однако выпустить на свободу вирус в Конго, выманивая Смерть из Питера, – серьёзный проступок, не говоря уж об участии в заговоре. Узнай брат о таких играх… сто процентов, кхе-кхе, не поздоровится. Хотя у него и так со здоровьем дело обстоит – хуже не бывает. Молчание затягивалось – троица, прекратив разговоры, отчаянно глушила спирт, украдкой посматривая на дисплеи телефонов: не объявится ли Танатос? Каждый ждал звонка в полном смятении чувств. И понимал – брат наберёт номер, едва отыщет координатора убийц. А что будет дальше…
Тишина вдруг лопнула, как мыльный пузырь.
Звук походил на шипение от упавшей в воду сигареты, только намного громче. В центре кухни Лимоса вдруг появилось загадочное свечение в форме овала – и повисло под потолком среди свиных ног. Воздух заколебался, стал вязким и мутным, словно дым. Свечение усиливалось, вскоре оно заполнило всё пространство кухни. Полемос невольно вскрикнула, чувствуя самую настоящую боль, её братья застонали.
Облака дыма образовали нечто загадочное – низкорослую фигуру, похожую на сгорбленного монаха, сунувшего обе руки в рукава рясы. Стены со всех сторон разом вспыхнули прозрачным белым огнём – они горели, но не обугливались. Секунда – и свечение вдруг потухло. Перед ошеломлёнными всадниками стоял закутанный в бесформенную мешковину человек, чьё лицо пряталось за маской белого металла: шут с разной формы глазами и огромным «дурацким» носом. С головы пришельца свисали бесформенные клочья волос. Он опирался на грубый, выдолбленный из дерева посох.
– Рамиль ничего не расскажет Танатосу, – сказал незнакомец спокойным, чистым голосом, напоминающим звон колокольчика. – Я с ним разобрался – он его не найдёт. Но мне чуточку грустно, ребята. Я долго наблюдал за вами, ожидая, пока вы найдёте способ решить вопрос с мальчиком. Да, почти справились… Но после срыва планов впали в недостойную вас панику. Что ж, у людей имеется отличная поговорка: «Хочешь, чтобы кто-то сделал всё хорошо? Тогда сделай это сам». Пришлось мне лично явиться к вам, дабы заняться главной проблемой. Не сомневайтесь, я с ней справлюсь.
Полемос уронила стакан со спиртом – упав на пол, тот разлетелся вдребезги.
– Кто ты такой? – спросила она хриплым голосом, хотя уже знала ответ.
– Меня зовут Мастер, – спокойно ответил незнакомец. – И я рад вас всех видеть.
…За его спиной, словно тень, развернулись громадные синие крылья…
Часть третья
Отец января
Смерть – это стрела, пущенная в тебя.
А жизнь – то краткое мгновение, пока она
Со свистом летит в твою сторону…
Ибрагим аль-Хусри, арабский поэт
