Видение исчезает – буквально за одну секунду.
– Ты можешь уволиться, – бесстрастно сообщает Демиург. – Но раз и навсегда запомни, кто виновник грядущего Апокалипсиса. А ведь ещё не поздно всё исправить! Иди в палату и забери душу Ильи в загробный мир. Закончи то, что начал. Я подожду.
Не ответив, я начинаю спускаться с лестницы.
Дойдя до последней ступеньки, смотрю на чёрные воды Бездны. Чувствую её запах. Демиург сошёл с трона. Слышится шуршание балахона. Мастер у меня за спиной.
– Ты всё рассчитал, верно? – устало говорю я. – Ты же такой умный. Одного только не учёл: я готов к этому. Я знал, что хаос повторится, – с того момента, как младенец Клары превратил Европу в морг для миллионов тел. И если уж мальчик мне понравился – определённо, с ним что-то не так. Но ведь будущее можно менять, Мастер, пока оно не стало настоящим. Я ничего не сказал Гитлеру и жалею об этом. Может, он вырос бы другим. Зато я попросил Илью: «Не заставь меня огорчаться». Плюнь мне в капюшон, я уверен, Илья вырастет человеком, а не сволочью, раз и навсегда запомнит – даже Смерть способна рассказывать ребёнку сказки на ночь, чтобы он лучше спал. Да, это его остановит. А теперь… Я скажу тебе вещь, которую хотел сказать давно. Иди-ка ты на хуй.
Я замолкаю. Мне необычайно легко.
Я счастлив, вот ей-богу. Счастлив. Хочется смеяться, и, кажется – Я ЧУВСТВУЮ ВСЁ. Я больше не Смерть. Кто знает, что я теперь такое (страшно вот даже об этом думать), но… я послал на три буквы САМОГО Мастера. Свежее открытие: Демиург по национальности точно не русский, иначе обязательно бы ответил: «Да иди ты сам туда же, козёл!» С каждым шагом я удаляюсь от бывшей работы – от сбора душ, от служебной машины всадника Апокалипсиса, от бога царства мёртвых. Я знаю одно – я скоро уеду. Приму облик, неузнаваемый даже для косарей. И улечу куда-нибудь – в Таиланд, Камбоджу, Малайзию. Буду лежать на пляже и клеить девушек. Я свободен. И может быть, я даже начну превращаться в живого человека, как это получалось у ангелов из фильмов. Сколько возможностей! Я позна́ю вкус нормального «мохито», получу кайф от постели с женщиной, даже руку сломаю ради чувства боли! Э-э-э, нет, руку я что-то ломать не хочу. Да, у меня приступ эйфории. Никто не идёт за мной. Никто не гонится.
…Я открываю дверь в свою призрачную квартиру. Древнеегипетский антураж, чёрное и жёлтое, проекции Анубиса и прочих обитателей царства мёртвых. Ну что ж, надо будет всё переделать. По привычке иду на кухню – налить стакан спирта с кайенским перцем.
Вашу мать. Да откуда… КАК ОН СЮДА ПОПАЛ?
О, глупый вопрос. Тот, кто создал мир, без проблем вскроет замок на двери.
– Хорошо, Танатос. Илья останется жить. Клянусь, я не стану ему вредить. Знаю, кроме убийства, есть и другие методы – например, превращение человека в овощ на больничной койке. Но я так не поступлю. Мы договоримся при двух условиях… Точнее говоря, при трёх. Для начала извинись за свои слова. Даже Смерти не позволено оскорблять богов.
Демиург сидит за кухонным столом. Так обыденно – в белой майке-«алкоголичке» и трениках, ну просто дядя из Великого Устюга, проездом заглянувший в гости.
Он смотрит мне в лицо. И мрак поглощает меня – как Бездна.
Эпилог
(кухня Лимоса, через семь дней)
…Настроение Полемос претерпело изменения – сестре ужасно, до спазм во рту, мечталось выпить хоть глоточек красного вина. Чего там… её просто разрывало от желания смочить вином губы. Подумать только – неделю назад лишь шесть часов побыла без крови и с тех пор никак не напьётся. Тянет на всё красное, как быка, про спирт уже забыла.
Кроме того, ей было ОЧЕНЬ грустно. А горе принято заливать вином.
По крайней мере, это добрая традиция, которую соблюдают здесь все.
Полемос до сих пор не вынесла вердикт, как прошли для неё эти дни… хорошо или плохо. Так вот подумаешь – фейерверк счастья. Она увидела Мастера, посрамила братьев-скептиков своей верой, доказала: рыжая самая умная из квартета. Она предвидела появление Демиурга, а остальные на протяжении веков отделывались фразами агностиков либо и вовсе крамолой атеистических рассуждений. Она любит Мастера, предана ему всей душой, как дочь отцу… Полемос даже (ей самой удивительно и страшно в этом признаться) испытала сексуальное возбуждение в его присутствии, что вполне можно трактовать как инцест. Но не это её пугало. А бездушная, отстранённая позиция Демиурга. Почему, вот ПОЧЕМУ? Он просто обязан был возвысить её над прочими, и казалось – лишь пара шагов отделяет ее от законного трона королевы квартета.
И… в итоге вышло совсем-совсем иначе.
Опальный Танатос не только удержался на своей должности, по всему видать, эта скотина заняла ещё более высокое положение. Несмотря на открытое предательство интересов Мастера, игнорирование его желаний, да просто, если уж откровенно, чистый бунт! Она силилась – и не могла понять смысл решения Демиурга. Да-да, без Смерти бытия на Земле не существует. Но ведь Мастер на то и Демиург, чтобы без раздумий сотворить взамен Танатоса нового всадника или даже двух… Она же подарила ему идею о повелителе катастроф. И ничего взамен. Тупое грустное безликое НИЧЕГО. Разумеется, братья теперь взирают на сестру, ухмыляясь исподтишка: она чересчур уверенно и нагло вела себя, считая, что должность царицы загробного мира у неё в кармане.
Теперь она заплатит за притязания на лидерство.
А остальные? Лимос, вероятно, смирился, что мир останется прежним. Никао и вовсе равнодушен к переменам – сидит да сортирует носовые платки. Ситуация не изменилась, они по-прежнему повязаны. Лимос надоумил их устроить убийство, она договорилась о киллерах, а Никао – не донёс Танатосу о заговоре. Они будут молчать.
И всё же… невзирая на несправедливость… Мастер восхищал её.
Жаль, что она высшее существо. Иначе отдалась бы ему прямо здесь – на кухне.
…Демиург чувствовал на себе обожающий взгляд Полемос, однако экстаз Войны его не интересовал. Он мог по щелчку пальцев соблазнить любую самку – человеческую, высшую или инопланетную, – но не имел склонности к плотским утехам. Что ж, задумка удалась. Танатос жаловался, как ему скучно, но разве кто-то поймёт – какую скуку испытывает Творец, перебравший все песчинки на Земле? Он мысленно поблагодарил Танатоса за развлечение. Воистину, всадник на коне бледном самый лучший. Он и достоин руководить остальными. А не эта истеричка с рыжими волосами.
– Спасибо, что поддержали меня, – произнёс он, и все трое, стоя на коленях, молча склонили головы. – Я ценю вашу верность и знаю, что могу рассчитывать на вас. Я не скажу, когда мы снова увидимся. Возможно, ещё через миллион лет, а может, куда быстрее. Делайте всё, что вы делали прежде, я благословляю вас. И – ждите меня…
Он встал с табуретки.
– Искренне прошу прощения, великий Мастер, – прогнусавил Никао, на каждом слове давясь жидкостью в лёгких. – Но думаю, я выражу общее мнение. Если это не сложно, будьте любезны… откройте нам, пожалуйста… Зачем ВСЁ это было вам нужно?
